Мой желудок переворачивается, когда я вижу причудливый каменный коттедж в конце тропинки. — Ты здесь живешь? Оак нежно сжимает мое бедро. — Да, — бормочет он, оглядываясь по сторонам. — Никто не застанет нас здесь. Мои бедра сжимаются вместе, а сердце учащенно бьется, когда я понимаю, что происходит. Директор Оакли Бирн хочет меня. Я не знаю почему, но это так, и это сводит меня с ума от желания. Когда мы подходим ближе к красивому маленькому коттеджу, я знаю, что собираюсь дать ему то, что он хочет. Всё во мне принадлежит ему. Это неправильно. Это запретно. И все же, жизнь никогда не казалась такой правильной, как в те моменты, когда я с Оаком. Как будто я была рождена, чтобы принадлежать ему. Я дрожу, когда ледяной ветер проносится по территории, заставляя меня придвинуться ближе к теплу Оака. Он крепко сжимает мое бедро, пока мы преодолеваем последние сто метров до крыльца. Он отпускает меня, выуживая ключ из кармана. Я наблюдаю за тем, как он отпирает богато украшенную деревянную дверь и толкает ее, прежде чем положить руку мне на поясницу, направляя меня внутрь. Его прикосновение заставляет меня вздрагивать, но по всем правильным причинам. Я так взвинчена, так нуждаюсь в нем. А затем звук закрывающейся двери и поворот замка возвращает меня обратно в реальность. Мое сердце невероятно сильно стучит в ушах. — Сэр, что мы… Оак резко прижимает меня к себе, обрывая на полуслове. — Никаких вопросов, — выдыхает он, его губы всего в сантиметре от моих, пока он ищет мои глаза. Такое чувство, что он может смотреть сквозь меня, прямо в мою душу. Я дрожу, изо всех сил пытаясь поверить, что Оакли Бирн, самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала, действительно хочет меня. — Мы собираемся сделать это? Улыбка, которая расползается на его губах, становится порочной, когда он приподнимает бровь. — Что именно, по-твоему, мы собираемся делать? Я чувствую, как жар разливается по моему телу, превращая мои щеки в пламя. — Я-я… — Осознавая, что я никогда еще не теряла дар речи, я замолкаю. Этот мужчина сводит меня с ума. Я прикусываю нижнюю губу, не в силах встретиться с ним взглядом. Оак берет пальцем мой подбородок, приподнимая его, так что мои глаза встречаются с его. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой, Ева. Стыд охватывает меня, потому что я слишком неопытна, слишком стесняюсь сказать ему, чего хочу. Вместо этого я качаю головой. — Я не знаю. Его хватка становится сильной, почти болезненной. — Не лги мне. Доминирование в его тоне вызывает привыкание, и я тяжело сглатываю, заглядывая в его голодные глаза цвета морской волны. — Я хочу Вас, сэр. Мускул на его челюсти напрягается, когда он отпускает мой подбородок и вместо этого хватает меня за бедра, прижимая к своему твердому, мощному телу. — Что именно ты хочешь, чтобы я с тобой сделал? — Спрашивает он снова, его губы перемещаются к моей шее. Он нежно целует меня, спускаясь ниже, пока они не оказываются у моей ключицы. Я едва могу думать, когда его губы на мне. — Всё, — выдыхаю я, облизывая свои губы, которые стали слишком сухими. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. — Хмм, — выдыхает он, убирая руки с моих бедер, чтобы сжать мою попку в своих ладонях. — Вот так? Я киваю в ответ, мои глаза закрываются от ощущения его рук на мне. — Я тоже хочу прикоснуться к Вам, сэр. Оак отстраняется, самодовольная улыбка растягивает его губы. — Где? — Повсюду, — тихо выдыхаю я. В его глазах вспыхивает голод. — Продолжай, малышка. Я сжимаю бедра вместе каждый раз, когда он использует это прозвище. Его губы возвращаются к моей шее, он покусывает, облизывает и сосет мою плоть. Это сводит меня с ума от желания. — Я хочу, чтобы ты попробовал меня на вкус, — говорю я, чувствуя, как смелость пробуждается внутри меня по мере того, как он прикасается ко мне, между нами разгорается жар. — И я хочу попробовать на вкус тебя. Он стонет у моей кожи, отчего я чувствую себя странно сильной. Все, что я делаю, это говорю, но он, кажется, не в состоянии оторвать от меня руки. — Такая грязная маленькая девчонка, — растягивает он слова. Я с удивлением замечаю намек на южный акцент в его голосе. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, — пищу я, когда он прикусывает мою ключицу зубами сильнее, чем я ожидала, заставляя меня вздрогнуть. — Я хочу, чтобы ты был моим первым. Его тело напрягается при этом, руки так сильно сжимают мои бедра, что кажется, будто он пытается сломать меня. Возможно, именно этого он и хочет, поскольку внутри этого человека есть тьма. Тьма, которую я никогда не смогу постичь. Но у меня такое чувство, что сегодня я увижу проблеск того, что скрывается под красивой, идеальной внешностью этого человека. Глава 19 Оак — И последнее, — рычу я, чувствуя, как эта зловещая одержимость распространяется по мне, как яд, заражающий кровь и разрушающий мое сердце. Ева вопросительно поднимает бровь, но я игнорирую это. Возможно, она не поймет этого замечания, но как только я овладею ею, назад дороги нет. Она будет моей навсегда. Это безрассудно — приводить её сюда, но я не могу найти в себе сил беспокоиться об этом. После того, как обнаружил, что этот ублюдок, Дмитрий, наложил на неё свои лапы, мне нужно заявить о своих правах и сделать ее своей. — Как только я возьму тебя, Ева, пути назад нет. — Я крепко прижимаю ее к своему телу, давая почувствовать, насколько я тверд между нами. — Ты будешь моей. Ее ноздри слегка раздуваются, и я вижу вызывающий огонек в ее глазах, но она не опровергает мое утверждение. Вместо этого приглашающе наклоняет голову, умоляя меня завладеть ее губами. Сначала я поддразниваю ее, позволяя своему дыханию касаться ее мягких, податливых губ. Расстояние между нами медленно сокращается, пока я не прижимаюсь своими губами к ее в мучительно нежном поцелуе. Ева дрожит рядом со мной, ее тело тает во мне, когда она хватается за мои руки для поддержки. Я стону, и, когда мой язык проскальзывает в ее рот, все грязные, отвратительные вещи, которые я хочу сделать с ней, проносятся в моей голове. Во мне живет болезнь, которую невозможно успокоить или вылечить. Я жажду причинить боль прекрасному созданию в моих руках. Положить ее на скамейку для порки и бить, пока её кожа не окрасится в красный. Мой член пульсирует от мысленной картины. Вот почему я был так жесток с ее наказаниями. Вот почему она каждый день наклонялась передо мной, пока я шлепал ее линейкой по заднице. Ева заслуживает нежного и доброго мужчину — любого, кроме меня. И все же, когда эта мысль мелькает в голове, демон внутри меня рычит от яростной ревности. Никто не может обладать ею, кроме меня. — Оак, — стонет она мне в рот, когда я отрываюсь от неё, целуя ее шею и обхватывая бедра. — Разденься для меня, Ева, — приказываю я. Ева делает шаг назад, и я вижу неуверенность в этих неповторимых карих глазах. Она исчезает, когда Ева протягивает руку к молнии на спине и тянет ее вниз, прежде чем освободить руки из рукавов. Я сейчас такой твердый. Вся кровь в моем теле прилила к члену. Она спускает платье так, чтобы был виден ее симпатичный черный кружевной бюстгальтер, позволяя ткани опускаться все ниже и ниже, пока я не вижу поясок стрингов, выглядывающий из-под него. В этот момент я не могу больше ждать. Подхожу к Еве и хватаю платье, сильно дергая его вниз. — Слишком медленно, — выдыхаю я, делая шаг назад, как только платье падает к ее ногам. — Красивая. Глаза сканируют каждый сантиметр ее тела, впитывая в себя вид её вот такой, покрасневшей и практически обнаженной, для меня. — Снимай остальное. Она прикусывает губу, прежде чем покачать головой. — Ты следующий.