– Прости, что сбежал вчера. Но я был уверен, что эти… трапперы позаботятся о вас. Меня бы они убили, как и остальных. У меня просто не осталось бы шансов. – Вадим сильно поменялась после вчерашней ночи. Что-то в нем изменилось, но я не могла понять что. – Я понимаю, все в порядке, – улыбнулась я понимающе и ласково. – Главное, что ты выжил. Он изумленно посмотрел на меня, и вдруг лицо мужчины сделалось мученически болезненным и страдальческим, словно его что-то глодало, что-то раздирало изнутри. Такого жалостливого взгляда я не видела никогда в жизни, и у меня сердце кровью облилось. Больше не было в нем той холодной и черствой надменности, той издевательской язвительности. Вадим больше не ухмылялся, не скалился и не демонстрировал свою опасность. Теперь он, наоборот, пытался скрыть свою истинную сущность. Я было хотела подойти к нему и коснуться его, но он резко отошел назад, врезавшись спиной в шкаф. – Тебе не стоит подходить ко мне так близко. Это может плохо кончиться для тебя, – тяжело дыша и часто сглатывая слюну, процедил он сквозь стиснутые клыки. Глаза баггейна потемнели и стали жуткими в свете ночной лампы. Меня бросило в ледяную дрожь, потому что тени, которые отбрасывало его лицо, превратили Вадима в чудовище, которое я видела вчера. Я издала испуганный вздох и тоже отошла назад, уперевшись ногами в металлический каркас кровати. Я не решалась заговорить, хотя меня мучили многие вопросы. Вадим, без слов поняв мое замешательство, как-то нездорово отвел взгляд на секунду в сторону, словно пытаясь отвлечься от чего-то, а затем заговорил надорванной интонацией. – Я очень голоден и хочу съесть тебя. Я не питался нормально уже больше года… – Так отчего же не съешь? – спросила почти шепотом я, пытаясь вглядеться в его бледное и избитое лицо, которое блестело от напряженного пота. – Не знаю! – психанул он, с силой оцарапав шкаф, стоящий сзади него. От этого на деревянной поверхности остались продольные заостренные полосы, а на полу – деревянная крошка. – Не знаю, – уже смиренно проговорил он, отвернувшись, ссутулив плечи и опустив голову уныло вниз. – Меня мучает какая-то болезнь. Мне так плохо. Я ужасно хочу тебя съесть, твой запах сводит меня с ума еще с того момента, как я отыскал в туннеле этот клочок ткани с твоей вкуснейшей кровью… – Вадим извлек из кармана неизменной потрескавшейся косухи мою помятую и изодранную бандану. – Но я не могу… потому что, когда я съем тебя, то больше не смогу найти такого чудного аромата кожи и вкуса плоти. И меня будет мучить еще больший неутолимый голод. Я просто сорвусь с цепи и буду, как умалишенный, рыскать по городу в поисках второго такого же неповторимого экземпляра, убивая каждого встречного. Сердце мое колотилось как ненормальное, словно участвовало в скачках. Ком волнения встал в горле, а внизу живота натянулась усиленная острая боль. Я не могла пошевелиться, и двоякие чувства зародились внутри меня. Что-то в моей голове панически боялось этого сумасшедшего, что-то заставляло меня бежать от него, что-то хотело спасти меня, но вторая – гораздо меньшая часть – хотела, чтобы он съел меня. Я сама помешалась на этой идее. – Это для тебя проблема? – неуверенно спросила я, сделав шаг навстречу. Вадим продолжал стоять ко мне спиной с поникшей головой. Плечи его тяжело вздымались. – Огромная, – невероятно многозначительно протянул тот. – Словно меня разрывает. Такого не было раньше! Не было! Он опять вспылил и повернулся ко мне, сильно сжав губы и кулаки. Вадим выпрямился и расправил плечи, показав всю свою силу и стать. Но лицо его было полно жестокости и дикости, необузданности и несдержанности, которую он пытался изо всех сил контролировать и держать в себе. Я запаниковала, начала бегать глазами по сторонам, страшась взгляда баггейна, который смотрел прямо на меня. Я вся напружинилась и сжалась, начиная чувствовать скованность по рукам и ногам. – Если бы ты съел меня, то это избавило бы и тебя, и меня от многих проблем, – тихо и робко произнесла я, уставившись в пол. Я и не заметила, как быстро он приблизился ко мне. Это ощутилось лишь легким, теплым тухловатым ветерком на моей коже. Я приподняла голову и увидела Вадима так близко, что могла бы подумать, что он принял эти слова всерьез. Своей громоздкой фигурой он полностью закрывал меня. Я начала трястись от страха и зажмурилась, приготовившись гордо принять свою смерть. Вадим удручающе вздохнул, издав какой-то мучительный звук, затем положил свою тяжелую, горячую жесткую руку мне на плечо, сжав его. Но вместо того, чтобы вонзиться зубами в мою плоть, он снисходительно усмехнулся и изрек: – От тебя пахнет не тобой. Пытайся обмануть других, но не меня. Сегодня я тебя не съем, открой глаза. – Такую шутливость и добродушность я наблюдала в нем нечасто. Я боязливо раскрыла сначала один глаз, потом второй. Вадим продолжал все так же стоять передо мной, мягко улыбаясь одними губами. Я молчала. Боялась опять заговорить первая, но он постоянно перенимал инициативу на себя. – Зачем ты меня ждала? – Мне нужна твоя помощь в одном деле, – как зачарованная призналась я ему. – Что еще за дело? – странновато усмехнулся Вадим. * * * В холодную темную ночь сложно пробираться через лес, но мне приходилось поспевать за шустрым баггейном, который шел вереди меня, ловко обходя любое препятствие, чего нельзя было сказать обо мне. Я уже сотый раз врезалась в дерево, путалась лицом в паутине, спотыкалась о шишки, билась коленями о камни, бревна и пни. Мне в рот попала уже двадцатая мошка, а комары заели меня до кровавой чесотки. В волосах запутались листья и мелкие ветки. Вскоре Вадим остановился у массивного дерева. Он повернулся ко мне, и в темноте его лицо показалось мне вполне человеческим и даже приятным. Звуки ночного леса обволокли нас и окружили. Неподалеку слышалось уханье совы. В траве трещали сверчки. В светло-синем мутном небе мошкара выплясывала танцы и водила хаотичные хороводы. Лес дышал свежестью и влагой, пропитавшись таинственностью и безмолвием. – Мы пришли, – произнес основательно Вадим. Я кивнула и подошла к нему. Он ногой отодвинул длинные листья папоротника, присел и опять-таки очень изворотливо прокрутил каменный выступ, пронырливо замаскированный под выпирающим корнем дерева. Неровный квадратный кусок земли загудел и с грязной пылью отодвинулся вниз. Вадим тут же спрыгнул туда, не задумываясь. Я подошла к краю отверстия и присела на корточки, заглянув вниз. В земляной дыре была кромешная тьма. Внезапно оттуда потянулись когтистые лапищи Вадима и небрежно взяли меня за талию. Удивительно, но его руки увеличились в несколько раз. Получилось так, что его ладони были больше метра. Эти лопаты приподняли меня и, не спеша, утянули за собой под землю, после чего люк надо мной закрылся. Вниз меня опускали достаточно долгое время. Когда ноги мои коснулись твердой почвы, лапы баггейна выпустили мою талию и исчезли в тени. – Как ты это делаешь? – поинтересовалась я, сделав шаг в тот угол, в котором скрылись длиннющие лапы. – Баггейны могут менять свою форму: вырастать, уменьшаться, превращаться. Поэтому мы без проблем проникаем туда, куда нам нужно, – внезапно из угла выступил Вадим. Выглядел он вполне нормальным. Если в его случае можно так сказать, конечно. – Да, что-то такое мне рассказывали, да и я не раз это наблюдала за тобой, – вспоминая рассказы мамы, задумалась я на миг, многозначительно взглянув на мужчину. – Идем, – тут же переключился Вадим и повел меня за собой по подземному лабиринту. Под землей было слишком дремуче и непроглядно, поэтому мужчина посоветовал мне взять его за куртку, чтобы я не упала и не ударилась о стены. Я схватилась за кожаный материал и стала еле поспевать за баггейном, так как передвигался он весьма бойко и проворно, чего нельзя было сказать обо мне, ибо я постоянно спотыкалась, а рука моя то и дело соскальзывала с куртки. Тогда Вадим не выдержал, очень дерзко чертыхнулся и остановился. Я не видела его, но чувствовала, что он близко. Мужчина, кажется, повернулся ко мне лицом, немного присел и пренебрежительно поднял меня на руки. Я вскрикнула, потому что жесткие ладони его горячо впились в мои ноги. – Ой! – прикусила я губу. – Лучше я пойду сама! – И переломаешь себе все ноги. Ты же ни черта не видишь в темноте! Ох уж мне эти бесполезные люди! – стал беситься он, продолжая идти. – Почему у тебя такая жесткая и горячая кожа? – решилась узнать я, пока мы шли. По-моему, Вадим изрядно ускорил шаг. Что его подгоняло? – Природа баггейнов. Мы же не только хищники, но и также одни из подземных жителей, – отчего-то усмехнулся он, немного вздрогнув. – Наше тело устроено так, чтобы мы комфортно могли жить под землей. К примеру, копыта нам даны, чтобы прокладывать путь под землей, дробить камни и проминать железо. Почти для той же цели служат и массивные, накаченные руки с ногами. И не будем забывать про охоту, для нее ведь нужно оружие: рога, когти, клыки. Подземное давление – и с ним мы научились бороться. Оттого у нас крепкие, мощные и сильные тела, которые часто той же температуры, что и подземные воды и газы, которые в основном весьма палящие. Ты сама наверняка ощутила это, когда была в нашем городе. И мы не всегда были такими… уродливыми, на людской взгляд, если тебе интересно, но эволюцию и адаптацию никто не отменял. – Одни из? Я слышала легенду, и, кажется, в ней вы остались одни под землей, – мне стало очень любопытно. Хотелось, чтобы Вадим рассказал мне все-все. – Твоя мамочка-ведьма не очень корректно просветила тебя. Она же не жила среди нас, откуда ей знать, как протекает жизнь под землей? – чуть гневно воспротивился он. – Тогда ты расскажи мне, – попросила я, немного запнувшись на полуслове. Вадим как-то иронично прыснул и издал лукавый смешок. Я вопросительно посмотрела на него. Хоть я его и не видела, но он мой взгляд точно должен был уловить. – Ты моя жертва. Очень странным кажутся мне наши отношения. По идее, ты должна меня бояться и трепетать лишь при одном моем появлении. А ты ведешь себя так, словно мы давние знакомые, просишь рассказывать тебе о подземном быте, о нашей истории… – И что такого? Все равно ты рано или поздно сделаешь то, что хочешь. А я сопротивляться не буду. Приму это с достоинством. Мне же не отвертеться. Пусть это будет моим последним предсмертным желанием. Расскажи мне все. Я в любом случае унесу все это с собой в могилу, – я говорила вполне серьезно, и Вадим вновь почему-то вздрогнул, словно его пробрал мороз по коже. Но потом баггейн как-то взбодрился, словно вспомнил, кто он есть на самом деле. Будто на секунду он стал человеком и подумал о том, что все это плохая затея, что я буду страдать, что я не заслуживаю такого. Но это наваждение быстро отступило. – Ты права. Почему бы и нет, – флегматично бросил Вадим, от этого внутри меня все всколыхнулось, и мне стало почему-то жутко обидно и неприятно. – Что тебя интересует? – Кто еще живет под землей? Ты обмолвился, что вы не одни… – Знаешь, мы, баггейны, не самые жестокие существа, как принято считать издревле… – дрожащим голосом проговорил Вадим, меня это удивило. Неужели я заслышала нотки страха в его интонации? – Помимо нас – гораздо глубже под землей – живут другие. Они выбираются наверх очень-очень редко, но если они выходят, то приходится ждать катастрофы. Даже баггейны их боятся, ведь это истинное доисторическое зло… но мы обязаны быть почтительными с ними и служить при необходимости, потому что мы им не ровня. К тому же мы заключили с тем великим народом после обрушения вынужденный договор. Мы им подчиняемся, а они оберегают нас от вмешательства людей и прочих посторонних существ. Если кто-то посмеет вновь напасть на нас или причинить ущерб, то наши союзники проявят себя. Я напряглась. Сейчас мне стало боязно слушать Вадима. – Кто это такие? – с опаской спросила я. Баггейн ответил не сразу, видимо, собирался с духом. – Их называют нагами, – с придыханием вымолвил он. – Нагами? – не поняла я. В памяти всплыли какие-то вырванные отрывки фразы из диалогов в подземном городе. Баггейны неоднократно упоминали этих наг и свое презрительно-опасливое отношение к ним. – Это люди-змеи. Им принадлежат самые нижние подземные уровни. Их цивилизация, их империя несокрушима, да и сами они непобедимы, невероятно сильные и кровожадные существа. Поверь, мои братья и сестры покажутся тебе просто божьими одуванчиками, если ты когда-нибудь окажешься в логове наг. Они великие чародеи, их взгляд убийственен, а дыхание ядовито. Укус наги будет смертелен для любого. В лесах много ловушек этих существ, и если человек попадет в одну из них, то он пропал. Его уже не спасти. Еще их кормит наше селение. Мы вообще народ не прожорливый, но вот наги вечно голодны, и большую часть добычи мы отдаем именно им. Теперь понятно, отчего так много людей пропало в глубинах метрополитена. И выявлена причина, почему баггейны не могут переселиться в другое место – их обет служить нагам. Я знала, что все не так просто, как кажется на первый взгляд. Эти недалекие трапперы совсем ничего не знают и не понимают. Теперь я жалею народ Вадима еще больше, но и бояться его я стала сильнее. – Ты встречался когда-нибудь с ними напрямую? – пытаясь перевести дыхание, задала я еще один вопрос и, судя по всему, зря. Вадим весь задрожал, приостановившись. – Увы, да, – выдавил он туго из себя, замолчав на время, – в нашем подземном городе есть так называемое Змеиное ущелье – туда я как-то и провалился – это проход в мир наг. Мы зовем их Богами Бездны. Оттуда периодически слышатся душераздирающие крики мучеников и пленников наг. Хоть я чаще всего и не терплю людей, но порой мне бывает жалко их. И тут я вспомнила, что я слышала и видела. Так это и было Змеиное ущелье? Та впадина, чернеющая вглубь, из которой раздавались эти крики и мольбы о помощи? Подобных отчаянных стонов я в жизни не слышала. Что же делают там с ними эти… змеи? Наги? Представить даже страшно, что вытворяют на той глубине эти человекоподобные рептилии. Ужасно! – Эта встреча была не самой лучшей в моей жизни, – продолжил страдальчески Вадим, продвигаясь вперед во тьме, – хотелось бы вычеркнуть этот эпизод из моей памяти. Я не стала спрашивать, что произошло после его встречи с нагами, так как Вадиму явно было не по себе от этой темы. Тогда я решила переключиться на что-то другое. – Я не раз слышала об Алике, кто она? – Вадим, кажется, с удовольствием перекинулся на новую тему, лишь бы не говорить о кошмарных людях-змеях. Он тут же оживился и сделал вид, будто его трусливой меланхолии и вовсе не было. – Хах, что-то типа бывшей подружки. Она слишком… мерзкая, даже для меня, еще и очень навязчивая, ревнивая. Это все, что я могу о ней сказать. Она постоянно преследует меня, и мне тяжело отвязаться от нее. – Понятно. Это… не круто. – Я был неожиданно удивлен, когда узнал от твоей подруженции, что ты сумела вытолкнуть ее из окна и постоять за себя. Это был благородный поступок. Ты рисковала жизнью, и, поверь мне, тебе несказанно повезло. Видимо, Алика была голодна и истощена: она много времени провела под солнцем без пищи. Я думал, что ты мертва. Но твой теплый манящий запах все еще витал в округе, поэтому я понял, что ты выжила. – Да просто я очень везучая, – криво и неловко засмеялась я, но Вадим этого явно не оценил. После этого мы продвигались молча, хотя я хотела его еще о многом расспросить, но всего по крупице – с Вадимом только так. К примеру, мне важно было знать, отчего его считают позорником, что за шрамы у него на спине и кто же именно такие эти наги, почему именно с ними баггейны заключили такой невыгодный союз? Но все сразу выливать на него как-то неудобно. Придется подождать другой возможности, чтобы разговорить мужчину. Подземных загадок все же оставалось еще достаточно. Вскоре баггейн перешел на легкий бег, и на место мы прибыли довольно скоро. Баггейн остановился перед какой-то каменной плитой, которая со временем поросла мхом и плесенью. Я ощутила небывалую сырость и влажность. Воздух вдруг стал ужасно затхлым и зловонным. Было ощущение, что я нахожусь в сломанной морозильной камере, в которой много лет хранили протухшее мясо. Даже смрадное амбре, которое источали баггейны, показалось мне на мгновение терпимым. – Где мы? – спросила я наивно, теряя окончательно из виду Вадима. Я ориентировалась лишь по звуку его голоса. – Не буду тебе говорить, а то тебя стошнит, – злорадно усмехнулся он по своему естественному обыкновению. Судя по звукам, баггейн передвигал что-то тяжелое. – Впервые в жизни я тебя всецело поддерживаю, – иронично призналась я, съежившись от отвращения и брезгливости. Мое воображение стало рисовать самые омерзительные картины, как могло бы выглядеть это помещение. – Как мило! – таким же тоном отозвался Вадим, немного хрипя от натуги. Когда непонятная мне процедура была окончена, Вадим незаметно и очень внезапно подошел ко мне, положив свои грубые руки плотно мне на талию. Я содрогнулась, а по телу моему вихрем пронеслись неистово жгучие мурашки, которые заставили ленивую и тягучую волну трепета подняться из недр моей души. – Я же обещал, что сегодня тебя не съем, – соблазнительно прошептал Вадим, чуть склонившись ко мне, – чего же ты тогда вздрагиваешь? М-м? Отчего-то мне захотелось ответить ему чем-нибудь чувственным, но эта мысль быстро отпала, потому что я вспомнила, кто именно передо мной сейчас находится. Все-таки тот факт, что мы стоим в кромешной тьме, как-то пленительно действовал на меня и будоражил все мое женское начало, пробуждая дремлющие инстинкты. Еще и этот его животный магнетизм! – Не знаю… Просто я ничего не вижу в темноте, вот и реагирую чутко на все, – ловко отвертелась я. Вадим лишь подозрительно и ехидно хмыкнул, а его руки неожиданно приятно нехотя соскользнули с моей талии. Я облегченно, но немного расстроенно вздохнула, приложив влажную ладонь к погорячевшему лбу. – Иди за мной, – уже сосредоточенно пробормотал он. Я пошла на голос, выставив перед собой руки, чтобы не встретиться лбом со стеной или еще чем-нибудь. Вдруг я наткнулась пальцами на грудь Вадима. Он мягко взял мои руки и чуть отвел их от себя, чтобы я держалась от него на приличном расстоянии. Странно, что он так резко менял дистанцию между нами. Стоило мне на мгновение припасть к нему, он становился робким и испуганным, но иногда его действия говорили об обратном. Словно это он приставал ко мне, а я действительно была невинной жертвой обстоятельств. Неловко прокашлявшись, баггейн взял меня за руку и повел за собой. На этот раз он постеснялся почему-то брать меня на руки и обошелся лишь моей ладонью, сомкнутой в его когтистой жесткой лапище. Теперь мы, кажется, очутились в одном из туннелей метрополитена. Воздух был мне ужасно знаком! Да и изредка попадающиеся силуэты проводов говорили все о том же. – А можно еще вопрос? – вновь разгорелся мой интерес, когда я попыталась посмотреть на руку Вадима, которая держала меня. – Смотря по поводу чего. – По поводу вашего организма, – уточнила я. Вадим промолчал, и я подумала, что это знак согласия, и не ошиблась. – Ну, как бы глупо и… странно это ни прозвучало, но почему ваши тела горькие на вкус? Мужчина, кажется, немного оторопел от такого вопроса, так как рука его непроизвольно сжалась, а сам он издал какой-то смущенный хрип, будто я спросила о чем-то непристойном. – Эм, думаю, ты поставила вопрос немного в неправильную форму, поэтому я пропущу это мимо ушей, – сейчас мне отчего-то стало крайне стыдно, к лицу быстро прилила кровь, – но я отвечу, так как понял, что ты имела в виду. Это небольшое токсичное выделение, типа парализующего яда. В малых дозах он не причинит никакого явного вреда, но вот в железах под некоторыми нашими клыками его достаточно, чтобы обездвижить жертву на долгий срок. Кстати говоря, вызывает привыкание и наркотический экстаз. Можешь спросить у своей подружки, хах!