– Что не съешь, выкинем, – сурово сообщила Наталья Петровна. Девушка с ужасом глядела на поданные ей щи, даже пирожок надкушенный отложила в сторону. Быстро доев, Лена встала из-за стола и пошла на кухню. Там домоправительница загружала тарелки от закуски в моечный агрегат. На пришедшую гостью глянула искоса, повернулась спиной и стала выгружать из холодильного ларя сверкающие боками тушки рыбы. Потом распрямилась и спросила: – Не так что-то? – Всё так, – пожала плечами Лена. – Давно такие вкусные щи не ела. Разве что когда-то у бабушки. – То-то же. – Спросить хотела. Вы сами всё готовите, или помощники есть? Экономка прищурилась: – А вам зачем? Хозяйство у каждого своё, кто как приспособился, так и делает. – Наталья Петровна, – Елена вздохнула. – Вам Вадим не говорил, зачем мы приехали? Он попросил нас, моего партнера и меня, выяснить, почему не удаётся продать имение. – Говорил, – пока шла беседа, женщина споро начала чистить карасей. – Глупость это, госпожа Асканова, вот я вам что скажу. Триста лет Снигири семье принадлежали, а теперь вдруг продавать удумал! Я-то не пропаду, меня давно зовут и Юшковские, и Кладневы, а вот что Вадим Витальевич со своей фифой делать будет? В Ниццу шататься? Да тьфу! – Даже если я с вами согласна целиком и полностью, поделать ничего не могу. Работа есть работа, вы же понимаете. – Ну вот и идите, работайте. А мне не мешайте. И она поставила точку, бросив с размаху последнюю вычищенную рыбину в таз. «Ладно, – думала Лена, возвращаясь в столовую. – Не больно-то и хотелось. Домового мы вечером выманим, найдём уж чем и как. И тётка-то права, грех продавать такое хозяйство. Я ж вижу, что Вадиму тут хорошо! Ничего, будем работать по заказу и присматриваться…» Обедавшие уже расползались по своим комнатам. На лестнице хозяин дома говорил громко, так, чтобы слышали все гости: – Часок отдохнём, и гулять, дышать свежим воздухом, а там и к ужину готовиться пора! А после ужина пойдём на горку! Покатаемся, горка в этом году отличная получилась, длинная. – Кататься-то на чём будем, как в прошлом году, на собственной пятой точке? – громыхнул Васильев. – Санки сделали, на всех хватит! Оставшись в столовой одна, Лена завернула в салфетку несколько пирогов с грибами и с зелёным луком: пребывание в доме пикси пока не легализовали, а поесть он любил. – Гай, ты здесь? – позвала она, войдя в отведённую им с Андреем комнату. Никто не откликнулся, не было и Белановича. «Небось дегустирует коньяк с Вадимом, – догадалась Елена. – Ну и ладно, а я в самом деле подремлю». Она улеглась, не раздеваясь, поверх одеяла, закуталась в пушистый плед и заснула крепко-крепко, как можно заснуть только зимой на даче. Разбудил её взгляд в упор. – Ты во мне дыру просверлишь, – сказала Лена, натягивая плед на голову. – Уйди. Я спать хочу. – Просыпайся! – зазвенел возмущённый голосок. – Вставай немедленно, иначе я вылью тебе на голову кувшин холодного компота, не будь я Галлитрап Бидли! – Что случилось? – она села и потрясла головой. – Что-то с Андреем? – Вообще-то я уже принял душ и даже галстук повязал, – ответил голос напарника откуда-то сбоку. – Ты заспалась, Лен, через полчаса ужин. – Вот именно! – вмешался Гай. – Ужин! А у меня и обеда не было! – Я же тебе принесла пирожков… – Пирожков… – пикси надулся. – Между прочим, я нормальное разумное существо, а не ворона какая-нибудь. Мне нужна правильная еда, первое, второе… – И компот, – фыркнула Елена, нашаривая тапочки. – Пока не получилось у меня договориться с кухаркой. И домового ещё не нашла, потерпи. – В конце концов, мы здесь ненадолго, послезавтра уедем, – подключился Андрей. – Расскажи пока, что тебе удалось выяснить. Кстати, вон в том шкафу в коробке шоколадные эклеры. Закрыты стазисом, так что мы уйдём ужинать, а они достанулся тебе, все четыре. – От Филиппова? – пикси принюхался. – Из «Laduree». – Ладно. Тогда рассказываю. Значит, адвокат. – Левинсон? – А что, тут другой есть? – фыркнул Гай. – Левинсон, конечно. Приехал он по делу, а вовсе не отдыхать. У господина Снигирёва судебный процесс, и судится он с соседом из-за дубовой рощи площадью полтора гектара. – Про дубовую рощу мы уже где-то слышали… – Лена отложила кисточку, которой подкрашивала глаза, и потянулась к папке с записями. – Потом посмотришь, рисуй лицо и не отвлекайся! – остановил ей Андрей. – Продолжай, Гай. – Продолжаю. Ещё Левинсон посмеялся, когда жена его спросила, какой смысл нанимать такого дорогого адвоката из-за грошового дела. Сказал, что на данный момент роща оценивается в сорок тысяч дукатов. – Нехило, – присвистнула Лена. – Дальше, художник с его дамой ссорились. Я там проторчал минут двадцать, но так и не понял, из-за чего – то ли она от него хотела уйти, то ли он от неё. Понял только, что он очень недоволен тем. что с ними приехала племянница Стеллы. – А племянница в это время?.. – Племянница в это время трепалась по коммуникатору с подружкой. Слушать не стал, потому что они перемывали косточки кому-то неизвестному. Далее, семья с мальчишкой… Слушайте, это какой-то выкормыш Тьмы, а не ребёнок! Он отыскал на подоконнике пару спящих мух и оторвал им лапки, потом отцовской бритвой изрезал обивку кресла, а материной губной помадой изрисовал обои. Потом стащил у матери пудру, стал подбрасывать её вверх и орать «Облака, облака!», стучал в стены каблуком ботинка… И всё это время не переставал ныть, что ему скучно! Какое счастье, что у вас обоих нету детей! И писки преданно уставился на компаньонов. – А родители что в это время делали? – Примерно то же, что вы сейчас, – Гай ехидно усмехнулся. – Мадам красилась, господин Марков брился, на ребёнка обращали примерно столько же внимания, сколько на лай соседской собаки. – Ясно. Кто у нас остался? – Елена за время рассказа успела докраситься и сейчас переодевалась за ширмой в коктейльное платье в стиле «великого Гэтсби», тёмно-золотое с отделкой полосой синего бархата. – Остался кузен, – ответил Андрей. – Тёмная лошадка, вообще говоря, я-то считал, что у Вадима не осталось живых родственников. – Кузен спал, – отчитался Гай. – Я заглянул к нему ещё раз перед тем, как сюда вернуться – ну, он уже проснулся и пил. – Что? – Аква-виту, судя по запаху. – Ясно. Ну что же, я готова, только туфли надеть, – сообщила Лена, выходя из своего укрытия. – Ого! – пикси бесцеремонно подскочил и пощупал ткань платья. – Мягкая, а я думал, колоться будет. Ты ничего, выглядишь получше остальных тёток! Усмехнувшись, Беланович достал из шкафа коробку с логотипом знаменитого кондитера, жестом снял стазис и открыл крышку. Невыносимо запахло шоколадом. – Наслаждайся, заслужил! Елена взяла его под руку, они вышли из комнаты, и Андрей тщательно запер дверь. * * * В середине ужина, когда гости расслабились, голоса стали громче, а разговоры – свободнее, Лена тихонько выскользнула из столовой и поднялась на второй этаж. В комнате она сбросила туфли, села в кресло и сказала негромко: – Уважаемый домовой! Московский главный, Лавр Корнеевич, передавал привет здешнему старшему, Порфирию Никодимовичу, а вас просил поговорить со мной. Несколько мгновений было тихо, потом колыхнулась тяжёлая штора, и бородатый мужичок в локоть ростом появился на подлокотнике второго кресла. – Ну, и о чём говорить хочешь? – Меня зовут Елена, моего партнера – Андрей. А вас? – Мефодий Варламович я. А этот ваш рыжий, который по всему дому шастает, он кто? Мысленно выругав Гая и пообешав выдрать ему рыжие патлы, если он успел поссориться и с этим домовым, она спокойно ответила: – Это наш помощник, он пикси. Его зовут Галлитрап. – Галлитрап, – фыркнул домовой. – Ладно, спрашивай. – Хозяин дома нанял нас, чтобы разобраться, почему ему не удаётся продать имение.