Я слабо пошевелилась, пытаясь развязать узлы, которые он завязал, но чем больше я тянула, тем туже ткань сдавливала мое горло пока не стало трудно дышать. Черные и белые пятна заплясали перед моим взором, когда я судорожно вдохнула. — Гейвен… пожалуйста, — я слишком горда, чтобы умолять. Это зашло слишком далеко. — Отпусти меня. И снова Гейвен отказался отвечать. Его челюсть была сжата, на горле пульсировала вена, а мрачный взгляд, которым он одарил меня, проникал в самую мою душу. Он не выдал ничего, кроме полнейшего молчания. Вместо этого его руки переместились к пуговице на моих джинсах. Он расстегнул молнию, а затем дернул вниз. — Нет! Я кричала и брыкалась. Ошибка с моей стороны, потому что все, что сделал удар ногой, - это облегчил мне задачу. Гейвен снял с меня брюки и нижнее белье одним быстрым движением. Сжав бедра вместе, я низко зарычала, уверенная, что моя кожа приобрела расплавленный оттенок красного, когда смущение охватило меня. Гейвен Бельмонте, возможно, и раньше изображал из себя джентльмена ради меня, но факт в том, что... он им не является. Он гангстер. Убийца. Зачем убийце уважать желания женщины, если он может забрать ее, несмотря ни на что? Он язвительный. Эгоистичный. Жестокий. Помешанный на контроле. И в конце концов, я всего лишь средство для достижения цели. Мое сердцебиение, которое и без того учащенно билось, ускорило темп. Галстук на моем горле врезался в плоть, заставив меня поморщиться. Я открыла рот, чтобы заговорить еще раз, но прежде чем я успела произнести хоть слово, мое собственное нижнее белье было засунуто мне между губ. Взгляд Гейвена встретился с моим. — Выплюнь его, и ты пожалеешь об этом, Ангел, — предупредил он низким и опасным голосом. Я все равно собиралась это сделать, но я уже привязана к кровати и нахожусь в его власти. Никто не мог сказать, что еще он может сделать. Гейвен подождал мгновение, как я предполагала, чтобы посмотреть, что я буду делать, и когда я не сразу выплюнула стринги ему обратно в лицо, он вернулся к работе. Его движения были скрупулезными. Вытащив нож из штанов, он приставил холодный металл к нижней части моего живота. Я резко втянула воздух от ледяного ощущения, когда он полоснул вверх, разрезая мою рубашку прямо по центру и пополам. Слезы навернулись на мои ресницы, но я сморгнула их, не желая, чтобы он видел, как он аккуратно разорвал мою рубашку в клочья, а затем использовал эти клочья, чтобы привязать мои руки к спинке кровати. Наконец, у него остались две длинные черные полоски ткани от того, что раньше было моей любимой футболкой. Одна рука схватила меня за нижнюю часть бедра, заставив подпрыгнуть, и приглушенный звук вырвался из-за нижнего белья у меня во рту. Он подтолкнул меня вверх, а затем использовал одну из полосок, чтобы связать мою ногу вместе, икру с бедром. Гейвен повернулся и повторил процесс с моей другой ногой, пока не стало ясно, что его целью не дать мне сомкнуть ноги. Закрыв глаза, я подняла голову к потолку, когда слеза вырвалась на свободу и скатилась по моей щеке. Жар обжег меня изнутри. Я никогда не чувствовала себя такой униженной, и это не имело никакого отношения к моей наготе, кроме того факта, что я знала: он может увидеть влагу у меня между ног. Когда свежий воздух коснулся моей киски, я почувствовала, насколько я влажная. Это неправильно. Это отвратительно. Как, черт возьми, меня может возбуждать такое? Как может мое тело так предать меня? — Кажется, ты не возражаешь против небольшого наказания, Ангел... Грубый голос Гейвена проник в мои уши за долю секунды до того, как я почувствовала, как он провел костяшками пальцев по центру моей киски и прямо сквозь насквозь промокшую влагу, которая открылась ему. Я покачала головой взад-вперед, мои бедра инстинктивно напряглись. Однако, как я ни старалась, сомкнуть их невозможно. Покалывание пробежало по моим зажатым конечностям. — Нет? Я снова открыла глаза и встретилась взглядом с Гейвеном, когда он убрал руку, а затем облизал костяшки пальцев, освобождая их от моих соков. Сверкающие глаза встретились с моими. Его руки опустились к пуговицам рубашки, и с каждой из них, которые он расстегивал, обнажалась широкая мускулистая грудь, поросшая светлыми волосами. Маленький шрам, который, как я заметила, всегда выглядывал у него из-под воротника, был намного больше и длиннее, поскольку он изгибался над ключицей под странным углом, который все еще выглядел болезненным, хотя давно зажил. Гейвен был крупнее, чем я думала под его одеждой. Он также был покрыт шрамами, некоторые из которых были более обширными и пугающими на вид, чем другие. Некоторые представляли собой тонкие линии, пересекающиеся в случайных местах, а затем были отверстия от проколов, которые, как я знаю, могли оставить только пули. Как будто то, что я связана перед ним, в его власти, не заставило меня осознать, что я вижу эти шрамы, это также напомнило мне о том, что он не обычный мужчина. Его шрамы были отметинами человека, прошедшего через сам ад. Я не равнодушна к этому. Сознание того, что этот человек почувствовал боль и причинил ее, заставило мои внутренности сжаться в конвульсиях. Мой мозг знал, что он опасен, и предостерегал меня, но мое тело было совершенно другим существом - голодным, нуждающимся существом, которое было беспомощно перед физическими ощущениями, вызванными тем, что я видела его таким. — Жена должна повиноваться своему мужу, Ангел, — сказал он, расстегивая манжеты, прежде чем снять рубашку и швырнуть ее на пол. — Даже если мы еще не женаты, факт в том, что... ты пыталась сбежать от меня, и как твой будущий муж, я обязан убедиться, что ты поняла свою ошибку. Забыв о том, что у меня во рту был комок ткани, впитывающий слюну, я попыталась заговорить, но звук получился каким-то искаженным. Я моргнула, а затем языком поднесла нижнее белье к передней части рта. Однако, прежде чем я успела выплюнуть его, Гейвен дернулся вперед, склоняясь надо мной, и его рука сильно сжала мое лицо. Он навис надо мной, впиваясь в меня темными глазами. — Помни, что я сказал, Ангел, — прошипел он. — Выплюнешь его, и ты пожалеешь об этом. Я прищурилась, глядя на него. К черту его. Ярость и раздражение захлестнули меня, и я засунула язык под нижнее белье, выплевывая его прямо ему в лицо. — Пошел ты! Стринги упали между нами, прямо между моих обнаженных грудей, но немного моей слюны попало на щеку Гейвена. Свободной рукой он потянулся и смахнул ее большим пальцем, прежде чем засунуть этот же большой палец себе в рот и высосать мою слюну. Я ждала. Моя грудь вздымалась и опускалась, когда я хватала ртом воздух. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Он улыбнулся. Он, блядь, улыбнулся, и я поняла, как сильно ошиблась. Есть вещи и похуже, чем быть трахнутой Гейвеном Бельмонте. И он как раз собирался показать мне, что это. Глава 12 Она дрожала подо мной, и все, что от этого было, - это желание продолжить. Я хотел напугать ее. Я хотел убедиться, что она понимает последствия своих действий. Она убежала не только от меня, но и от безопасности. Что бы случилось, если бы один из тех ублюдков, которым претила сама мысль о том, что я женюсь на ней, чтобы возглавить семью Прайс, добрался до нее? Они бы убили ее. Довели бы ее до грани безумия, а затем убили бы. Я знал это слишком хорошо. Я видел это снова и снова. А она понятия не имела. Она хотела нормальной жизни? Она родилась в этом мире тьмы и крови. Ей нужно смириться с тем, что уйти невозможно, если только она не захочет запачкать свои собственные руки. Мой член пульсировал в пределах штанов, которые мне еще предстояло расстегнуть. Я знал, о чем она думает, я видел это по нервозности в ее взгляде. Она думала, что я собираюсь трахнуть ее здесь и сейчас, и я хотел этого. Она зрелая и готовая к принятию; ее ноги раздвинуты и связаны для моего удовольствия так же сильно, как и для ее унижения. Пятно ее румянца быстро переместилось по ее чертам, когда она вздрогнула под моим пристальным взглядом и заерзала из стороны в сторону, как будто пыталась понять, как вернуть контроль над ситуацией. Однако ей никак не удавалось восстановить контроль над собой. Я здесь хозяин. Отвернувшись от нее, я обошел кровать и затем открыл верхний ящик гостиничной тумбочки. Она настолько невинна, что даже не осознавала, какое место сняла на ночь. Однако я знал это достаточно хорошо. Это был необычный отель. Вот почему вместо цельного плоского деревянного изголовья было так легко использовать металлические изгибы и повороты, чтобы удерживать ее. Я полез внутрь и вытащил все, что мне было нужно. Вибратор, все еще в упаковке, флакон свежей смазки и... да, я определенно буду использовать пару металлических зажимов. Они дешевые и, конечно, не такие, какие я бы предпочел, но мои собственные игрушки за много миль отсюда, и мне еще предстояло пройтись по магазинам, чтобы выбрать идеальные для моей жены. — Г-Гейвен, что это? Голос Ангела пискнул, когда она запнулась на моем имени. — Тише, — скомандовал я, бросая свои принадлежности в изножье кровати. Она вытягивала шею, пытаясь разглядеть их, но каждый раз, она прижималась к галстуку, обмотанный вокруг ее горла, и он врезался в нее. Я мог бы посочувствовать, но самым простым решением для нее было бы перестать двигаться. Разорвав упаковку с зажимами, я зажал один из них кончиком пальца, регулируя его герметичность. Как только я убедился, что это не нанесет серьезного ущерба, я перешел к верхней части матраса. — Гейвен, пожалуйста, давай просто поговорим. Я выгнул бровь, глядя на женщину с глазами лани подо мной, со связанными конечностями и раскрасневшимися щеками. — Конечно, — сказал я. — Мы можем поговорить после того, как ты получишь свое наказание. — Нет... я... Она умолкла, задыхаясь, когда я наклонился и взял в рот один бугристый, розоватый сосок. Обхватив языком затвердевший бугорок, чтобы побудить его сжаться еще сильнее, из ее горла вырвался гулкий стон. Подняв голову, я обратил такое же внимание на второй сосок. Когда оба стали твердыми и влажными, и она вздрагивала каждый раз, когда я теребил их большим и указательным пальцами, я прикрепил зажимы к ее прелестным соскам. — Ах! — резкий крик сорвался с ее приоткрытых губ, когда я ослабил и затянул зажимы. Я закрыл глаза, наслаждаясь этим. Это прекрасный звук, когда женщина, осознает, насколько она на самом деле зажата. — Гейвен! Я затягивал зажимы до тех пор, пока ее соски не превратились в маленькие набухшие шарики на кончиках грудей, краснея еще больше по мере того, как они тянулись вверх, умоляя об освобождении так же, как это скоро произойдет с ней. — Шшш. Все ее тело раскраснелось. В ее глазах блестели слезы, и мне захотелось увидеть их побольше. Я хотел видеть, как они стекают по ее лицу, как ее губы приоткрываются в криках боли и удовольствия, когда она берет у меня все, что я хотел ей дать. Какой бы отвратительной, какой бы подлой ни была моя жена, это был ее долг. Однако я не был бы совсем жестоким хозяином. Я бы позволял ей получать удовольствие от оргазма снова и снова, пока одна мысль обо мне, о моих руках на ее теле не заставляла ее внутренности трепетать от желания. Увидев ее такой, одетой в самодельную одежду для бондажа, мне захотелось открыть дверь более темным желаниям. Скоро она узнает, что значит быть моей невестой, быть моей женой. Она обнаружит, что я так многого могу для нее сделать. Я могу вознести ее на высоты, о которых она и не подозревала. Словно почувствовав направление моих мрачных мыслей, рот Ангела задрожала, прежде чем глубоко вонзить зубы в нижнюю губу. Она ненавидит показывать свой страх, я узнал это, наблюдая за ней. На самом деле, казалось, она терпеть не могла показывать что-либо слишком глубоко, особенно мне. Искры сопротивления плясали в глубине ее взгляда даже сейчас, когда она лежала передо мной распростертая и обнаженная. Я отодвинулся к краю кровати, глядя на нее снизу вверх, и забрался на матрас. Дерьмовая кровать прогнулась под моим весом, заставив ее тело слегка сдвинуться, а галстук вокруг ее горла затянуться, когда он итак туго натянут. Я внимательно наблюдал за ее лицом. Скорее всего, до конца ночи у нее на шее останется синяк, но пока она может дышать, все будет в порядке. Подняв неоткрытый флакон со смазкой, я открутил колпачок, а затем снял слой пластика, прежде чем вернуть колпачок на место и быстро выдавить немного на пальцы. То, что я планировал для ее наказания, потребовало бы времени и бесконечно большего терпения. Однажды я ждал сорок семь часов, прежде чем мне представился шанс прицелиться в цель через прицел моей снайперской винтовки. Терпение то, чем я обладал в избытке. — Гейвен... Когда я взял прохладную смазку и намазал ею ее киску, она прыгнула мне на ладонь. Я лукаво улыбнулся, размазывая его вверх и вниз по ее губам, избегая ее клитора, который пульсировал от желания. Внутреннюю поверхность ее бедер сотрясала дрожь, мышцы напрягались и прыгали под ее плотью, когда она тяжело дышала. — Ты скоро поймешь, Ангел, — сказал я, — что непослушные девочки не всегда получают то, чего хотят. Они получают по заслугам, и она заслужила это гребаное наказание. Как только я закончил размазывать смазку по ее отверстию, я потянулся за вибрирующим фаллоимитатором и разорвал упаковку. Ее глаза расширились еще больше, когда я поднял его. Игрушка была тонкой, крошечной по сравнению с моей собственной анатомией, но она вполне подходила для того, что я планировал. К счастью, в дешевом мотеле, который она сняла, по крайней мере, удалось упаковать батарейки в комплекте с другими удобствами, и я вставил их, прежде чем приставить узкий конец к ее влагалищу и надавить. Она застонала и выгнула бедра, словно пытаясь избежать проникновения.