– Ага… – Елена нахмурилась, вспоминая чету Марковых. – Алла училась вместе с той первой жертвой, Сакварелой Гогнадзе. Стеллой. Понимаешь, Глеб, они все между собой давно знакомы, и очень трудно было сходу понять, кого с кем какие отношения связывают. – Понимаю. Но убили Маркова не в Снигирях, а здесь, в Москве. Возможно, дела между собой связаны, а может, и нет. Узнаем. – Записывающего устройства в кабинете, конечно, нет, а в приёмной? В коридоре? У входа? На каждый вопрос Алекса инспектор только качал головой. – Это жилой дом на Трубной улице, первый этаж которого сдаётся в аренду, – ответил он. – Общий вход и два коридора, направо и налево. Там сидят нотариус, турфирма, два адвоката, три врача – дантист, психотерапевт и гинеколог, агентство по созданию алиби… – Какое агентство? – Алекс аж поперхнулся. – По созданию алиби, – с удовольствием повторил Никонов. – Офигеть, какая красота! – Считаешь, бюро расставаний лучше? – Но-но, – Елена строго сдивнула брови. – Попрошу не задевать! – Словом, не офс, а сущий зоопарк, – кивнул Верещагин. – Именно так. И никто из этих тружеников совершенно не заинтересован, чтобы арендодатель, соседи или стража могли истребовать записи и посмотреть, кто же к ним приходил. Мало ли, какие бывают пациенты у психотерапевта? – Агентство по созданию алиби – это, конечно, сильно, – Елена покрутила головой. – По вашей дорожке они пока не пошли? – В смысле, создания алиби в случае преступления? Не рискнут. Как ты понимаешь, вот их-то мы контролируем жёстко. И запись там ведётся, и проверки частые. Но кристаллы стоят только в их офисе, больше никто не согласился. – А в какое время произошло убийство? – Между двенадцатью и часом ночи. – И возможные свидетели давно сладко спали в кроватках… – Ты будешь смеяться, в турфирме ещё сидела пара сотрудников! Но они даже в коридор не выходили, какая-то там была срочная работа. Говорят, что слышали шаги, но не знают, мужские или женские, и время не заметили. Помнят только, что после полуночи, потому как колокол на храме ударил много раз. Все трое помолчали. – Где жена была? – внезапно спросила Елена. – Говорит, что дома, с больным ребёнком. Поднялась температура, она давала какие-то настойки, лекарства, потом уснула с ним рядом, так что даже не знала, что муж домой не пришёл. – А что, врача к мальчику мама не вызывала? – Сегодня с утра пригласила мага-медика, тот подтвердил, что у ребёнка отит. Снял воспаление, прописал там всякое. – Если у мальчика Коли снизилась температура и он уснул, Алла вполне в состоянии была уйти. Где они живут, кстати? – Недалеко от кабинета, в Рыбниковом переулке. – Могла добежать и вернуться, – кивнула Лена. – Могла, – не стал спорить Никонов. – Но даже если убийство совершила Алла, у нас пока нет ни причин, ни поводов, ни доказательств. Будем искать. – Отпечатков, конечно, нет, – это не был вопрос: пальцевые следы даже самые ленивые или глупые преступники стараются не оставлять, и Елена это понимала. – Старые, полустёртые, – пожтвердил её предположения инспектор. – Самого Маркова, его ассистентки и жены. Все трое бывали в кабинете и могли пользоваться ножом для бумаг. – А аурные следы? – спросил Андрей. – Что-то есть, наши маги сейчас работают. Но пока однозначной принадлежности не подтверждают и не отрицают. И сразу говорю, некромант ничего не увидел. – Ладно, надо нам идти, – поднялся Алекс. – Если что, адрес тебе известен, ужин в восемь. – А пироги будут? – Обижаешь, инспектор, мой домовой без пирога день не мыслит, так что всё будет, приходи. – Приду. Лена, спасибо, я думаю, ещё встретимся. У дверей особняка Алекс спросил: – Ты сейчас куда? – В университет. Планы никто не отменял, и я хочу узнать, какие секреты скрываются в снигирёвской земле. – Хорошо. А я домой, надо изучить, чем же поделился с нами секунд-майор, и какая от этого будет польза. Кстати… Я ведь спрашивал его насчёт связи университета и наркотиков, а есть ли там сведения на этот счёт? Не хочешь узнать, прежде, чем ехать? – М-м… Пожалуй, нет. Вряд ли, – тут Лена хмыкнула, – вряд ли гнездо злодеев, распространяющих запрещённые препараты, процветает прямо на биофаке, даже если там и есть торговцы. Нет, Алекс, это безопасно, я уверена. Увидимся вечером! * * * Визит на биофак не затянулся: образцы почвы у Елены приняли, дали квитанцию для оплаты через кассу и сроки готовности анализов от одних до пяти суток. – Кое-что сразу не проявляется, подготовка нужна, – важно произнёс щуплый и вихрастый лаборант. – Я подумаю, ещё, что проверить, помимо вашего списка, и сообщу. Ну, и с научным руководителем проконсультируюсь, – добавил он в приступе честности. Галочка в списке весьма её порадовала, но вот дальше всё пошло не так. На кафедре высших растений не осталось никого, кто бы был знаком с Натальей Константиновной Снигирёвой. Портрет её висел на почётном месте, книги стояли на полках, труды учеников цитировались, а вот живые свидетели работы великого селекционера как-то… расточились. Кто уехал, кого и в живых не было уже… – Знаете, вам, может быть, стоит поговорить с Наумом Карловичем? – задумчиво спросил один из доцентов, имя которого вылетело у Лены из головы сразу же после знакомства. – А кто это такой? – терпеливо переспросила она. – Ну как же! – доцент возмущённо воззрился на ней поверх очков. – Наум Карлович Шпеер возглавлял кафедру как раз в те времена, когда профессор Снигирёва работала здесь. – И что, он жив? – Жив, здоров, продолжает работать, хотя от руководства кафедрой и отошёл! Он теперь в оранжереи перебрался. Но вам придётся пройти в главную оранжерею, Шпеер обычно там бывает в это время. Только сами вы не найдёте… Доцент посмотрел на Елену, покивал каким-то своим мыслям, пощипывая редкую растительность над верхней губой, и, резко повернувшись, поймал за рукав спешившего мимо юнца. – Ага, Михалис, ты то мне и нужен! – Ну, Ксаверий Владиславович, я ничего такого не делал! – привычно заныл тот. «Вот как его зовут! – мысленно хмыкнула Лена. – Неудивительно, что я не запомнила. О чём только думали родители, давая такое имя? А мальчишка, видно, первокурсник. Ещё школьные привычки не выветрились». – Так, Михалис, я попробую тебе поверить, а ты проводи госпожу Асканову в главную оранжерею, – строго ответил доцент. – И помоги ей найти там Наума Карловича. Понял? – студент кивнул. – И не надейся, что я забуду о реферате! Пока они спускались по главной лестнице корпуса, роскошной и помпезной, Михалис молчал, только искоса поглядывал на гостью. Когда свернули в подземный переход, дальний конец которого терялся в дымке, он спросил: – А вы кто? Если это не секрет, конечно. – Частный детектив, – покривила душой Елена. Впрочем, это было отчасти правдой, а объяснять мальчику, чем занимается «Бюро расставаний», ей было неохота. – Правда? – Истинная! – Класс… И что, Карла вам для расследования нужен? – Карла? – Ну… Его обычно так называют. Да вы сами увидите, – и мальчишка хихикнул. – Да, профессор Шпеер мне нужен для расследования. Иначе зачем бы я его разыскивала? – Ну-у… Вообще-то мы все считаем, что он давно из ума выжил. Правда, лекции читает здорово – и интересно, и записать успеваешь, но ведь небось наизусть выучил всё, за столько-то лет. А вы про что хотите его спросить? – в глазах студента горел азарт. – Про дело. Скажи мне, Михалис – это имя или фамилия? – И то, и другое, – гордо сказал он. – А про какое дело? Наверное, он бы всё выпытал у Лены, этот первокурсник с манерой поведения десятилетнего мальчишки, но, по счастью, в этот момент они остановились перед высокими плотно закрытыми дверями. – Так, у вас амулеты какие-то с собой есть? – внезапно Михалис стал серьёзным и почти взрослым. – Если есть, нужно сдать в камеру хранения.