Он шлепает меня по заднице. — Не задавай вопросов. — Простите, сэр, — отвечаю я. Я чувствую холодное, влажное ощущение, когда он наливает еще смазки на мою измученную дырочку, используя свои пальцы, чтобы протолкнуть ее в меня. Затем чувствую, как он прижимает головку члена к моему входу и мгновенно напрягаюсь. — Расслабься, Ева. Если будешь напрягаться, тебе будет больно. Я киваю и фокусируюсь на расслаблении, а не на образе столь огромного объекта, втиснутого в такое узкое пространство. — Ты уже достаточно растянута. Мои четыре пальца были по самые костяшки внутри тебя. Я стону от мысленной картины, выгибая спину, когда он усиливает давление. Головка его члена проскальзывает сквозь тугое кольцо мышц, и он останавливается, позволяя мне привыкнуть к ощущениям. Через несколько мгновений он снова опускается, толкаясь вперед. Я впускаю его внутрь, расслабляясь, насколько это возможно. Поначалу мне чертовски больно, потому что его член такой твердый, что кажется, будто он засунул в меня железный прут. — Черт, — выдыхает он, его голос такой хриплый, что у меня дрожат бедра. — Это так чертовски приятно. — Он подается вперед еще на дюйм и стонет. — И выглядит так, блядь, хорошо. Я бросаю на него взгляд через плечо, и он ухмыляется. — Ты приняла каждый гребаный дюйм. В это трудно поверить, так как я наслаждаюсь невероятно полным ощущением глубоко внутри меня. — Это чувствуется… хорошо, — говорю я. Он рычит и хватает меня за бедра. — Скажи мне, если будет слишком больно, — выдавливает он сквозь сжатые зубы, прежде чем очень медленно вытащить свой член. — Блядь, мне нравится смотреть, как твоя маленькая тугая дырочка вот так прижимается к моему члену, малышка. Я стону, когда он снова входит в мою попку, открывая мне глаза на совершенно новый смысл удовольствия. — Трахни меня, — умоляю я, глядя на него через плечо. Челюсть Оака крепко сжата, а на его левом виске выступает вена, когда он цепляется за контроль, который так отчаянно пытается удержать. Я не хочу, чтобы он сохранял контроль. Темная, грязная сторона его души хочет брать всё, владеть всем и причинять боль. Я хочу, чтобы зверь вышел поиграть. — Перестань сдерживаться и отдай мне всё, — подначиваю я. Аквамариновые глаза Оака встречаются с моими и сужаются. — Не искушай меня, — выдавливает он. Я улыбаюсь ему. — Трахни меня так чертовски жестко, что я не смогу сидеть неделю, — прошу я. Он рычит и сильно впивается ногтями в мои и без того покрытые синяками бедра, сильно притягивая их к себе, чтобы вонзиться еще глубже. При каждом толчке его член скользит до упора, а его яйца шлепаются о мой пульсирующий клитор. А потом он отпускает зверя, отводя бедра назад, только для того, чтобы врезаться в меня с такой силой, что я едва могу дышать. — Блядь, сэр, — кричу я, когда он усиливает хватку, жестоко издеваясь над моей задницей своим членом. Мне это нравится больше, чем я могу объяснить. Это так грубо и так чертовски грязно. — Да, именно так, — говорю я, чувствуя, что приближаюсь к точке невозврата. Ощущения от анального секса настолько разные, настолько захватывающие, что я просто знаю, что мой оргазм будет ошеломляющим. — Вот и все, — ворчит он, трахая меня еще сильнее. — Я хочу, чтобы ты кончила, пока мой член глубоко в твоей заднице. Он наклоняется и хватает меня за шею, приподнимая так, что моя спина оказывается на одной линии с его грудью. Затем обхватывает рукой мое горло, частично перекрывая дыхательные пути. — Я хочу, чтобы ты забрызгала всю кровать, как хорошая девочка. Струя горячей жидкости вырывается из моей киски, пропитывая кровать под нами, пока он продолжает трахать меня. Я кричу, но тихо, потому что не могу издать ни звука, когда его рука крепко сжимает мое горло. Все, что я вижу, — это звезды перед глазами, когда кульминация настигает меня, как товарный поезд, сбивая с рельсов, и я падаю в беспамятство. Я дрожу так сильно, что думаю, может, со мной что-то не так. Оак стонет, и могу сказать, что он тоже вот-вот кончит. — Блядь, ты практически доишь мой член, — рычит он, выплескивая каждую каплю спермы глубоко в мою задницу. Он отпускает мое горло, и я хватаю ртом воздух, падая ничком на кровать. Оак осторожно вытаскивает из меня свой член, но затем я чувствую, как его заменяет что-то другое. — Что это? Он усмехается. — Анальная пробка. Я хочу, чтобы ты держала мою сперму внутри себя всю ночь, — выдыхает он, падая рядом со мной. Я качаю головой. — Это было чертовски потрясающе. Его ноздри раздуваются, и он притягивает меня к своей груди. — Не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя, Ева Кармайкл. Он целует меня в лоб, а я прижимаю голову к его груди, позволяя биению его сердца убаюкать меня и погружаюсь в сон. Глава 31 Оак Евы нет в постели, когда я просыпаюсь, поэтому я иду на её поиски. Сердце бьется сильнее, когда не нахожу ее на кухне или в маленькой библиотеке. Горит свет в оранжерее, где я держу свой ноутбук и дневник. — Ева, — произношу я ее имя, когда вхожу. — Что это? — Спрашивает Ева, указывая на ноутбук, открытый на отфотошопленном снимке её поцелуя с уборщиком. Должно быть, я оставил свой ноутбук включенным, не заблокировав его. Либо это, либо она угадала мой пароль. Ёе глаза полны чистой муки, и это заставляет мою грудь болеть. — Ты был тем, кто отправил фотографию моим родителям. — Она качает головой. — Т-ты. — Ее голос срывается, и случайная слеза скатывается по щеке. Она также кивает на открытый дневник на столе. — Я всё знаю. — Ева, послушай. — Я иду к ней, но она делает шаг назад. — Нет, — кричит она громче, чем я когда-либо слышал от неё. — Не подходи ко мне. Наталья предупреждала меня, что кто-то хочет, чтобы я была здесь. — Она сжимает кулаки. — Она сказала, что кто-то подделал фотографии, чтобы родители отправили меня сюда. Я должна была послушать ее. Я перестаю двигаться, поднимая руки вверх в знак капитуляции. — Пожалуйста, Ева, просто выслушай меня. Она качает головой. — Все это время ты лгал мне. — Ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня с ненавистью. — Ты наказывал меня за то, что я не сказала тебе правду об уборщике, и все это время… — Ее голос срывается, когда по щекам стекает еще больше слез. — Ты болен, — выплевывает она, хватая дневник со стола и швыряя в меня. Я ловлю его и кладу на тумбочку рядом. — Видимо, ты не читала с самого начала. С причины, по которой я это делаю. — Мне насрать, почему ты это делаешь, Оак. — Она сжимает кулаки по бокам. — Ты использовал меня. Ты… Она отворачивается, выбегая из оранжереи. Я следую за ней, понимая, что это последнее, чего я хочу. Мой план прощупать почву и после всё объяснить провалился. Ева в спальне, собирает свою сумку. Я прислоняюсь к двери. — Что ты делаешь? — Убираюсь от тебя как можно дальше. Выражение ее глаз — это ненависть, страх и крайняя тоска, которые пронзают меня до глубины души. Я подхожу к ней и мягко кладу руки ей на бедра, заставляя ее остановиться.