Он возник словно ниоткуда, сразу захватив разум и влюбив в себя без памяти. Бледный шатен в строго черной кожаной одежде, солнцезащитных очках и со странным перевернутым крестом на шее. То ли египетский знак смерти, то ли сатанинское распятие. Ленка приняла это за обычный виток субкультуры. Ничего странного, ведь она очень надеялась отвадить его от подобных увлечений. Искренне надеялась. Он засыпал комплиментами, дарил дорогие черные розы и позволял изливать проблемную душу подростка ему, человеку опытному, много повидавшему. Не даром же он старше на целых пять лет. Хотя, где работает после института, не говорил. Ловко уводил разговор в сторону. Ленка, как и любая девушка-тинейджер, находилась в поиске собственного жизненного пути. Миллионы фрагментов огромной мозаики мироздания терзали развивающийся разум вопросами. Возможно, не совсем стандартными для ее сверстников: жизнь, смерть, карма, Творец, Бог, боги, силы, магия, развитие и деградация, ступени силы и поиски учителя. Искренне хотелось найти человека, который мог бы объяснить хоть что-то из "тайной стороны жизни". Наверное, именно за такого учителя она и приняла Мизраэля. Из потока слов о демонах, четырех темных духах, падших ангелах и древних заклинаниях она пыталась выбрать те крупицы, которые действительно были ей интересны. Старалась разобраться в самой себе, пропуская мимо ушей все более явные намеки на то, что Мизраэль — сатанист. — Ты действительно любишь солнце? — вывел из размышления резкий вопрос Мизраэля. Ленка приподняла голову, разглядывая унылые серые тучи, уверенно кивнула: — Да, я дите света. На секунду показалось, что по лицу Мизраэля прошла судорога, но людская волна, вышедшая из метро, отвлекла внимание, Лена заставила себя забыть об увиденном. — А я люблю именно такую погоду, — через силу ответил Мизраэль. В подтверждение его слов тучи словно еще больше сгустились, почернели, грозя городу неизбежной молнией и проливным дождем. Зябкий ветер пронзил насквозь, заставив прижаться к спутнику поближе. Мизраэль украдкой усмехнулся, уверенной походкой ведя ее через турникеты. Мгновения спустя они ехали в электричке. В виски Елены застучало. Давление упало. Абитуриентку словно придавило плитой. Состояние организма неуклонно вело к обмороку, перед глазами поплыли белые мухи, которые совсем скоро станут черными, пока эта чернота не затмит все сознание целиком. Так всегда происходило, когда она находилась с Мизраэлем более чем час… — Выходим. Наша остановка, — бросил он совсем зло, как будто каждое слово давалось с трудом… Ленка почувствовала себя маленькой и никому ненужной. Ее собственное "я", словно стерли в порошок. Оно стало меньше горошины. Ноги передвигались нехотя, липкий, противный страх поднимался от ступней к бедрам, выше, колол в груди, сдавливал сердце. Да так, что стало трудно дышать. Мизраэль вел ее по длинным улицам. Уже почти бежал, нетерпеливо подгоняя Ленку всякий раз, когда она спотыкалась или пыталась замедлить ход. Он уже не пробовал выглядеть добрым или говорить что-то ласковое, лишь изредка бормотал, словно не слыша себя: — Они ждут… ждут… Ты должна… Ждут… Ленка прекратила что-либо понимать. Она и себя-то не слышала, шла за ним по незнакомому району и понимала, что не сможет сказать "нет" или просто уйти. Она целиком и полностью в его власти. Он ее хозяин и господин. Она одна в этом огромном мире. Испуганный, безвольный и загипнотизированный зайчонок покорно брел в логово волка. Улицы пустели. Незнакомые окраины заводили во все большую глушь. Дорога из асфальтированной превратилась в грунтовую, затем в едва различимую тропу. Ленка вдруг осознала себя стоящей возле какого-то старого двухэтажного дома. Ветхого и серого. В голове прокрутились образы мамы, папы, братика. "Но ведь он меня любит! — пролетела маленькая искорка надежды. — Значит, ничего плохого мне не сделает?.." Протест души разбился на осколки. Мизраэль отпер замки и завел в дом. Под потолком слабо горела мутная лампочка. Того, что она высветила, оказалось достаточно, чтобы Лену с ног до головы покрыл холодный пот, а зрачки расширились от ужаса. По всей комнате в беспорядке валялись черные и багрово-красные книги в старых переплетах. На полу красной краской — краской ли? — были нарисованы различные пентаграммы. Воск расплылся там, где когда-то стояли свечи. В центре комнаты расположилось нечто похожее на алтарь, только с ремнями для… рук и ног! Обилие запахов било по обонянию, и душа всеми фибрами просила немедленно покинуть это тоскливое, обреченное место. "Домой, домой, домой!" — стучало в голове, но она не могла даже открыть рта, чтобы что-то сказать. Сердце забилось мощно и часто. Сильные руки Мизраэля, словно во сне сорвали куртку, растерзали топик. Слезы полились по щекам Ленки непроизвольно. Губы горячо зашептали о пощаде осипшим голосом. Мизраэль лишь рассмеялся. Тяжелая пощечина прилетела от возлюбленного совершенно неожиданно, погрузив в какое-то состояние ступора — ни слез, ни мыслей, только тяжелый мерзкий страх, держащий в состоянии кошмара, от которого невозможно проснуться. Цепкие руки схватили за волосы. Мизраэль оскалился странной улыбкой. Глаза фанатично вспыхнули. Так могут смотреть только одержимые. Он речитативом забормотал имена демонов, делая ударения на каких-то особенных словах. Руки и ноги Лены привязал ремнями к алтарю. Самодельные узы больно впились в запястья и лодыжки. Слезы вновь полились по щекам. Парень одним махом сорвал юбку, затем, высунув язык, и нижнее белье. Лене было уже все равно. Ее только что уничтожили изнутри. Странная любовь привела к гибели, так ничего и не объяснив. Ни ответов, ни понимания… ответы оказались не здесь. Мизраэль, брызжа слюной и сверкая глазами, повторял раз за разом имена дьявола, демонов и злых духов. Лена отключилась, провалившись в спасительное забытье. Ужас и шок сделали свое дело. Но пробыла она в беспамятстве совсем не долго. Очнулась оттого, что сатанист тыкал ее в ребра рукояткой странного на вид ножа: черного, со звездами и чем-то вроде иероглифов вдоль рукояти. В его глазах уже не осталось прежнего человека, который говорил комплименты и помогал разобраться в жизни. Перед ней стоял фанатик, готовый на все. — Очнись. Ты должна увидеть свою смерть. Сейчас ты попадешь к Владыке! Вопи! Кричи! Ему нужна твоя боль, твой страх и твоя вера в него! Моли его! Лена попыталась что-то ответить, но из горла послышался лишь натужный то ли хрип, то ли вой. Сердце сильно и больно кольнуло в груди. Сатанист оскалился и перехватил нож для удара. Один удар… затем он закопает ее на заднем дворе. Как и семерых простушек-девчушек до нее. — УМРИ!!! — заорал Мизраэль. — Нет! — Выдавила из себя Ленка и зажмурилась… Девушка не видела, как серая стальная полоска пролетела по комнате и воткнулась чуть ниже шеи мучителя. Лезвие угодило точно в цель. Стремительная фигура в два прыжка преодолела комнату и в молниеносном броске перехватила руку сатаниста. Палач с ножом в горле больше не боец, но на прощание может заколоть девчонку чисто по инерции. Жилистая рука схватила Мизраэля за длинные волосы и швырнула на пол. Лена открыла глаза, вскрикнула. Уже словно во сне наблюдала, как незнакомец выдернул нож из шеи сатаниста и перерезал ей путы. В один момент откуда-то появилось серая мантия, которая укутала ее с ног до головы. Незнакомец подхватил Елену на руки, и собрался было уходить, когда предсмертный вопрос догнал у дверей: — Ты… тоже сатанист? — просипел Мизраэль едва слышно своему палачу. Лена видела, как горящие глаза незнакомца вспыхнули внутренним светом. Он остановился, и не оборачиваясь, ответил: — Я ведьмак. Просто с кадрами дефицит. Приходится выполнять грязную работу за отца. — Охотник за… сатанистами? — Выдавил из себя Мизраэль. Максим нехотя повернулся: — Нелегальными. Понимаешь, одно дело действовать от имени кого-то, когда приносишь жертву во благо какого-то эгрегора, совсем другое — думать, что действуешь так. А на самом деле трудиться на себя, в свое удовольствие. Так вот, ты действовал только лишь в угоду собственным ощущениям. Так что можешь умирать спокойно, к демонам ты не имеешь никакого отношения. Там и объяснишь, почему ты третий нарушитель за две недели, охотящийся без лицензии. Отвечать за чертой перед своим новым хозяином будешь строго. Незнание не освобождает от ответственности. Предсмертный вскрик Мизраэля был совсем тихий, но послышался Лене музыкой сердца. Максим вышел из ритуальной комнаты, опуская девушку на ноги уже во дворе. Предстояло вернуться за остатками одежды. Возможно, хоть что-то уцелело. А то где ей новую искать? Не оставишь же одну больше, чем на минуту. И так еда от шеи удалось отцепить. В состоянии шока — и всего боится. И ее можно понять. Не каждый день возлюбленные на тот свет отправить пытаются. — Ты куда? Не оставляй меня. — Спокойно, спокойно. Я тут. Далеко не ухожу. Новая работа ведьмаку не то, чтобы нравилась, но были в двухнедельной беготне за отступниками от законов и свои плюсы. Спасение красивых девушек, например. В конце концов, если их не спасать, то никогда не увидит сестру Иришку. А за сестренку стоило побороться, побегать, попрыгать. Даже убивать научился. С гарантией, что инквизиция смоет кровь с рук. Как и в случае с ведьмами. К инквизиторам претензий не было. Наводили всегда точно. Но вот вместо того, чтобы дать сестренку в напарницы — как ходили на ведьм прежде — молчаливые братья ордена использовали ее для каких-то своих дел. Возможно, как наживку для отца. Они никогда не объясняли своих поступков. И всю работу после целеуказания приходилось делать одному. Правда как — это уже было на совести ведьмака. Руки в этом плане были развязаны. Макс вернулся из дома с одеждой, оставшейся по всей видимости от других жертв. Натянул на девушку майку, куртку и джинсы. Кроссовки оказались не по размеру. Ну да ничего, до электрички хватит. Проводит, а дальше пусть сама. По пути не ответит ни на один вопрос. На свои бы кто ответил. Максим знал точно только одно: если ведьмаку разрешили быть инквизитором, значит, это кому-то нужно. — Спасибо, — бросила на прощанье Ленка. — Что мне сделать, чтобы отблагодарить тебя? Макс пожал плечами. Хорошие мысли всегда приходят позже. — Спаси кого-нибудь тоже. А вместо того, чтобы искать себе учителей, попроси у неба ангела-хранителя. — И растворился в толпе. Елена кивнула и прошептала: — Уже прислали. * * * Люция раскинулась на кровати, ощущая, как легкие разъедает болезнь. Горы антибиотиков, которые в панике напринимала хозяйка тела, не спасали. Температура росла, силы таяли, и конец казался близок. Урезанные до предела возможности ангела позволяли ощутить всю глубину скинутой на тело энергетической грязи, но пройтись по нитям и узнать адресата уже не получалось. Выходило, что в теле девушки Люцию заперли без надежды на спасение. И наведенное проклятье медленно, но верно подтачивало изнутри, высасывая силы человека словно пылесосом. А вместе с человеком в этой физической тюрьме умирала и ангел. Всего пара дней минула, как поселилась в теле, излечивая израненную сложной жизнью девичью душу. Но чьи-то злые помыслы уже обрушили на голову этой самой девушки незаслуженное наказание. Настолько незаслуженное, что оставалось только удивляться. Но пока закон равновесия — деяние-ответ — разберется, сколько пройдет времени? День? Неделя? Месяц? Год? Люция не знала ответа. А силы заканчивались сейчас. Таяли от температуры. Организм человека понятия не имел, откуда на него посыпались все эти воспаления, усталость, боль… Следствие энергетического обезвоживания. Забитые черным намерением главные энергоцентры тела не в состоянии брать всю необходимую для жизни энергию только лишь из пищи. И Солнца, как назло, в городе мало. Осень — природа готовится к зиме, погружаясь в спячку. Не даст сил. Люция устало вздохнула вместе с человеком. Ладно бы просто грязь в теле. Ее недолго почистить даже простому человеку. Но она беспрерывно сыплется новыми порциями. Мироздание слепо полагает, что обладатель тела проклят за самые жуткие дела и валит на голову одну проблему за другой, всячески стараясь изничтожить источник нестабильности. Ведь убийство — самый тяжкий грех. Всякий убийца безвинной души будет наказан. Это понимают даже те, кто пропагандирует лишение жизни ежедневно всеми доступными способами от средств массовой информации и "безобидных" развлечений до воинственных религиозных сект и конфессий. Лозунгов много: "убей или будешь убит", "убей ради… чего? Развлечения, свободы, выгоды, наживы. Навскидку. В итоге лишь тяжелая расплата для бессмертной души. Люция тяжело поднялась. Сил в теле оставалось немного, кружилась голова, и руки-ноги казались ватными. — Ничего, Светик. Выдержим. Нам главное продержаться, а так кто-нибудь обратит внимание на несправедливость раньше, чем долго бредущий закон возмездия вашего мира. Светлана в теле никак не отреагировала на поддержку ангела. Она уже два дня как полностью отдала владение телом ангельскому существу и никак не проявляла себя, не вступая даже в диалог. Просто забилась в дальний угол сознания, смирившись со всем. Давно привыкла, что жизнь к ней несправедлива. А раз так, то зачем и дальше продолжать бороться? Сломалась… Светлая полоса в лице поддержки ангела кончилась так же быстро, как и началась. Надежда на прекрасное испарилась раньше, чем она в нее поверила. Так подло — дать и сразу отнять.