Ева делает, как я говорю, в мгновение ока, подползая к краю кровати. Я опускаю пояс и сбрасываю боксеры на пол. Ева ахает, её глаза округляются, когда она оценивает мой размер. Я придвигаюсь ближе, позволяя кончику члена находиться всего в сантиметре от ее прелестного маленького рта. — Попробуй меня, малышка, — приказываю я. Её глаза с встречаются с моими, зрачки расширены. — Я не уверена, что он поместится. — Поверь мне. Так и будет. Ева тянется ко мне, ее маленькая рука обводит основание моего члена. Я стону от одного ее прикосновения, страстно желая почувствовать, как этот горячий, влажный рот обхватывает меня. — Откройся шире, — приказываю я. Она тяжело сглатывает, прежде чем открыть рот. Я толкаю бедра вперед, и стону, когда ее рот накрывает меня. Ощущения лучше, чем я когда-либо мог себе представить. Запускаю пальцы в ее волосы и притягиваю ближе, заставляя ее задыхаться. Ее руки перемещаются на мои бедра, она пытается отодвинуться, но я не поддаюсь. Монстр, скрывающийся под оболочкой, поднимается на поверхность быстрее, чем мне хотелось бы, когда я вгоняю член в ее горло и выхожу из него, беря то, что хочу, наплевав на последствия. Её слюна растекается по лицу и всей длине моего члена, а из глаз по щекам текут слезы. Я даю ей короткую передышку. — Дыши через нос, — инструктирую, прежде чем снова врезаться ей в горло. Она протестующе стонет, но я едва слышу что-либо за шумом собственной крови. Я потерян для ощущений, потерян для женщины, которую должен был уничтожить. Я больше не знаю ничего, кроме того факта, что она для меня — всё. Глава 20 Ева Я без сил падаю на кровать в тот момент, когда он останавливается, хватая ртом воздух. Сердце бешено колотится о грудную клетку, я даже не знаю, что чувствовать. Я переворачиваюсь и смотрю на мужчину, который так грубо трахал мое горло. — Ты пытался убить меня? — Я плююсь, хватаясь за горло и свирепо глядя на него. Он тихо смеется. — Не будь такой драматичной, Ева. — Он убирает мне волосы с лица и нежно прижимается губами к моему рту. — Я бы никогда не причинил тебе боль, — выдыхает он. Напряжение в мышцах спадает, когда я позволяю ему поцеловать меня, чувствуя себя спокойней после его заявления, что он никогда не сделает мне больно. Даже при том, что это не имеет смысла, поскольку он уже неоднократно причинял мне боль, я понимаю, что он имеет в виду. Оак никогда не зашел бы дальше, чем мне хотелось бы. Несмотря на грубое обращение, я верю ему всем своим сердцем. — Трахни меня, — выдыхаю я, когда его губы перемещаются к моей шее. Он стонет напротив моей кожи, и сажает меня к себе на колени, заставляя оседлать его мощные бедра. — Это то, чего ты хочешь? — Спрашивает он, позволяя мне почувствовать его огромную длину напротив моего входа. Я стону и извиваюсь у него на коленях, ощущая трение о бархатистую длину его члена. — Больше, чем ты можешь себе представить, — говорю, заглядывая в его потрясающие глаза. — Полагаю, твоя мать позаботилась о противозачаточных средствах для нас? — Спрашивает он, заставляя меня напрячься при упоминании о ней. Я киваю и касаюсь маленького имплантата у себя под кожей. — Как только она увидела ту фотографию, сразу потащила мою задницу к врачу. Он ухмыляется. — Хорошо, я хочу почувствовать, как твоя красивая девственная пизда обхватывает мой обнаженный член, — рычит он, приподнимая меня с колен, чтобы высвободить свою твердую длину. — Я хочу наполнить твою киску своей спермой. — Его глаза вспыхивают голодом, когда он располагает меня над собой, головка его члена упирается в мой мокрый вход. — Скажи мне, Ева. У тебя когда-нибудь было что-то внутри, кроме твоих пальцев и моих? Я качаю головой, тяжело сглатывая. Хотя у меня есть вибратор, я никогда не покупала фаллоимитатор. Мысль об этом приводила меня в ужас, но сейчас я жалею, что не купила. По крайней мере, у меня было бы некоторое представление о том, что должно было произойти и как это будет ощущаться. Пальцы гораздо тоньше, чем его член. Он стонет. — Тогда это будет слишком тесно. — Кончики его пальцев впиваются в мои бедра, когда он надавливает. Я напрягаюсь, что заставляет его остановиться. — Тебе нужно расслабиться, иначе будет больно. — Он обхватывает мои щеки ладонями и смотрит мне в глаза. — Расслабься, и тебе станет хорошо, прежде чем ты осознаешь это. Поверь мне. Я киваю, когда он накрывает мои губы своими и нежно целует. Мое тело расслабляется, когда его язык погружается в мой рот, делая меня более горячей и нуждающейся с каждой секундой. Он останавливается и проводит губами по моей шее, ключице и ниже. Я прикусываю нижнюю губу, когда он втягивает мой сосок в рот, сильнее надавливая мне на бедра, и его член немного входит в меня. — Черт, — выдыхаю я от совершенно подавляющего ощущения того, что меня растягивает этот мужчина. Интимность позы, в которой он держит меня, ошеломляет. Он смотрит на меня, наблюдая за тем как его член погружается внутрь. — Такая. Блядь. Узкая. — рычит Оак, делая мои соски тверже камней. На этот раз я целую его, позволяя ему почувствовать, как сильно я его хочу. Мой язык неуклюже проникает в его рот, когда потребность в этом мужчине пронзает мое сердце и приводит меня в отчаяние. Его пальцы запутываются в моих волосах, и он с силой откидывает мою голову назад, глядя мне в глаза. — Я хочу видеть твое лицо, когда ты принимаешь каждый мой сантиметр в себя, малышка. Я стону, мои глаза непроизвольно закрываются. — Смотри на меня, — рычит Оак. Я встречаюсь с ним взглядом и таю, когда он насаживает меня еще глубже на свой член, разрывая меня на части. — Черт, — тяжело дышу, изо всех сил пытаясь набрать кислорода в легкие. Ощущение одновременно болезненное и приятное. Пальцы Оака перемещаются к моим ягодицам, он со стоном широко разводит их в стороны. — Вот так, возьми мой член, как хорошая девочка, — мурлычет он, еще сильнее насаживая меня на свой ствол. — Это слишком, — стону я, пытаясь привыкнуть к тому, что он так неестественно растягивает меня, и все же всё в этом кажется таким естественным. Внутри меня глубокая жгучая боль, которая жаждет быть заполненной им и все же не может принять его огромных размеров. Я напрягаюсь, когда он дразнит тугое кольцо мышц между ягодицами, посылая через меня незнакомые ощущения. — Расслабься, — шепчет он, прежде чем покрыть свои пальцы моими соками и переместить один из них обратно к моей попке. Он просовывает кончик пальца внутрь, заставляя меня стонать от абсолютной непристойности этого акта. И пока это незнакомое ощущение отвлекает мой разум, он скользит своим членом во мне. — Черт. Ты такая тугая, — рычит он, бросая взгляд вниз между нами, где исчезает его член. — Я полностью внутри тебя. — О, Боже, — восклицаю я, глядя вниз, туда, где мы соединены. — Как это вообще возможно? Он ухмыляется и целует меня, не двигаясь вообще, давая мне время привыкнуть к тому, что я так наполнена им. Жгучая боль от того, что мои мышцы растягиваются чтобы приспособиться к нему, превращается в другую боль, более глубокую, когда он целует меня, заставляя раскачиваться взад-вперед на его коленях в поисках трения. Сильная рука Оака обхватывает мою спину, наполовину приподнимая меня со своего члена, а затем он резко толкает свои бедра вверх и одновременно тянет меня вниз. — Черт, — кричу я, не в силах упорядочить тысячи мыслей, проносящихся в моей голове. Я хватаюсь за мощные плечи Оака и двигаю бедрами, поднимаясь и опускаясь навстречу его толчкам. То, что когда-то казалось болью, превращается в самое изысканное ощущение удовольствия, когда он отвечает на мои движения, поднимая меня все выше и выше. — Оак, — стону его имя, моя голова откидывается назад, когда он толкает меня к краю обрыва. — Мне нужно сильнее, быстрее, — выдыхаю я. Оак усмехается и злобно прижимается ртом к моей шее, посасывая плоть до боли. — Правда? — Он наклоняет голову. — Я думал, ты не сможешь этого вынести, а теперь ты хочешь еще сильнее? Я киваю в ответ. — Пожалуйста, сэр.