— Кто-то отфотошопил изображение, а мои родители слишком глупы, чтобы понять это. В любом случае, я не уверена, почему меня волнует, что думает директор. — Язык, Ева. И не говори о нас с таким неуважением. Она поднимает руку и сильно бьет меня по лицу (её любимый способ унизить меня), устраивая шоу перед директором. Я подношу руку к своему горящему лицу, скрипя зубами от раздражения. Я оглядываюсь на мужчину и, кажется, в его глазах мелькает едва сдерживаемая ярость, когда он смотрит на мою мать. Выражение лица директора Бирна становится суровым, когда он отрывает взгляд от нее и возвращается ко мне. — Я понимаю, что Вы имеете в виду. Если Ева не может взять на себя ответственность за свои действия, я научу ее, что происходит с учениками, которые лгут. Мое сердце замирает в груди. В его тоне слышится очень серьезная угроза, от которой у меня внутри все сжимается от беспокойства. — Рада это слышать. Мама поворачивается ко мне. — Если я не услышу, что ты следуешь всем правилам в этой школе, я отрекусь от тебя, несмотря ни на что. Я не отвечаю ей, так как знаю, что это пустая угроза. У моих родителей нет другого наследника, так что их частые обещания вышвырнуть меня — полный бред, хотя хотелось бы, чтобы это было не так. Я хочу, чтобы они отказались от меня, чтобы я могла следовать своей мечте стать ветеринаром. Даже если они не прогонят меня, я уйду сама и никогда не оглянусь, как только закончу школу. Глава 3 Оак Ногти впиваются в ладони, я крепко сжимаю кулаки, используя тупую боль для самоконтроля. Какая-то зловещая часть меня жаждет протянуть руку, схватить Анджелу за дурацкий конский хвост, притянуть к себе и обхватить руками ее горло, пока я не вышибу из нее жизнь прямо на глазах у дочери. Я закрываю глаза, делая глубокий, успокаивающий вдох. Мысленная картина того, как её жизнь ускользает из глаз, как я душу её, пока её дочь наблюдает за этим, приносит удовлетворение, но еще не время. Под моей кожей кипит ад, провоцируя затаившегося зверя. Месть никогда не была так близка. Я практически могу ощутить это на своем языке, но убийство здесь и сейчас не принесет ей достаточных страданий. Ничего, кроме намеренных и мучительных пыток не подходит. Когда я вдоволь позабавлюсь, я с удовольствием сотру семью Кармайкл с лица этой земли. — Если это всё… Она бросает взгляд на свою дочь. — У Евы есть чемодан с вещами, который привезет шофер, — говорит Анджела. Я стискиваю зубы. — Да, это все. — Указываю на дверь. — Вы можете идти. Внимание Анджелы переключается на дочь. — Веди себя прилично. Она разворачивается и выходит из офиса, не попрощавшись с Евой. Анджела Кармайкл — эгоистичная и бессердечная стерва, и я ничего другого не ожидаю от такой женщины, как она. Мой взгляд перемещается на Еву, когда та сжимает челюсти, и я замечаю проблеск тоски в блестящих ореховых глазах, когда она смотрит, как уходит ее мать. Я предполагал, что девушка может быть похожа на свою мать, с этими глубокими бездушными карими глазами и иссиня-черными волосами, но она — полная противоположность, со светло-карими глазами и золотистыми светлыми волосами, волнами спадающими на плечи. Дверь захлопывается за Анджелой, напоминая мне, что я таращусь на свою ученицу. Такое чувство, будто когти скребут по внутренностям моего тела, пытаясь вырваться на свободу, когда я позволяю Анджеле Кармайкл покинуть кампус живой. Пять лет я ждал, чтобы отомстить, и это было нелегко, хотя я и терпеливый человек. Я не удивлен, что Анджела не узнала меня. Мы встречались однажды, и я легально сменил имя во второй раз, когда бежал из Атланты пять лет назад. В глазах закона я Оакли Джеймс Бирн, а не Бретт Оакли Арчер. Имя, которое стало моей второй натурой. Бретт Арчер умер вместе с Джейн Уильямс и Archer Data Corp. Анджела настолько эгоцентрична, что я не ожидал, что она узнает меня. Мужчину, которого она и ее муж уничтожили без раздумий, одержимые желанием продемонстрировать свою власть. Мой план начинает реализовываться, когда она покидает университетский городок, оставляя в моих руках своего единственного наследника. Ключ ко всему. Они так беспокоятся о репутации своей семьи, что невольно привели свою дочь на порог дьявола. Я задел за живое поверхностных Кармайклов, заставив забыть о том, что их дочь безупречно чиста. Профессионально обработанной фотографии, на которой она запечатлена со школьным уборщиком — это все, что им понадобилось, чтобы перевести ее в мою академию в штате Мэн. Жалкие. Мне нужны были рычаги давления, и их дочь стала идеальной мишенью, хотя я еще не решил, как ее использовать. Весь прошлый год я был сосредоточен только на том, чтобы привести ее в эту академию. Первоначально моей целью был ее старший брат Карл, пока его не убили два года назад. Я планирую втоптать имя Кармайклов в грязь, используя их дочь, прежде чем устранить их. Арчер Дэниелс, школьный тренер и один из моих ближайших друзей, согласился завязать с ней отношения для начала, но глядя на невинное создание, стоящее рядом со мной, не думаю, что она может поддаться его обаянию. Я выглядываю из окна своего офиса, когда Анджела Кармайкл спускается по ступенькам к черному лимузину, на котором она приехала. — Меня здесь быть не должно, — раздается рядом со мной сердитый голос, возвращая моё внимание к дочери моего врага. Я удивлен, обнаружив, что ее яркие карие глаза устремлены на меня с таким яростным выражением, на которое мало кто осмелился бы рядом со мной. Я пугаю большинство студентов, но ее, похоже, не смущает мое присутствие. Трудно не заметить ее естественную красоту. Ева Кармайкл внешне является полной противоположностью своей фальшивой, эгоцентричной матери. Тем не менее, она — Кармайкл, а все Кармайклы одинаковы. — Это совершенно не соответствует действительности. Ты наследница клана Кармайклов. Я выпрямляюсь и подхожу ближе к ней в попытке запугать ее. — Академия Синдиката — вот где твое место. Она высоко поднимает подбородок, ничуть не смущенная моей тактикой запугивания. — Меня не интересует семейный бизнес. Зрелая мудрость в уникальных ореховых глазах делает её старше своих восемнадцати лет. — Слова избалованной принцессы, которая не понимает, что значит зарабатывать на жизнь. Я качаю головой. — Ты усвоишь здесь несколько трудных уроков, Ева. Ее челюсть сжимается, и она расправляет плечи. Девушка не маленькая, но по сравнению с моим ростом она крошечная. — Я твердо намерена зарабатывать на жизнь, когда закончу учебу. Ее брови хмурятся, а кулаки сжимаются по бокам. — Я буду ветеринаром, что бы кто ни говорил. Я не хочу иметь ничего общего с ненормальной преступной организацией моих родителей. Ее вспышка удивляет меня. По иронии судьбы, я учу студентов, оказавшихся в той же ситуации, что и я в восемнадцать лет, когда сбежал. Ни один из присутствующих студентов не заинтересован в том, чтобы вести честную и ограниченную жизнь. Обычно они такие же облажавшиеся, как и их родители, если не хуже. — Тебе не следует говорить об этом другим ученикам, — я прищуриваюсь на нее. — Они воспользуются этим как слабостью. Не знаю, зачем я предупреждаю ее о других студентах, если мое единственное намерение — помучить эту девушку, но у нас в школе есть несколько сильно испорченных учеников. Парни и девушки, которые разжевали бы ее и выплюнули. Она сжимает челюсти. — Быть лучше своих родителей — это не слабость. Теперь ее глаза пылают гневом. Ее слова бьют меня под дых, потому что когда-то я был таким же, как она. Она — безнадежный романтик, верящий, что есть спасение от тьмы, но она ошибается и узнает об этом. — Твои родители хотят, чтобы ты возглавила семейный бизнес, и я здесь для того, чтобы сделать из тебя идеального лидера для этого бизнеса. Я скрещиваю руки на груди. — Ты будешь делать то, что тебе говорят, пока ты здесь. Что будет потом, зависит от тебя и твоей семьи. Я внимательно изучаю ее реакцию, заинтригованный дочерью моего врага. Она совсем не такая, как я ожидал. Вместо умного ответа она держит язык за зубами, но свирепо смотрит на меня. — Пойдем. Я покажу тебе твою комнату в общежитии.