– А Тороканова не было нигде, – подхватила Лена. – На коммуникатор не отвечает, дома нет, консьержка не видела со вчерашнего утра. – Клуб? – «Грифон»? – хмыкнул Коваль. – Про «Грифон» есть информация, расскажу позже, – прогудел Бахтин. – Ладно. Кто дальше? – Погодите, ещё не всё, – Елена отчего-то начала волноваться. – Все помнят, сколько лет мальчику Коле? – Восемь, – вразнобой ответили остальные. – А когда умер Виталий Снигирёв? – Третьего марта семьдесят восьмого года. – произнёс Андрей. – Почти ровно восемь лет назад… Тьма, ты хочешь сказать?.. – Хочу, – кивнула она и зачем-то встала. – Мне не давало покоя совпадение цифр, понимаете? Восемь лет. А если Коля – сын Виталия Снигирёва, тогда всё объясняется! Активность Маркова, например. Такой жирный кусок прямо в руки упал! – Думаешь, Алла не говорила ему, от кого ребёнок? – покачал головой гном. – Нехорошо! – Вот тут я позволю себе дополнение, – поднял ладонь Алекс. – Сегодня я провёл день в архивах, и… не без помощи, признаюсь, но кое-что нашёл. Девять лет назад, в апреле семьдесят седьмого, в Рязани разыгрывался Кубок коннозаводчиков Царства Русь. Разыгрывают его раз в пять лет, каждый раз в другом городе. Это раз. Два – то, что Алла Сагудаева выходила замуж за Владимира Маркова под своей девичьей фамилией… – Ну, это ничего не значит! – не выдержал Андрей. – Совсем не все меняют фамилии при заключении брака. – Не все, – согласился Верещагин. – Но госпожа Сагудаева происходит из старой купеческой семьи с очень жёсткими правилами. И если бы она была замужем, отец её бы и спрашивать не стал, поменяла бы фамилию как миленькая. – Ага… А она забеременела вне брака, и семья отнеслась к этому плохо, так? – прищурилась Елена. – Ну, во всяком случае, до июля семьдесят седьмого Алла жила в Рязани, в доме родителей. Есть снимок в местной газете со столетнего юбилея её деда, и она там стоит рядом с матерью. А в августе зарегистрирована покупка квартиры на Песчаной, совершённая кем? – Аллой Сагудаевой, – гном схватил чёрный толстый карандаш, подошёл вразвалочку к доске и соединил линией Аллу и Виталия. – Так? – Так, – кивнул Андрей. – Получается, Марков узнал, что его пасынок может стать наследником поместья, и начал в этом направлении работать. Именно поэтому Маковская сказала… Как там было? – «Он вышел на что-то серьёзное, на большие деньги», – процитировал Вренн. – Именно так. – Что же, этому есть подтверждение, – раздался тяжёлый бас Бахтина. – Мы получили сведения: именно Владимир Марков две недели назад передал в исследовательскую лабораторию биофака университета пробы земли и образцы крови. Земля полностью совпадает с тем, что вы, Елена Дмитриевна, туда привезли позавчера, а кровь взята у ребенка мужского пола в возрасте восьми – девяти лет. И подтверждено, что кровная привязка есть. – И за это его убили… – медленно проговорила Елена. – Кто? – Об этом чуть позже, не буду лишать триумфа старшего инспектора Никонова, – усмехнулся Бахтин. – Ты всё изложил, Алексей? – Последняя деталь. А уж куда её приложить – решайте сами. Я сообразил, что мы занимаемся всеми фигурантами дела, кроме одного. Точнее, одной – Натальи Петровны Саввиной, в девичестве Лукомцевой. – Обладательница снигирёвской крови, – кивнула Лена. – Я ж чувствовала, с ней что-то не так! Рассказывай! – Наталья Петровна родилась в две тысячи пятьдесят пятом в Москве. Наводит на размышления? – Ей сто тридцать один год? – быстро посчитал Вренн. – Эльфийская кровь или магия? – Магия. В восемьдесят пятом она закончила университет в Праге по специальности «Магия разума и эмпатия», потом дополнительное образование – психиатрия и психология. До две тысячи сто десятого работала в Томске, потом в Новосибирске, есть статьи в журналах, сведения о наградах, в общем, нормальная карьера хорошего мага-медика. А в сто десятом увольнение из госпиталя в связи с провессиональным выгоранием, и дальше – как отрезало. Единственная информация – о её браке с Северином Михайловичем Саввиным, родился в восемьдесят шестом году в Новосибирске, умер в сто восемнадцатом там же. Как и когда Наталья Петровна перебралась в Подмосковье, что привело её в Снигири, как она договорилась с Натальей Константиновной, тогда владевшей поместьем, неизвестно. И, боюсь, мы этого не узнаем, если она сама не захочет рассказать, потому что других свидетелей не осталось. – Погоди, если у неё основная магия разума, значит, Наталья Петровна вполне могла внушить Петровскому идею искупаться, а потом, например, ощущение, что у него свело ногу? – Лена сдвинула брови. – Она же выгорела! – на лице Алекса сомнение было написано крупными буквами. – Извини, тут я скажу, – Олег Коваль чуть порозовел. – Я менталист, хотя и очень слабый. И эмпат. Так вот, даже если мы выгораем, остаётся… как бы это сформулировать… отсвет. Каналы схлопываются не до конца, понимаешь? Резерва слишком мало для полноценного воздействия, но, если взять накопитель, то умелый маг может работать почти как раньше. До выгорания. – Ладно. Может. А зачем? – А вот теперь слово Никонову, – и секунд-майор нажал кнопку коммуникатора. Глеб стоял на пляже в футболке и джинсах, босиком. За спиной его темнело море, светил огнями какой-то посёлок на дальнем мысу, и ветерок слегка шевелил волосы. Кто-то из собравшихся завистливо застонал сквозь зубы. – Я встретился с Петровским-Тардеевым и Лидией Аристарховной, – без предисловий начал рассказывать Никонов. – Владимир Марков побывал у них семнадцатого марта. Сделал Фёдору Ванифатьевичу предложение и получил отказ. Наутро пришёл снова, своё предложение повторил, и снова получил отказ. Предлагал он простую комбинацию: Ф.Т. покупает Снигири и перепродаёт их Маркову за сумму в полтора раза большую. А отказ получил оттого, что Ф.Т. уже заключил ровно такое же соглашение с другим персонажем, и нарушать договорённость не пожелал. Кто первым назовёт фигуранта? – Тоже мне, теорема Ферма, – фыркнул Вренн. – Всех уже перебрали, остался только Тороканов. – Именно так! – кивнул Глеб. – А теперь прошу простить, у меня свидание с морской волной. Экран коммуникатора погас. Елена взглянула на секунд-майора, и на мгновение у того возникло ощущение, что смотрит она через прицел. – О чём ещё вы планировали нам рассказать? – поинтересовалась она обманчиво-ласково. – Ну-у… – Бахтин сделал вид, что задумывается. – Может быть, о судьбе исчезнувшего бесследно агента по недвижимости? Или о том, что рассказал Артур Симеонов? – Симеонов… – Лена сдвинула брови. – Ах, этот! Полагаю, он к интриге с поместьем отношения не имеет. Любовник Аллы? – Нет, кузен. Тоже был живо заинтересован в её благополучии, поскольку периодически постоянно просил и получал от госпожи Марковой вспомоществование. – И что он рассказал о ссоре Аллы и покойной Гогнадзе? Тут Бахтин поморщился: – На мой взгляд, ничего такого, что могло бы привести к убийству. Дамы постоянно сталкивались, конкурируя за ерунду, о которой говорить-то неловко. Какая-то сумка, как её, – секунд-майор заглянул в бумажку, вытащенную из кармана, и прочёл, – вот! Биркин. – Это серьёзный повод, – Лена сдвинула брови, но глаза её смеялись. – А что ещё? – В общем, они начали враждовать ещё в институте, а когда снова встретились в Москве, не могли остановиться… – Ладно. А что с агентом? – А тут совсем интересно! Господин Чернегов купил билет на дирижабль до Йошкар-Олы, и в тот же день, шестого ноября прошлого года, туда и отбыл. Мы попросили коллег из тамошней городской стражи к нему зайти по адресу регистрации, и выяснили, что господин Чернегов внезапно получил извещение о наследстве. – Да ладно, – вырвалось у Андрея. – И что он унаследовал, надеюсь, не поместье? – О, нет! Он унаследовал бар в центре города. Но наследодатель указал в завещании пятерых наследников, и установил ещё и условие: кто первым прибудет а этот самый бар, тот его и получит. – И что, Чернегов выиграл эту гонку? – Совершенно точно! – Хорошо, – Андрей подошёл к доске и размашисто крест-накрест зачеркнул снимок бывшего риэлтора. – Так что же, наша задача решена: седьмым покупателем был Марков, а продаже поместья мешала Наталья Петровна. Зачем? И что с убийствами? – Если Стеллу убили, магически спровоцировав появление и отрыв тромба, это не могла быть Наталья Петровна, – сказала Елена. – Она всё время проводила в Снигирях. – Ошибаешься, – вдруг произнёс Алекс. – Наталья Петровна уже третий месяц лечит зубы, и ездит для этого к врачу в Москву. Значит, у неё была возможность встретиться со Стеллой и создать в её крови тромб. – Можно было даже не встречаться, – поправил секунд-майор. – Для воздействия достаточно сунуть в сумочку заряженный амулет, камушек, и произнести формулу активации. Правда, я другого не понимаю: вот Гогнадзе обнаружила у себя в сумке камень, который точно не она туда положила. Почему она его не выкинула? Лена рассмеялась: – Спросите у своей жены, что лежит в её сумочке? Уверяю вас, что она вытряхивает оттуда всё и вынимает лишнее не чаще, чем раз в месяц! – Да? – Бахтин посмотрел на неё с сомнением. – Вы открываете мне новые горизонты сознания… Проверю. – А почему Гогнадзе её не узнала? – спросил Коваль. – И вообще, зачем понадобилось убивать? Вроде бы они были в хороших отношениях, Стелла ей подарок привезла, ликёр… Андрей подошёл к доске и взял в руки красный карандаш. – Нам известно, что Стелла Гогнадзе давно и достаточно часто бывает в Снигирях, – сказал он. – Я говорил сегодня с Вадимом, по его словам, минимум два-три раза в месяц они с Васильевым встречались. Чаще всего она при этом присутствовала, – с этими словами он пририсовал длинную стрелку от Стеллы и Корнелия к Вадиму. – Васильев предпочитал приезжать в Снигири, он любил работать на пленэре. Далее, в последние два года туда же, в Снигири, зачастил Тороканов, и мы теперь знаем, почему. – Потому что рассчитывал получить поместье, – кивнул Алекс. – Готовил почву, изучал управление, исподволь сходился с арендаторами и работниками… – Именно. Эти трое – Наталья Петровна, Гогнадзе и Тороканов – постоянно сталкивались в ограниченном пространстве. Смею предположить, что Стелла, опытная, битая жизнью и отовсюду ожидающая подвоха, довольно быстро заметила, что Юрий для экономки не просто гость. – Почему ты считаешь, что она «битая жизнью и отовсюду ожидающая подвоха»? – процитировал Вренн. – Вполне благополучная вроде бы тётка. – Это тебе так кажется, – ответила Лена. – Считай сам: ей сорок с лишним. Мужа нет, детей нет. Вроде как режиссёр и актриса, но тут ключевые слова «вроде как». И театр этот не театр, а агентство по устройству чужих праздников, и денег ей это приносит сущие копейки… Получается, что Стелла практически полность зависела от Корнелия Васильева. – У неё же была специальность? – гном продолжал требовать разъяснений.