Когда церемония представления закончилась, Гилэстэл обратился к Вере: - Есть кое-кто еще, с кем бы я хотел тебя познакомить, Вайра. Немного терпения. Эркель взглянул на магистра. Вроде бы все в сборе. Но в этот миг на пороге показалась женская фигура. Эркель с удивлением воззрился на смуглокожую незнакомку, грациозную, как кошка. Татуировка и обилие украшений свидетельствовали о южном происхождении.Но размышлять о том, кто она, магу долго не пришлось. - А, вот и она, - магистр довольно улыбнулся. - Вайра, позволь представить тебе мою дочь, Зараэль. У Эркеля отвисла челюсть. Дочь? У Гилэстэла есть дочь?! Действительно, он очень давно не был в Норхете, если пропустил такое событие. Маг изумленно поедал глазами девушку. Ему вспомнился сиреневый локон, мелькнувший в дверях покоев магистра в последний его приезд. И внезапно Эркель понял, что магистр лукавит. Понял, и запутался еще больше. «Зачем он ей лжет? Эта девушка ему такая же дочь, как я – сын. Что вообще происходит?». Зараэль приблизилась к Вере и сдержанно поклонилась. А Вера, остолбенев и глядя во все глаза на стоящую перед ней девушку, не смогла даже ответить на приветствие. Вера могла бы поклясться чем угодно, что уже видела её! Но где? Когда? Смуглая кожа, сиреневые волосы и удивительно светлые глаза. Вера судорожно перерывала кладовые памяти, но безуспешно. Эркель почувствовал тычок в ребра. Иннегард, посмеиваясь, потянул его за собой. - Перестань пялиться, Эркель! У тебя такое лицо… - Иннегард! – Эркель ухватил его за кружевной рукав. – Ты знал, что у магистра есть дочь? - Я? – прошептал маг, бережно высвободив манжету из пальцев Эркеля. – Конечно. И ты бы знал, если бы почаще бывал здесь. Только онаему не дочь. Магистр, конечно, не праведник, но не думаю, что он извращен настолько, чтобы укладывать к себе в постель собственную дочь, - Иннегард хихикнул. - Он притащил её в Норхет лет пятнадцать назад, совсем еще ребенком. Вроде бы дочь какого-то знатного вождя из южан. Гилэстэл взял её в залог мира, ну и тому подобное. Девчонка была совершенно дикой и свирепой, как лесная кошка, давалась в руки одному магистру. И, поверишь ли, с тех пор так ничего и не изменилось. Я как-то пытался заговорить с ней, знаешь, просто поболтать. Безуспешно, к стыду моему. Нет, совершенно дикая. Гилэстэл привил ей кое-какие манеры, но это только видимость. Любимое занятие этой девчонки – отстрел птиц в замковом парке. Видишь браслеты у неё на руках? Думаешь, это обычные украшения? Ничего подобного. Иглы летят удивительно точно. Ко всему прочему мне думается, чтоГилэстэл обучает её и магии. Так что ты поосторожней с этой дамой. Видишь, какой у неё взгляд? Аж дрожьберет. Эркель взглянул на Зараэль, и понял суть предостережения Иннегарда. Южанка смотрела на Вайру, которую в этот миг сам магистр усаживал за стол. И взгляд этот не сулил гостье ничего хорошего. Вера, почувствовав бегущий по коже холодок, подняла глаза. Недобрый, тяжелый, предостерегающий от необдуманных поступков взгляд сиреневой девушки притягивал взор, как магнит. Вера почувствовала необъяснимую, сдерживаемую неприязнь, исходящую от Зараэль. «Будь осторожна, чужая, - словно бы говорила она. – Я слежу за тобой. Твой малейший промах будет мне на руку». В Вере всколыхнулось возмущение. В конце концов, она не напрашивалась в гости и не настаивала на том, чтобы сидеть за одним столом со всеми обитателями замка Норхет. Но раз так, то так. Как говорится, какой привет - такой ответ. И Вера вместе с ответным взглядом вернула сиреневолосой все те эмоции, которые та излучала в её направлении. И с мстительным удовлетворением отметила, как расширились светлые глаза и раздулись тонкие ноздри, когда девушка ощутила невидимый поток. Эркель наблюдал за молчаливой игрой женских взглядов, теряясь в догадках, что за причина заставила Зараэль так неприветливо отнестись к Вайре. Потом ему это надоело, и он стал просто смотреть на сидящую по левую руку от магистра рыжеволосую гостью. Вайра апатично ковыряла вилкой в тарелке, время от времени без всякого любопытства окидывая зал и сидящих за столом мужчин усталым взглядом. В очередной раз, подняв голову, она встретилась глазами с Эркелем. И маг по их выражению понял, что она прекрасно помнит все. «Интересно, - подумал он, - она действительно не догадывается, что все они живы? Что бы она стала делать, если бы узнала? Думаю, магистру бы не поздоровилось». Эркель усмехнулся, представив себе возможный исход. Вера же, заметив непонятную ухмылку на лице Эркеля, отвернулась. «Радуйся, сволочь, радуйся, - подумала она. – И как только Анарниэлль могла полюбить этого… этого лицемера. Подумать только, мне ведь он тоже понравился в нашу первую встречу. Боже мой! Сарлис, Анэль, Ори, Троди, как же много я отдала бы за то, чтобы вместо этих сейчас здесь сидели вы!». Чувствуя, что слезы вот-вот снова вырвутся наружу, она схватила кубок и приникла к краям. Комок в горле исчез, но горечь подавленных слез все равно перебивала вкус даже самых изысканных блюд. Вера отодвинула тарелку и поднялась. - Лорд Гилэстэл, вы не будете возражать, если я вас покину? Мне не по себе. Гилэстэл внимательно посмотрел на неё и кивнул. - Конечно. Но мне бы не хотелось, чтобы ты скучала или тосковала в одиночестве. А так как я буду занят – сама понимаешь, дела – то попрошу Зараэль составить тебе компанию. Зараэль! – обратился магистр к дочери по-эльфийски. – Позаботься о нашей гостье, развлеки её. Южанка поднялась, без какого бы то ни было недовольства, и согласно кивнула. Девушки покинули зал, предоставив магам решать свои дела. Зараэль, позвякивая браслетами на щиколотках, стремительно шла по замку. Вера, путаясь в длинном платье, еле успевала за ней. - Куда мы идем? - окликнула она южанку, приподнимая метущий пол подол и ускоряя шаг. Та остановилась и оглянулась на Веру так, словно не ожидала увидеть её за своей спиной. - Гилэстэл приказал развлекать тебя. Прокатимся верхом. Светлые глаза смотрели испытующе. - Но я не одета для верховой прогулки, - Вера опустила подол. – Мне нужно переодеться. - Не нужно. Нетерпеливо тряхнув кудрями, Зараэль шагнула к Вере. Не успела та опомниться, как в руке сиреневоволосой мелькнула тонкая стальная полоса, и нижняя часть юбки упала к ногам Веры, оголив их по самые колени. - Эй! – только и успела воскликнуть Вера, испуганная столь неадекватным поступком. А потом, не желая показать, что все же испугалась, добавила уже спокойнее. – Ты мне платье испортила! - Ничего, - усмехнулась Зараэль, которую не обманула последняя фраза. Острое лезвие, послушное неуловимому движению её пальцев, неслышно спряталось в браслет. - Этого добра у тебя будет валом, Гилэстэл не мелочен. Зато теперь не нужно терять время на переодевание. Я потому и не ношу этих тряпок – они мешают двигаться. Идем! Вера могла бы повернуться и уйти в свои покои, сказавшись уставшей, или придумав еще какую-нибудь отговорку. Но, решительно перешагнув через кольцо ткани, она устремилась вслед за удаляющейся южанкой. Она поняла и приняла игру, которую только что предложила ей Зараэль. Игру под названием соперничество. Однако за что ей предстояло состязаться и каков будет приз победителя – вот что хотелось бы узнать. И это было лучше, чем умирать от тоски и воспоминаний. Похоже, и Зараэль поняла это, ибо Вера заметила удовлетворенный огонек в её глазах, когда та оглянулась проверить, идет ли за ней рыжеволосая гостья. Зараэль привела Веру на хозяйственный двор, где размещались замковые службы. При виде южанки попадающиеся им навстречу люди сгибались в поклонах, на Веру же смотрели с интересом. Зараэль по-хозяйски окинула взглядом двор и направилась к конюшне.Вера, попутно с любопытством оглядываясь, вошла следом за ней в обширное помещение, где в просторных стойлах помещались лошади. К Зараэль, подобострастно изогнув спину, подлетел слуга. - Леди Зараэль! Что угодно госпоже? - Седлай коней, мы едем кататься… с госпожой Вайрой, - Зараэль кивком головы указала на Веру, и пошла к выходу - Да, госпожа. Сию минуту, госпожа. У дверей Зараэль задержалась, и, пропустив вперед Веру обернулась к конюху. Выходя, Вера услышала, как южанка, понизив голос, сказала по-эльфийски: - Подбери для неё кого-нибудь поноровистей. Хочу устроить ей небольшое приключение. Ты понял? Вера, отвернувшись в ожидании и не подавая виду, что понимает её слова, внимательно прислушивалась. - Может быть, Уванимо, госпожа? - Да, в самый раз. Готовь лошадей. Вера насторожилась, услышав последнюю фразу. «Уванимо, ха. Чудовище – неплохое имечко для лошади, - подумала она. – Надо быть начеку». Долго ждать им не пришлось. Через несколько минут ворота конюшни распахнулись, и слуги вывели под уздцы лошадей. Зараэль без лишних слов вскочила на спину рыжего, в крупных белых пятнах коня. Вера перевела взгляд на свою лошадь. Это была вороная, с отливом в синеву, кобыла, поджарая, длинноногая, даже по внешнему виду больше похожая на существо из преисподней, чем на обычную лошадь. Вера, сглотнув, осторожно коснулась ладонью шелковистой шерсти на боках животного, и, подняв глаза, наткнулась на ехидный взгляд Зараэль. - Тебе не нравится лошадь? – в голосе южанки слышался вызов. - Отчего же. Вполне приличная коняшка. - Тогда поехали, - Зараэль тронула пятками бока своего коня. – Покажу тебе остров. Вера, прислушиваясь к своей лошади, вдела ногу в стремя и поднялась в седло. Пока кобыла вела себя вполне прилично и послушно, как и полагается хорошо обученной верховой лошади. Они выехали со двора, оставили позади высокую стену, окружающую Норхет и миновали череду садов и парковых аллей, постепенно превратившихся в лесные дороги. Лошади шли рядом. Наездницы молчали. Зараэль расслабленно покачивалась, непринужденно закинув одну ногу на седло и лениво оглядывая окрестности. Вера, памятуя о разговоре в конюшне, не вынимала ноги из стремян и не выпускала повод. Осень еще не коснулась краснолесья разноцветными кистями. Зелены пока были высокие вязы, тонкие осины, стройные ольхи, статные дубы и орешник. Единственным отличным цветом был красный цвет спелых ягод рябины. Но в голосах перекликающихся лесных птах уже звучали тоскливые ноты. Ветерок, блуждающий в лесной чаще, был прохладен, а к лицу липли плывущие по воздуху и переливающиеся в солнечных лучах тонкие паутинки. Высоко в небесной синеве парила птица. Зараэль, подняв голову, усмехнулась краешком губ, глядя, как птица наворачивает круги над их головами. Внезапно прямо перед лошадьми из лесу выскочил заяц. Зараэль и Вера одновременно натянули поводья и остановились в нескольких шагах от зверька. А тот, вместо того чтобы, испугавшись, улепетнуть под защиту лесного покрова, застыл на месте столбиком, спокойно глядя на девушек. Зараэль, в глазах которой вспыхнул азартный огонь, вскинула руку с намерением выпустить в него пару стрел, скрытых в браслетах. Но внезапная мысль заставила её сдержать свой порыв. Она, не поворачивая головы, тихо сказала: - Сможешь поймать его руками? - Что? – Вера с удивлением глянула на южанку. - На спор, - прищурилась та, не отрывая от зверька цепкого взгляда. – Кто догонит его и сумеет поймать голыми руками, тот выиграл. - Глупости, - откликнулась Вера. – Это невозможно. Здесь кругом лес. - Боишься со мной спорить? Правильно делаешь. Но я упрощу задачу. Мы погоним его по этой дороге. Не волнуйся, он не свернет с неё. Так как? Или ты заведомо признаешь себя проигравшей? - Ладно, - уступила Вера. - А какой приз? - Проигравший исполняет желание выигравшего. - Идет! Зараэль пронзительно взвизгнула, спугивая зайца, и он, высоко подпрыгнув от неожиданности, стрелой понесся по лесной дороге. В то же мгновение пегий жеребец южанки, взрыв копытами землю, устремился вслед за ним. Вера крикнула и ударила пятками по лоснящимся бокам Уванимо. Кобыла взвилась и рванулась вперед, словно черная молния. Ветер свистел в ушах, бил по глазам. Вера, пригнувшись к холке, следила за маленьким стремительным серым комочком.Лошадь и вправду была необыкновенной. С такой скоростью не передвигались ни Крепыш, ни Сорванец. Вытянув морду и прижав уши, этот зверь – по-другому кобылу было трудно назвать – просто разрывал воздух. Вера, чуть задержавшаяся на старте, быстро догнала Зараэль. Лошади поравнялись, а затем Уванимо стала обходить жеребца южанки. Вера, в азарте соревнования забывшая об опасности,оглянулась на Зараэль. Ледяной взгляд, излучающий превосходство, торжество и насмешку, отрезвил её. Она увидела, как губы южанки, разомкнувшись, произнесли короткое слово на эльфийском. Уванимо пряднула ушами, внемля приказу, и вдруг, протестующе заржав, резко повернулась и рванулась с открытого места прямо в лесные дебри. Лошадь неслась, не разбирая дороги, храпя и злобно взвизгивая. Вера, зажмурившись, чтобы ветви не выбили глаза, приникла к спине взбесившейся кобылы, изо всех сил сжимая коленями черные бока. На такой скорости лошадь запросто могла, врезавшись в дерево, размозжить голову и себе и своей всаднице. Вера чуть приподнялась, намереваясь перехватить повод покороче, и заставить кобылу снизить темп. Но Уванимо метнулась влево, обходя очередное дерево, и Вера, зажмурившись, снова упала ей на шею. - Стой! Стоять! Э-эй! – закричала Вера, надеясь, что животное остановит звук её голоса. Но лошадь будто и не слышала отчаянных криков своей всадницы. Внезапно Веру осенило - Зараэль говорила с конюхом на эльфийском, на этом же языке было произнесено и слово, после которого лошадь взбесилась. - Нава, Уванимо! – умоляюще воскликнула Вера. – Нава, рокко! Нава. И кобыла, к несказанной радости Веры, замедлила бег, а потом и вовсе остановилась. Вера сползла с седла на землю. Ноги её не держали, и она села на траву, прислонившись спиной к березовому стволу. Переводя дух и стараясь успокоить неистово колотящееся сердце, она рассматривала Уванимо. Лошадь, как ни в чем не бывало, словно и не было бешеной скачки, смотрела на неё загадочным взглядом. Бока её были мокры от пота. Спохватившись, Вера поднялась и с опаской подошла к кобыле. - Да, ты и в самом деле достойна своего имени, лошадка, - произнесла она по-эльфийски. Лошадь мотнула головой и всхрапнула, словно понимая её. – Давай-ка я тебя оботру. Пучками травы Вера отерла лошадиные бока, приговариваяласковые слова, долженствующие успокоить животное. Уванимо спокойно позволила поухаживать за собой. - Ну что, будем друзьями? – Вера коснулась ладонью лошадиной морды. Кобыла приподняла голову и фыркнула, коснувшись её руки мягкими губами. Вера погладила её по шее и вскочила в седло. - Вперед, Уванимо. Откликаясь на знакомую речь, лошадь тронулась вперед. Вскоре Вера перестала опасаться, успокоилась и расслабилась, предоставив Уванимо самой выбирать дорогу. Они шли через лес, и Вера первый раз за прошедшие дни перестала чувствовать себя неуютно, словно выставленной на всеобщее обозрение. Особенно это чувство усилилось на сегодняшнем обеде. Взгляды сидящих за столом магов ощущались ею как липкие паучьи лапки, настойчиво и оценивающе ощупывающие её. А она, словно муха, попавшая в паутину, не могла даже пошевельнуться, обмотанная тонкими нитями и заготовленная впрок, на будущий паучий пир. А может, она - бабочка редкой породы, пойманная рьяным натуралистом в тропическом лесу, и пришпиленная к подушечке? Чтобы и остальные, подобные ему, любители прекрасного могли полюбоваться засохшим трупиком насекомого, распятым и распластанным на черном бархате. Или она - неосторожная мошка, сбитая тяжелой каплей сосновой смолы с травинки над озером,и ставшая редкой находкой? Лежит такой осколок янтаря под стеклом в музее, а вокруг него – десятки глаз, рассматривающие его кто с восхищением, кто с любопытством, кто равнодушно, а кто и со злорадством. И никого не волнует, что испытывает экспонат под толстым бронированным стеклом. Лес кончился, и Уванимо с Верой выбрались из-под зеленого полога на открытое пространство. Не задумываясь над направлением, Вера тронула бока лошади, и они продолжили путь по поросшей вереском равнине, постепенно превращающейся в каменистое плато, с редкими кустиками чахлой травы меж камней. Солнце светило в спину, тень, отбрасываемая лошадью и всадницей, удлинялась, но Веру совершенно не беспокоило то обстоятельство, что она блуждает одна по незнакомым местам. Её не страшили возможные ловушки, вроде тех, в которые она попала на болоте. Она просто не думала о них, наслаждаясь одиночеством, отдаваясь ему всецело и полностью. Высоко в небе по-прежнему кружила птица, но, возможно, это была другая. На остров уже опустились сумерки, когда путешественница добралась до гавани. Вера еще издали услышала крики поздних чаек и почувствовала запах моря. Уванимо процокала копытами по мощеным дорожкам порта, ведущим к причалам. Вера остановила лошадь возле одного из них и стала смотреть на море. На стоящих в гавани кораблях зажигались огни, им отвечали звезды, вспыхивающие одна за другой на небе. За её спиной послышались шаги и сдержанное покашливание. Вера не обернулась, все так же меланхолично продолжая смотреть на спящие корабли и гадая, на котором из них прибыл сюда Эркель. - Госпожа? Леди Вайра? Голос был незнакомым, и Вера, чуть помедлив, развернула лошадь. Перед ней стоял человек в одежде прислуги. Он поклонился, и сказал: