Мой желудок скручивает от ее холодного и расчетливого ответа. Элиас прав. Мне нужно быть осторожнее с тем, с кем я здесь дружу, поскольку легко забыть, что меня окружают преступники.  — Сюда, — говорит Наталья, ведя меня через переполненный кафетерий к столику в глубине. — Не могу дождаться, когда они познакомятся с тобой. У меня сводит живот, поскольку я никогда не была особо общительной. Меня пугает мысль о встрече с новыми людьми, особенно с теми, кто учится в этой поганой школе. Она направляется прямо к столику, за которым болтают две девушки. У одной из них темно-каштановые волосы, а у другой — золотисто-каштановые, каждая из них по-своему красива. — Девочки, я бы хотела познакомить вас с моей новой подругой Евой, — объявляет Наталья. Они обе поворачиваются и улыбаются мне. — Привет. Это та знаменитая девушка, которая противостояла Элиасу в коридоре? — Говорит золотоволосая девушка. Наталья широко улыбается. — Да. Ева, познакомься с Камиллой, — она указывает на девушку с золотисто-каштановыми волосами. — Приятно познакомиться, — говорю я. Затем она подает знак темноволосой девушке. — И Адрианна. Я киваю ей. Камилла выдвигает стул рядом с собой. — Иди садись к нам. Я улыбаюсь и сажусь, пытаясь игнорировать свое беспокойство. — Итак, что именно ты сказала Элиасу? — Спрашивает она. Я пожимаю плечами. — Он сказал мне тщательно выбирать друзей. — И она сказала ему, что не будет дружить с ним, так как предпочла бы дружить с гребаным трупом, — вмешивается Наталья. Глаза Камиллы расширяются. — Черт. Надеюсь, он не принял это на свой счет. — Не говоря уже о том, что она назвала его придурком, — добавляет Наталья. Я нахмуриваюсь. — Почему? Что он сделает? Адрианна фыркает. — Чего он не сделает? Этот парень — псих. — Она бросает взгляд на Наталью. — Разве ты не рассказала ей, что он делал с тобой в прошлом? Наталья качает головой. — Давай не будем говорить об этом прямо сейчас. — Она прикусывает нижнюю губу. — Возможно, я сказала ему пойти нахуй на уроке анатомии. Адрианна присвистывает. — Похоже, страдания тебе по вкусу, Нат. Он не оставит это без внимания, не от тебя. Она качает головой. — Самое время дать ему отпор. Через семь месяцев я закончу учебу и больше никогда его не увижу. Камилла вздыхает. — Верно. — Ее глаза сканируют столовую, как будто она ищет неминуемую опасность. — Я умираю с голоду. Давайте перекусим. После урока анатомии я задаюсь вопросом, стоит ли мне тусоваться с кем-нибудь здесь. Я следую за тремя девушками, чтобы взять нашу еду, нервно теребя пальцы. Все они преступники или будущие преступники, если им только предстоит совершить какие-либо преступления. Мы берем нашу еду, которая смехотворно хороша для питания в кафетерии, и болтаем весь вечер. Все это время я изо всех сил пытаюсь расслабиться, зная, на что способны эти девушки. От этого я не чувствую себя менее одинокой в этой сумасшедшей школе, несмотря на то, что нашла подруг. Мне здесь не место, но, к счастью, мне осталось терпеть всего лишь семь месяцев. Глава 11 Оак Волнение бурлит во мне, когда я иду к спальням девочек в поисках Евы. Она посещала все занятия по дисциплине, которые я включил в ее расписание, чуть больше двух недель до сегодняшнего дня. Ева должна была быть в моем офисе двадцать минут назад, но она не появилась. Я искал ее в библиотеке, столовой и во внутреннем дворе, но безрезультатно. Ее комната — единственное место, которое остается. Сегодняшний урок — первый, поэтому я предполагаю, что она либо забыла, либо проспала. В любом случае, я намерен вытащить ее из кровати и отшлепать по идеальной маленькой попке. Обычно я бы не стал разыскивать своих студентов. Я бы наказал их за то, что они не пришли, отправив их к профессору Ниткину. Ева — моя, чтобы наказывать, моя, чтобы причинять боль. Я знаю, что никогда не отдам ее в его руки. Когда я открываю дверь в женское общежитие, меня встречают две девушки, которые краснеют, как только видят меня. — Доброе утро, директор Бирн, — говорят они хором. — Доброе, — ворчу я, придерживая дверь открытой, чтобы они могли выскользнуть в коридор. В спальном крыле тихо, так как большинство девушек должны быть на занятиях. Я подхожу к комнате шестьдесят девять и стучу в дверь. В ответ тишина, поэтому я стучу снова, на этот раз сильнее. С той стороны раздается стон, затем мягкие шаги приближаются к двери. Дверь распахивается, и глаза Евы расширяются, когда она видит меня. Я чувствую, как мой член пульсирует в обтягивающих боксерах при виде нее в почти прозрачной бледно-золотистой ночной рубашке. Сквозь ткань видны её твердые соски. Мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы поднять глаза к ее лицу, а не опустить ниже, чтобы выяснить, надеты ли на ней стринги. Ева складывает руки на груди. — Сэр, я имею в виду, Оак… Что вы… — Она останавливается и смотрит на часы. — О, черт, простите. — Она качает головой. — Должно быть, мой будильник не сработал. Я стою там, не в силах вымолвить ни слова, пока мое тело борется с разумом. Все, что я хочу сделать, это затолкать Еву в комнату и трахать ее снова и снова, пока она не будет выкрикивать мое имя так громко, что нас услышит вся школа. Я сжимаю челюсть. — Это неприемлемо, Ева. — Я заставляю себя смотреть в ее прекрасные глаза. — Чем больше уроков дисциплины ты посещаешь, тем хуже ты себя ведешь. Она тяжело вздыхает. — Сэр, я… — Оак, — рычу я. — Дерьмо, Оак, извините. Мои глаза сужаются. — У тебя также очень грязный рот. — Я делаю шаг ближе к ней, подталкивая ее обратно в комнату. — Я оденусь и буду у Вас в кабинете через пять минут. Я качаю головой. — У нас нет на это времени. — Я прищуриваюсь, глядя на нее. — Я проведу урок здесь. Ее лицо бледнеет, и она качает головой.