— Скорее всего, — я вопросительно посмотрела на Аню. Не просто так же спрашивает. — Давай вечером встретимся? Хоть поболтаем по-человечески, — девушка суетливо убрала за ухо светлый локон. — Завтра же дуэль. И пусть я особо ничем не помогу, но правила расскажу. На душе что-то неспокойно, — остановившись у прохода, она нервно поежилась. — Не волнуйся, — я нежно прикоснулась к руке тревожащейся обо мне Аннушки. — Куплю сегодня телефон и непременно тебе позвоню. А тогда уж решим. Идет? — Идет, — кивнула та и пожелала: — Удачи! — Взаимно. — Девушки, пройдите на ваши места, — строго нахмурился бесшумно подошедший мужчина-педагог. — Наговоритесь еще. — Все-все, — торопливо ответила Анна и шустро направилась к третьему ряду. Я же пошла к Корниловой. Села в свободное рядом с ней кресло, уложила сбоку сумку. — Здравствуй, Владушка, — рассеянно поздоровалась Алена Николаевна, думая о чем-то своем. — Доброе утро, — скупо отозвалась я и устремила взгляд на сцену, рассматривая переговаривающихся членов комиссии. Надеюсь, дражайшая родственница не станет меня доставать. Уж не знаю, о чем она так напряженно размышляет, но пусть этим и занимается. — На тестирование приглашается простолюдинка Мария Сергеевна Носенкова, — пролетел по залу голос ректора. Ну вот и началось. Тестирование проходило быстро и слаженно, на каждого уходило минут пять-шесть, не больше. Девушки и юноши один за другим поднимались на сцену, вспыхивал неизменный желтый шар, оглашались результаты. Способности стабильно были средние или чуть выше пятидесяти процентов, сила у всех поголовно — светлая. В целом хорошо, но ничего экстраординарного. Вспомнив, кто с моего факультета уже побывал на сцене, я, похоже, наконец-то разобралась, по какому принципу вызывали студентов. Администрация не чередовала дворян с простолюдинами и даже не приглашала по алфавиту. Все проще: каким по счету вошел в зал, таким и пройдешь тестирование. Не удивлюсь, если я в самом конце списка. Зашла-то после Аннушки. Впрочем, ждать недолго. Неожиданно почувствовала настойчивый взгляд. Догадываясь, кто бы это мог быть, покосилась на до сих пор поразительно молчаливую тетушку. И, к сожалению, оказалась права. Алена Николаевна буквально не сводила с меня прищуренных глаз. Я вопросительно изогнула бровь. — Эх, — женщина сокрушенно вздохнула и укорила: — Просила же тебя хоть личико как следует накрасить. Как всегда, ни о чем не думаешь! М-да, не выдержала душа поэта. Я усмехнулась и вновь перевела взгляд на сцену. Тем временем, придвинувшись поближе, Алена Николаевна принялась сердитым шепотом вещать: — Конкуренция тут у вас среди невест кошмарная! К знатным родам и не подступиться, они выдвигают к девушкам запредельные требования! Сейчас для всех самая желанная партия графиня Пожарская. Жаль, что ты до нее не дотянешь, — нахмурившись, она огорченно качнула головой. И, видимо, желая приободрить, причем, вероятнее, саму себя, продолжила: — Но отчаиваться не будем. Несколько родов тобой уже заинтересовались. Правда, рода слабенькие. Да и подарки родственникам оставляют желать лучшего, — Алена Николаевна неодобрительно скривилась, а после бодро заявила: — Ты личиком и фигуркой удалась, и если потенциал окажется пусть ненамного, но выше среднего, то получится пристроить довольно выгодно. И дадут за тебя побольше, — она кивнула своим мыслям. Я снова промолчала, следя за происходящим на сцене. Наконец-то понятно, с чего вдруг алчная стерва озадачилась поисками, за кого выдать «недалекую» племянницу замуж. Все дело в подарках родственникам невесты. «Любящая» тетушка просто пытается меня подороже продать. Великолепная женщина! — Влада, ты слышишь, что говорю-то? — наклонившись ко мне, настойчиво поинтересовалась Алена Николаевна. В этот момент очередной первокурсник спустился в зал, и ректор громко произнес: — На тестирование приглашается купеческая дочь Анна Платоновна Васильева. — Минуту, — обронила я, внимательно наблюдая за тем, как Аннушка уверенной походкой идет к сцене. — Подруга, что ли? — пренебрежительно фыркнула Корнилова. — Вот ничему тебя жизнь не учит. Среди аристократов надо друзей заводить, — женщина поморщилась. Скрипнув зубами, я опять промолчала. Аня встала за «трибуну», и через миг над девушкой засиял привычный ярко-желтый шар с символами и цифрами. Спустя несколько ударов сердца женщина в строгом костюме сообщила: — Дар эмпатии. Потенциал тридцать девять процентов, — по залу поползли смешки, а женщина невозмутимо продолжила: — Дар телекинеза. Шестьдесят два процента. Сила — светлая. Стихий нет. Обидное хихиканье сменилось одобрительным перешептыванием. — Ты смотри-ка — два дара, — озадаченно пробормотала Алена Николаевна. И безапелляционно выдала: — Все одно нечего с ней якшаться! Не ровня она тебе. С аристократами лучше общайся, а не с такими… — тетушка не договорила, будто не находя приличного определения. В ее голосе отчетливо чувствовалось презрение. — Ну а теперь послушайте меня, — произнесла я ледяным тоном и повернулась к Корниловой. — Прошу раз и навсегда запомнить: с кем общаться и за кого выходить замуж я решу сама. Впредь ваше участие в моей судьбе не требуется, более того — крайне нежелательно. Вам понятно, или разъяснить? Буквально захлебнувшись негодованием, бывшая опекунша беззвучно открывала и закрывала рот. Пытаясь хоть как-то справится с эмоциями, она судорожно вцепилась в ручку лежащей у нее на коленях сумочки. Понаблюдав за ней, я холодно сделала вывод: — Вижу, что объяснять нет необходимости. И тут зазвучал голос ректора: — На тестирование приглашается дворянка Владислава Юрьевна Метельская. Не обращая больше внимания на гневно пыхтящую тетушку, я поднялась и направилась к сцене. Проходя мимо освещенного сектора факультета экономики сразу же заметила Алексея. Юноша сидел, словно натянутая струна. И всем своим видом показывал — только позови, я тут же примчусь. Мило улыбнувшись парню, обратила внимание на рыжеволосую графиню. Красавица, презрительно прищурившись, уже привычно насмешливо кривила губы. Не реагируя на высокомерную девку, я поднялась по трем ступенькам, подошла к «трибуне» и наконец-то увидела место, к которому ребята прикладывали руку. Промахнуться оказалось невозможно: ровно по центру чернильно-черной панели четко выделялся контур ладони, светящийся алым. Чувствуя множество взглядов, похвалила за предусмотрительность администрацию вуза. Теперь-то ясно, почему зал погружен во тьму: тестируемый, стоящий на свету, не видел лиц зрителей и, соответственно, меньше нервничал. Впрочем, меня сейчас ничего не волновало. Самой себе я напоминала глыбу льда. Бесстрастно взглянула на членов комиссии. Ректор что-то сосредоточенно черкал в лежащим перед ним блокноте, сотрудники отдела по контролю скучали. На мгновение задержала взгляд на стильно одетом Константине. Тот едва заметно улыбнулся и кивнул. Ко мне шагнула женщина в строгом деловом костюме и произнесла стандартную фразу: — Прошу передать все имеющиеся при вас артефакты. Неожиданно появилась идея. Уверена, о нас с бароном Россом в школе не судачит только ленивый, иначе рыжая так бы не бесилась. А подолью-ка я масла в огонь. Глядишь, часть потенциальных женишков не рискнет переходить Константину дорогу. Нарочито медленно приподняла рукав пиджака, потом блузки. Обнажив браслет, сделала вид, что не могу его расстегнуть. Посмотрела на Костю. — Константин Александрович, ваш артефакт не поддается. Поможете? Моментально приняв правила игры, Росс спокойно ответил: — Разумеется, — поднявшись, подошел ко мне. Притворился, что возится с застежкой, и на грани слышимости шепнул: — Умница, — затем, сняв браслет-артефакт, в полный голос пообещал: — Когда ваше тестирование закончится, наденем обратно. Зал загудел, словно растревоженный улей. Определенно, никто ничего не понимал. Под прицелом множества глаз Константин вернулся к своему креслу. Положив перед собой мой браслет, он вопросительно глянул на женщину в сером костюме. Та вновь повторила дежурное: — Приложите правую руку к оттиску ладони и не отнимайте, пока цвет не сменится на зеленый. Ну что же, пора. Я выполнила требуемое, подождала смены цвета и убрала руку. В громадном помещении стало так тихо, что, казалось, пролетит бабочка — и услышишь шелест ее крыльев. Решив посмотреть, что надо мной творится, запрокинула голову и застыла от изумления. В воздухе висел огромный шар, но не ярко-желтый, как у остальных. Голограмма напоминала усыпанную миллиардами звезд вселенную. В бездонной черноте один за другим вспыхивали голубовато-зеленые символы и цифры, а в центре медленно вращались вокруг друг друга две черно-белые сферы, опоясанные разноцветными кольцами. Завораживающее зрелище. — Что это? — раздался из зала удивленный девичий голос. Я обернулась на членов комиссии. Мужчины точно больше не скучали. У пяти из семи вытянулись от изумления лица, ректор был задумчив и машинально крутил в пальцах ручку. Лишь Константин выглядел привычно невозмутимым. Поймав мой взгляд, Росс озорно подмигнул, а после небрежно взял браслет-артефакт и деловито произнес: — Прошу огласить результаты. Наконец-то отмерев, женщина в костюме отчего-то севшим голосом сообщила: — Дар иллюзий. Потенциал сто процентов. Дар интуиции. Сто процентов. Стихии — воздух, вода, огонь, земля, — глухо кашлянула и, словно до конца не веря себе, добавила: — Сила двойной звезды. Зрители зашевелились. Голоса в зале звучали все громче, то и дело до меня долетали возгласы удивления, восхищения, неверия. Любопытно, а откуда взялся дар интуиции? Я обвела глазами освещенные секторы. Драгоценная Алена Николаевна беззастенчиво ликовала и едва не прыгала в кресле от распирающего ее счастья. Эта буйная радость, вызванная жаждой наживы, вызывала отвращение.