Я рычу, раздраженный прямым неповиновением моему приказу, но в ее словах есть смысл. Будет справедливо, если я тоже сниму кое-что из своей одежды. Я быстро скидываю с себя брюки и рубашку, бросая их на пол. Ева становится пунцовой в тот момент, когда я стою перед ней в паре обтягивающих трусов-боксеров, которые не оставляют места воображению. Мой член твердый и протекает, оставляя спереди мокрое пятно от предэякулята. — А теперь снимай трусики и лифчик, — рычу я. Ева облизывает губы и кивает. — Да, сэр. Черт. Мой член подпрыгивает, когда я слышу, как она называет меня так, и она знает, что это делает со мной. Она наклоняет голову, расстегивая лифчик, позволяя ему упасть на пол. — Так вот почему ты ненавидел, когда я все время называла тебя "сэр”? — Спрашивает она, просовывая палец за пояс своих стрингов и стаскивая их вниз и с лодыжек. — Это заводило тебя? Я шокирую ее, схватив прежде, чем она успевает встать, ее глаза широко распахнуты. — Да, — отвечаю грубо, сильно прижимая ее обнаженное тело к своему. Она такая мягкая, так идеально прилегает к моей коже, как будто была создана для меня. Я позволяю своей руке переместиться на её грудь и сначала глажу правую, проводя подушечкой большого пальца по ее сжатому соску. Ева ахает от ощущений, выгибая спину. Ее взгляд скользит между нами к выпуклости, видимой сквозь мои трусы. — Разве сейчас не Ваша очередь, сэр? — Скоро, — мурлычу я, поднимая Еву на руки. — Сначала мне нужно попробовать тебя на вкус. Ева стонет, когда я несу ее через коттедж в спальню в задней части дома. Я чувствую, как она изучает меня, когда я иду к кровати и укладываю ее на спину, восхищаясь тем, насколько она совершенна. Этот последний месяц сопротивления был болезненным, я хотел ее так, как никогда раньше не хотел никого другого. Я опускаюсь на нее, придавливая своим телом, а затем просовываю колено между ее бедер и целую. Ева тянется ко мне, но я хватаю ее запястья и зажимаю их у нее над головой. — Никаких прикосновений, малышка. Я опускаю губы ниже, прокладывая дорожку по ее шее к ключице. Все это время держу свою руку обернутой вокруг ее запястий. — Держи руки над головой, хорошо? — Я спрашиваю. Ева кивает. — Да, сэр. Я стону, отпуская ее запястья, и продолжаю целовать ниже, двигаясь к большой и упругой груди. Ее соски уже затвердели, я провожу ртом по правому и посасываю его, заставляя бедра Евы выгибаться мне навстречу. — О Боже, — кричит она, извиваясь под моим натиском, когда я перемещаю рот, чтобы накрыть ее левый сосок. Мои руки сжимаются вокруг ее бедер, когда я двигаюсь ниже, проводя языком по центру ее пупка, заставляя ее дрожать. Я никогда не чувствовал себя таким доминирующим, наблюдая, как Ева реагирует на мои прикосновения и поцелуи. Это делает со мной что-то, что я не могу объяснить. — Скажи мне, чего ты хочешь, Ева, — выдыхаю я, позволяя своему дыханию щекотать внутреннюю поверхность ее бедер. Мой рот в нескольких сантиметрах от ее центра, влага стекает с него. — Пожалуйста, сэр, — стонет она, глядя на меня сверху вниз своими уникальными ореховыми глазами, расширенными так сильно, что я могу различить лишь небольшую цветную кайму. — Пожалуйста, что? — Спрашиваю, хватая ее за бедра. — Я хочу, чтобы ты сказала мне, чего ты от меня хочешь. Ее глаза закатываются, и она облизывает губы, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. — Я хочу, чтобы ты попробовал меня, — говорит она неуверенным голосом. Я стону, когда двигаю пальцем к ее центру, касаясь ее чувствительной плоти. — Вот так, малышка? — Да, сэр, — стонет она, выгибая спину, предлагая мне себя. Трудно поверить, что это прекрасное, невинное создание хочет меня. Я мужчина, настолько развращенный тьмой, что едва вижу свет. Мой язык проникает в ее насквозь влажную середину, впервые пробуя ее на вкус. Это гребаный рай. — Ты такая сладкая, — стону я, медленно уделяя внимание ее киске, сначала облизывая между губок, прежде чем провести кончиком языка по ее клитору и подразнить его. — Черт, — кричит Ева, дергая руками, чтобы вцепиться в мои волосы. Я скриплю зубами, игнорируя то, что она меня ослушалась, убрав их от головы. Если я хочу, чтобы она не двигалась, мне придется остановиться и достать из шкафа ограничители, а прямо сейчас нет ничего, что стоило бы останавливать. Вместо этого я наслаждаюсь ощущением ее пальцев, трущихся о мою кожу головы, пока она извивается подо мной. Я просовываю один палец внутрь нее, чувствуя, какая она напряженная. — Черт, — выдыхаю я, проталкивая палец глубже, ударяя по тому месту внутри нее, которое заставляет ее стонать. И, черт возьми, она стонет. Звук настолько мучительно красивый, что я не думаю, что устал бы от него, если бы это был единственный звук, который я слышал до конца своей жизни. — Вот так, малышка. Я хочу, чтобы ты стонала для меня. — И втягиваю ее клитор в рот. Она выгибает спину, возбуждение выплескивается из нее, когда я довожу ее тело до исступления. — Сэр, пожалуйста, — выдыхает она, опуская глаза, когда она проводит ногтями по коже на моей голове. — Пожалуйста. — Пожалуйста, что? — Спрашиваю я, лукаво поддразнивая ее, поскольку знаю, о чем она умоляет. Ей нужно освобождение. — Позволь мне кончить, — стонет она, ее бедра жадно, требовательно толкаются к моим губам. Я кладу твердую руку ей на живот, удерживая ее на месте. — Ты кончишь, когда я решу, и ни секундой раньше. Она раздраженно фыркает, пальцы еще грубее впиваются в кожу моей головы. Я наслаждаюсь легким уколом боли, продолжая заводить ее всё сильнее, но так и не довожу до грани. Когда она кончит, я хочу, чтобы это разрушило ее мир и заставило забыть свое проклятое имя. Ее вкус вызывает привыкание. Я просовываю свой язык внутрь и наружу, продолжая поглаживать пальцем внутреннюю стенку ее девственного входа. Тело Евы дрожит от каждого прикосновения, я подвожу её всё ближе и ближе к краю, только чтобы отступить в тот момент, когда чувствую, что напряжение нарастает. Ева разочарованно рычит, когда я снова останавливаюсь. — Пожалуйста, Оак. Я не могу терпеть, — скулит она, пальцы сжимаются в моих волосах. — Мне нужно кончить. Я приподнимаю бровь. — Чем дольше я заставлю тебя ждать, тем лучше будет потом, — говорю я. Она качает головой. — Пожалуйста, сэр, мне все равно. — Ее прекрасные карие глаза полны огня, когда она умоляет меня, делая меня таким твердым, что я едва могу соображать. Я фокусирую все свое внимание на ее теле, с силой вводя в нее палец. Ее мышцы практически сжимаются вокруг меня, втягивая его глубже. Я провожу кончиком языка по ее чувствительному бугорку, прежде чем позволяю своим зубам прикоснуться к ее клитору. Она сильно дергается, вскрикивая, когда мягкий скрежет моих зубов отправляет ее через край. Я впитываю сладкий нектар, жадно очищая ее прекрасную девственную пизду. Я стону рядом с ней, пробуя каждую каплю ее оргазма, в то время как она продолжает трястись, тяжело дыша и бормоча неразборчивые слова в интенсивности своей кульминации. К тому времени, как ее оргазм затихает, я готов начать все сначала. Я приживаюсь губами к ее центру, но Ева так сильно дергает меня за волосы, что кажется, будто пытается вырвать их. — Моя очередь, — рычит она, глаза горят с такой силой, что это сводит меня с ума. Я наклоняю голову, не привыкший к женщинам, предъявляющим требования в постели. — Вот как? Она кивает, прищурив глаза. — Позвольте мне попробовать Вас, сэр. Мой член пульсирует, соглашаясь с ней. — Очень хорошо. Она отпускает мои волосы, позволяя мне сойти с кровати. Я зацепляю пальцами пояс моих трусов. — На четвереньки, — приказываю я.