Он указывает на смокинг, в котором выглядит довольно привлекательно. Я привыкла видеть его в спортивной форме из-за того, что он преподает физкультуру и боевую подготовку. — Ладно, тогда увидимся, — Оак направляет меня в противоположную сторону, к внешнему выходу из часовни. — Давай вернемся в коттедж. Я улыбаюсь, сжимая его руку. — Мне кажется, что я еще никогда не была так счастлива. — Я тоже. Мы возвращаемся в коттедж в комфортной тишине, но, когда подходим к арке, понимаем, что что-то не так. Я знаю, что Оак тоже это чувствует, так как улыбка исчезает с его лица. — Кто-то вломился, — бормочет он, не сводя глаз со сломанного замка на входной двери. Мой желудок сжимается от беспокойства, и я крепче прижимаюсь к мужу, гадая, кто мог проникнуть в дом. И тут замечаю машину, припаркованную в двухстах ярдах дальше по дороге. — Мои родители, — бормочу, кивая на нее. Это их машина. Черный Рэндж Ровер с черными колесами и регистрационным знаком Джорджии. — Дерьмо, — выдыхает Оак, мышцы напрягаются. — Как они узнали? — Понятия не имею. — Я качаю головой. — Они даже не звонили мне на рождественские каникулы. Он хватает меня за руку и сжимает. — Держись позади меня, хорошо? Я сглатываю, понимая, что не хочу, чтобы Оак столкнулся с моими родителями, не после всего, что они с ним сделали. Они монстры и не прислушиваются к голосу разума. — Нам не следует туда заходить. Это слишком опасно. — Все будет хорошо, я обещаю. — Он отпускает мою руку. — Теперь держись позади меня. Я смотрю, как он идет к взломанной двери коттеджа, его мощные плечи напряжены. Мое сердце колотится, как лошади, несущиеся галопом по полю, а я остаюсь рядом с ним, вцепившись пальцами в ткань его рубашки. Оак ведет нас в коттедж, где нас встречает отец, который смотрит с ненавистью, целясь из пистолета прямо в сердце моего мужа. Я тяжело сглатываю, зная, что мой отец — отличный стрелок. Он никогда не промахивается. Внезапно я смотрю в лицо своему худшему кошмару, понимая, что появление родителей разрушило блаженное счастье брака с моей второй половинкой. Фантазия разбита вдребезги двумя людьми, которые должны были поддерживать меня несмотря ни на что. Глава 33 Оак Я смотрю в дуло пистолета Джейми Кармайкла, и знаю, что не могу позволить ему победить в этот раз, не тогда, когда мне есть что терять. Ева значит для меня больше, чем всё, чем я когда-либо обладал. — Опусти пистолет, Джейми. — Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него. — Если ты убьешь меня, то можешь навсегда распрощаться с организацией. Ева придвигается ближе к моей спине, сжимая в кулаке мою рубашку. — Отдай мою дочь, и я уйду. — Он подает знак Еве, которая съеживается позади меня. — Ева, прекрати это немедленно и иди сюда, — рявкает он. — Боюсь, ты опоздал, Джейми. Ева уже стала моей законной женой, а потому примерно с получаса назад она больше не твоя забота. — Я этого не потерплю. — Джейми рычит, взводя курок пистолета. — Ева — наша наследница, и она выйдет замуж за подходящего мужа, который сможет управлять нашей империей. Ева выходит из-за моей спины с высоко поднятым подбородком. — Я никогда этого не сделаю, потому что Оак — мой муж, и, как я уже говорила тебе с того дня, как умер Карл, я не намерена иметь ничего общего с империей. — Она сердито смотрит на своего отца. — Ты просто никогда меня не слушал. Джейми что-то бормочет, и дверь в гостиную открывается, когда к нам подходит Анджела Кармайкл. — Ева, немедленно садись в машину, — зовет она, кивая в сторону двери, через которую мы вошли. — Никуда я с вами не пойду, — шипит она, глядя на них с такой же ненавистью, какую чувствую я. — Вы отправили меня сюда, так что это ваша вина, что я влюбилась в Оака и вышла за него замуж. — Вышла за него замуж? — Выплевывает Анджела, её глаза расширяются. — Что ты… — она замолкает, когда видит белое свадебное платье Евы и кольцо на ее пальце. — Ты ублюдок. — Она зло смотрит на меня. — Какого хрена ты это сделал? — У меня на это свои причины, — говорю я, сохраняя хладнокровие, несмотря на то, что Джейми держит пистолет и направляет его прямо на меня. — Однажды вы разрушили мою жизнь. Кажется, будет только справедливо, если я отплачу вам тем же. Анджела морщит нос. — О чем ты говоришь? Я ожесточаю свой взгляд, понимая, что эта пара эгоцентричных, высокомерных засранцев все еще не узнают меня. — Пять лет назад я оставил свою жизнь позади и сменил имя. Глаза Джейми сужаются, когда он рассматривает меня более внимательно, как будто пытаясь понять, кто я такой. — Бретт Арчер ничего не напоминает? — Спрашиваю я. Его глаза вспыхивают яростью. — Ты гребаный ублюдок. — Ты называешь ублюдком меня? — Я рычу, шокируя себя собственной злобой в голосе. — Ты разрушил мой мир, и все, что я сделал, — это женился на твоей дочери. Это не идет ни в какое сравнение с тем, что ты сделал со мной. — Мое внимание переключается на жену. — В любом случае, я женился на ней не назло тебе. — Я тяжело сглатываю, зная, что следующие слова могут иметь неприятные последствия. — Ева — мой мир, и я буду беречь и защищать ее, если это хоть что-то значит для тебя. Ева подходит ближе ко мне, скрещивая руки на груди. — Вы оба мертвы для меня. С таким же успехом вы могли бы усыновить какого-нибудь ребенка, который захочет участвовать в ваших планах. Ее мать ахает, выглядя шокированной словами дочери. Чего она ожидала? Ее едва ли можно назвать матерью из-за того, как она обращается с Евой. Это гребаный позор. Я прочищаю горло. — Если ты застрелишь меня, тебе придется иметь дело с катастрофическими последствиями. Глаза Джейми сужаются. — Если ты не вернешь мне дочь, у меня не останется выбора. — Он делает шаг вперед, заставляя меня напрячься. — У тебя много власти, Оак, но и у меня тоже. В этот момент в дверь входит Арчер, пугая Джейми и Анджелу, поскольку он направляет пистолет на Джейми, а не на меня. — Что, черт возьми, здесь происходит? Он поднимает руки вверх, когда замечает, что Кармайкл целится в него. Тот отвлекается как нельзя более вовремя. Я бросаюсь вперед и выхватываю пистолет прямо из рук Джейми. От удара он падает на пол, а я направляю пистолет прямо ему в лицо. — Не двигайся, блядь, — рычу я. Позади меня взводится курок, и я замираю, оглядываясь через плечо. Анджела Кармайкл держит крошечный пистолет и целится мне в спину. — Опусти оружие, Оак, — приказывает она. Я качаю головой. — Мы зашли в тупик. Я могу выстрелить твоему мужу в лицо и не промахнуться. Вопрос в том, убьет ли меня твой выстрел? Ева задыхается. — Нет, Оак, не опускайся до их уровня. Я ненавижу то, что она права. Возможно, мой отец и заставил меня убивать в юном возрасте, но я не делал ничего подобного с тех пор, как покинул Италию. Я отступаю, чтобы разглядеть ее получше. Если я нажму на курок, значит, ничем не отличаюсь от ее родителей. — Анджела, опусти пистолет, а я опущу свой. — Я показываю на ствол в руке.