Я застыла, прекратив дергаться. Только не Яромиру! Комок подкатил к горлу. — Ты сейчас же пойдешь с нами в столовую, — потребовала Изабелла и ухватила меня за плечо. Однако на месте меня удерживали Вероника и Мари-Августа, и в руках взбесившейся девицы остался ремень от моего рюкзачка. Она покрутила с недоумением свой трофей, все еще связанный со мной, после чего сообразила и отстегнула застежку. Рюкзак оказался в ее полной власти. Я не среагировала. В этот момент мне было ни до чего. Я с ужасом представляла скривившееся в отвращении лицо Яромира. — Что тут у тебя? Приспособления для гипноза? — принялась рыться в моей сумке Изабелла. И достала планшет. Глава 18 Меня как кипятком окатили. — Нет! Отдай сейчас же! Не смей! — забилась я в истерике, повисая в руках сдерживающих меня девиц. — Что-то личное? — сладким голоском, улыбаясь, поинтересовалась Изабелла. — Сейчас поглядим. — Нет! Верни! Убью! — безуспешно вырывалась я, однако приближаясь к ней шаг за шагом, и волокла за собой упиравшихся пятками в пол Веронику и Мари-Августу. — Я только посмотрю, — игриво ответила Изабелла и, громко хохоча, отбежала от меня к двери. — Только посмей, — прохрипела я сорванным голосом и сделала еще пару шагов. — Ага. Сейчас-сейчас, — издевательски ответила Изабелла, нажимая кнопку на планшете, и выскочила в коридор. Экран волшебной вещицы загорелся, и гадкая девица с любопытством уставилась в него. — Зеркало что ли? — не поняла она и принялась терзать единственную кнопку. Послышался щелчок похожий на затвор камеры. — А! — «догадалась» она. — Фотоаппарат дешевый. И какой-то странный. Такой только у Дорки и мог обнаружиться. Фу. — Отдай, — прошептала я, то ли угрожая, то ли умоляя. Изабелла взглянула на меня, на мое искаженное ужасом лицо, на то, как я, превозмогая усилия ее подружек с черепашьей скоростью приближалась к выходу из подсобки, и… пренебрежительно бросила планшет на пол. — Да бери, — насмешливо фыркнула она. И придавила каблуком экран. Я замерла. Внутренне сжалась. Скукожилась. Больше не сопротивлялась, позволив девицам меня снова растянуть, как на дыбе. Время стало тягучим. Происходящее вокруг замедлилось. Мне хотелось закрыть глаза, но я смотрела. Задыхалась от ужаса, но смотрела. Смотрела… Хруст планшета от каблука. По экрану с изображением Изабеллы побежала сетка трещин. И по лицу реальной девицы тоже. Брызнула кровь. Изабелла взвыла раненым зверем и запрыгала от жуткой боли на месте, то и дело наступая на планшет. И от этого новые рваные раны сами собой появлялись на ее когда-то чистой белоснежной коже. — Помогите! Спасите! — кричала она то запрокидывая голову, то упираясь подбородком в грудь. Руки ее хаотично дергались, не решаясь прикоснуться к кровоточащему лицу. Вероника и Мари-Августа уже не тянули меня в разные стороны, обе прижались ко мне в страхе, до синяков сдавливая дрожащими пальцами мои предплечья и оглушительно визжа. — Аааооо, — из горла Изабеллы исторгался уже нечленораздельный ор. Она кружилась на месте, натыкаясь то на стену, то на косяк двери… Шум и топот. Кажется, крики Изабеллы услышали и спешили на помощь. В проеме двери показался Яромир. Его глаза округлись, глядя на ведьмины пляски первой красавицы академии. Похоже, он даже не понял, что с ней произошла беда. Он принялся осматриваться, и в его поле зрения попала я. — Яромир! — заголосили Вероника и Мари-Августа, по-прежнему мертвым ухватом держась за меня. И парень метнулся к нам в подсобку. — Ты пришел? — всхлипнула Мари-Августа, явно мечтая хоть кому-то пожаловаться о пережитых страхах. Но Яромир в сторону девиц не бросил ни единого взгляда. — Ты цела? — с беспокойством спросил он у меня и скинул чужие руки с моих предплечий. Теплые ладони ласково огладили мое лицо, убрали со лба прилипшие влажные пряди челки, прошлись по макушке, после чего прижали меня к стальной груди. Я скосила глаза. В дверном проеме показались греот Пуфик и грет Морал. Первый всполошенно кудахтал над Изабеллой, а вторая раздавала указания, кому, я не видела, но, судя по гомону, у дверей собралась немалая толпа. Крики и стоны Изабеллы, переворачивающие душу, стали стихать. — Скажи, что ты в порядке, — умолял Яромир. — В порядке, — прошептала рефлекторно то, что от меня требовали. Но задействовав голосовые связки, пришла в себя. — Я правда в порядке, — уверенно повторила я и нехотя отстранилась от теплой груди. Что творилось в коридоре я перестала видеть, так как Вероника и Мари-Августа встали у проема двери и принялись, перекрикивая шум, рассказывать, чему стали свидетелями. А именно — как Изабелла буквально на глазах стала истекать кровью. Я скосила глаза на Яромира. Он тоже прислушивался к стрекоту девиц, хмуря соболиные брови. — Как вы вообще здесь оказались, когда должны были завтракать в столовой! — наконец, воскликнула грет Морал. Кажется, Изабеллу уже отправили в медпункт, и ректор занялась допросом болтливых подружек. — Так Дорку ловили, — простодушно ответила Мари-Августа. — Зачем? — Внушение сделать. Нечего на парней заглядываться. Особенно с ее-то рожей. — Мда, Мари-Августа никогда особым умом не отличалась, а уж после происшествия, видимо, последние крупицы здравого смысла растеряла. Сдала ядовитое трио с потрохами. — А поподробнее… — Воспользовавшись разговорчивостью девицы грет Морал выпытала все, что посчитала нужным. При массе свидетелей. Теперь штрафницам не отвертеться. — Издевательства! — возмутилась ректор, выслушав словоохотливую студентку. Грудь грет Морал шумно вздымалась под жесткой тканью строгого платья. — В моей академии! Мари-Августа, наконец, осознала, что наговорила, и испуганно замолкла. Вероника уже давно тряслась замерзшей вороной во вьюжную погоду. — Дори-Анна! — гаркнула грет Морал. Девицы дружно расступились, освобождая между мной и ректором проход. Ну, да, опять виновата я. Не будь меня, Изабелла-хорошая-девочка не стала бы заниматься столь гнусными вещами, как травля студенток. Я задрала подбородок, готовая выйти из подсобки на всеобщее обозрение и… осмеяние. Сейчас все увидят мое лицо, которое я скрывала последние дни. Передо мной выросла спина — Яромир закрыл меня собой, выступая вперед. — Грет Морал, с Дори все в порядке, она жива и здорова, если не считать стресс из-за всего, что ей пришлось сегодня пережить. Я провожу ее в свою комнату. — Конечно, — проявила покладистость ректор к моему удивлению. — Все расходитесь, — скомандовала она. — Пойдемте, греот Пуфик, нужно пересмотреть видеозаписи сегодняшнего утра. — Если они есть, — добавил мужчина. — Если их нет, полетят чьи-то головы, — с угрозой пообещала грет Морал. И я почему-то подумала, что камушек в мой огород — последние записи пропадали по моей вине, и ректор не могла о том не догадываться. На мое счастье во время происшествия Изабелла, забывшись, выскочила в коридор и там при камерах танцевала на планшете. Рядом никого не было, и в этот раз ректор не сможет сделать меня козлом отпущения. Я не виновата в трагедии, случившейся с дочкой советника. Во всяком случае, напрямую. Но это не означало, что меня не мучило чувство вины из-за косвенной причастности. — Пойдем, — тихонько позвал Яромир, повернувшись ко мне. — Да, — откликнулась я и последовала за ним в опустевший коридор. Студенты по велению ректора рассеялись, будто и не было здесь никого. Лишь издалека еле слышались чьи-то возбужденные голоса, видимо, все еще обсуждающие увиденное. — Я провожу тебя. — Яромир протянул ко мне руку, приглашая отправиться с ним, переступил с ноги на ногу, и под его ботинком захрустело. На полу коридора всюду валялись осколки планшетного экрана. Сам гаджет покореженный и разломанный притулился у двери. — О нет, — простонала я, осознавая, что теперь уж точно мне никогда не вернуть свою внешность. Как и Изабелле. Наши лица потеряны вместе с целостностью планшета. Теперь уже ничего не исправить. Я упала на колени и принялась лихорадочно собирать то, что осталось от злополучного гаджета. Слезы закапали на пол, смешиваясь с крошевом, в которое превратился экран. — Ты что делаешь, Дори? — удивился Яромир.