Все тело Рей содрогнулось, а затем она издала тихий счастливый вздох, прежде чем, казалось, снова откинуться на подушку. Я долго смотрел на ее темную фигуру, охваченный замешательством. Что ж, ты не можешь контролировать сны женщины. Да, я действительно чувствовал совершенно иррациональную и глупую, взрывающуюся ревность в груди при мысли о том, что она мечтает о другом парне, но я знал, что это был всего лишь сон. Это, конечно, не помешает мне убедиться, что, когда я наконец сниму с нее одежду, я произведу такое впечатление, что она никогда не будет мечтать ни о ком другом. Следующие несколько минут я провел, гадая, кто такой этот Арнольд и что он делал с ней во сне, и заснул прежде, чем пришел к решению. Когда я проснулся в следующий раз, на улице все еще было темно. Я не сразу понял, что меня разбудило, пока не протянул руку и не похлопал по пустому месту, где только что была Рей. Оно было все еще теплым. Я посмотрел в сторону ванной, но свет был выключен. Я снова лег и закрыл глаза. Но в уголках моего сознания все еще оставалось странное, колючее ощущение. Я снова сел, оглядывая темную комнату. Я почувствовал, как у меня скрутило желудок. В углу комнаты виднелся черный силуэт, он стоял, сгорбившись, и слегка раскачивался взад-вперед. Я сглотнул. Я не боялся призраков. Я был в ужасе от них. Я делал все, что мог, чтобы сдержать себя в руках. Я был мужчиной. У меня были мускулы. Если призрак мог прикоснуться ко мне, это означало, что я мог прикоснуться к призраку. Я мог вырубить его, так что бояться было нечего. Как раз перед тем, как я решил окликнуть его и послать к черту, я понял, на что смотрю. Это был не призрак. Это была Рей. Она что, ходила во сне? Она присела на корточки и начала красться по краям комнаты, медленно, с шелестом царапая стену плечом. Волоски у меня на руках встали дыбом. Что. За. Бл*ть. У меня произошел быстрый разговор сам с собой. «Был бы я все еще влюблен в Рей, если бы она была каким-то бродячим по ночам жутким демоном? Да. Разве это не сделало бы ее еще более потрясающей? Да. Не могли бы мы, наверное, прийти к соглашению и спать в разных комнатах, чтобы она могла спокойно ползать по ночам на четвереньках? Вероятно?» Я встал с кровати и подошел к ней. — Эй, — тихо сказал я. — Что ты делаешь? Рей перестала ползти, но не подняла глаз. Ее голос звучал отстраненно и мечтательно. — Чтобы рассмешить осьминога, нужно десять раз пощекотать его. Я нахмурился, затем отвел ее обратно в постель и укрыл одеялом. Я долго лежал, прислушиваясь к громкому храпу Рей рядом со мной. Когда я узнал, что мы живем в одной комнате, я представлял, что это будет больше похоже на плохо спродюсированное порно… из тех, где сюжет тоньше ночной рубашки и существует только для того, чтобы перемещать актеров из одной комнаты в другую. Через некоторое время я услышал, как она начала тяжело дышать. Как ни странно, на этот раз она совсем не храпела и не выкрикивала во сне никаких имен других мужчин. Но в конце концов она все-таки перевернулась и положила голову мне на плечо. Примерно через пять минут я заметил медленно растущую лужицу слюны у себя на плече, которая стекала на подушку. Я ухмыльнулся, глядя в потолок. Она была самым странным воплощением совершенства. *** Я НЕ БЫЛ ОСОБО УДИВЛЕН, увидев, что Рей не было в постели, когда я проснулся на следующее утро. Я также убедил себя, что все, что произошло посреди ночи, было сном. Лично мне гораздо больше нравилось, когда мой член был архитектором моей мечты, рисуя широкими, похожими на член мазками горячий, страстный секс. Я встал, принюхиваясь к воздуху. Я почувствовал запах блинчиков и еще каких-то странных ароматов, которые на самом деле не ассоциировались у меня с завтраком. Я накинул рубашку и спортивные штаны, прежде чем отправиться на кухню. Все собрались за столом, в то время как Рей весело носилась по кухне, как безумная, насыпая приправы в несколько мисок, которые она готовила одновременно. Я вошел на кухню, принюхался, а затем отшатнулся назад. — Это пахнет… — Хорошо? — Она счастливо улыбнулась. Я кивнул, затем подошел к столу. Все были слишком поглощены разговором, чтобы, казалось, заметить что-то странное. — Рей готовит для нас? — тихо спросил я. — Разве не тетя Хейли обычно готовит? Тетя Хейли пожала плечами. — Она казалась очень взволнованной. На самом деле, это было действительно мило. Как будто ей не терпелось приготовить что-нибудь для тебя. Она мне нравится, — добавила она, понизив голос, хотя кухня была достаточно далеко, и я не думал, что Рей могла нас услышать. — Первое блюдо! — объявила Рей. Она появилась с тарелкой блинчиков, которую держала обеими руками. Она поставила ее в центр стола, а затем принялась поливать их густым, почти черным соусом. Сначала я подумал, что это шоколад, но пахло больше соусом для барбекю. Никто ничего не сказал, пока она не вернулась на кухню. Дядя Уильям наколол вилкой несколько блинчиков и начал есть, как ни в чем не бывало. Мой папа просто встал, схватил банан со стойки и снова сел. Все остальные уставились на гору блинов, а потом на дядю Уильяма. — Они вкусные? — спросила моя мама. — И это соус для барбекю? Дядя Уильям сглотнул и кивнул. Его тон был небрежным. — Твоя подружка дерьмово готовит. Я откинулся назад, чувствуя, как у меня поджимаются губы. — Зачем ты это ешь? Дядя Уильям выглядел смущенным. — Блинчики — это все равно блинчики. Неразумно, я протянул руку и наколол себе один на вилку. Я отложил его в сторону, затем откусил крошечный кусочек, стараясь не испачкать его соусом барбекю. Я прожевал, борясь с желанием выплюнуть это. Оно было ужасно соленым, и каким-то образом ей даже удалось испортить консистенцию. Я вытер рот. — Сейчас вернусь. Я бросился на кухню. Рей бросила на меня любопытный взгляд. — А ты что думаешь? — Что тебе нужна кое-какая помощь. Давай, мы можем сделать это вместе. Дай мне все это, и давай начнем сначала. Она выглядела так, словно не знала, что сказать, когда я попробовал и подтвердил, что все, что она пыталась сделать, на самом деле было ужасным и потенциально даже ядовитым. — Извини, — сказал я. — Но мы сохраним твои идеи в неприкосновенности. Над исполнением просто нужно немного поработать. На самом деле, это чертова тонна работы. Рей выдохнула, но, казалось, была достаточно благосклонна позволить мне командовать ею на кухне. Она нарезала, взбивала, смешивала и разливала, пока я управлялся с кухонными плитами и держал рецепты в голове. Несколько минут она была странно молчалива, но постепенно ей стало весело. Менее чем через полчаса мы оба ухмылялись от гордости за то, что создали вместе. В этом не было ничего новаторского, но я знал, что это будет чертовски вкусно. Я почувствовал, как у меня скрутило живот, когда пришло время выносить еду моей семье. С тех пор как я открыл в себе любовь к кулинарии, я никогда не готовил для всей своей семьи. Черт, по-настоящему я готовил только для Грэмми. Теперь я закончил тем, что приготовил семейный завтрак, и сделал это, не напрягаясь до чертиков. Это была просто еда на завтрак, приготовленная правильным образом, и все это получилось так, что я даже не осознал всей важности. Я уставился на тарелку с беконом, чувствуя себя парализованным. Рей положила руку мне на спину, что, возможно, было первым добровольным контактом, который она установила со мной с тех пор, как приехала сюда вчера. — Ты в порядке? — На самом деле они никогда не пробовали мою стряпню. Только Грэмми знает, что я готовлю. — Что? Но тебе это нравится. Я вроде как предположила, что они все знают. Я пожал плечами. — Это звучит жалко, но я всегда думал, что мой отец скажет по этому поводу что-нибудь такое, что выведет меня из себя. Что это пустая трата времени. Рей положила обе руки мне на щеки, встретившись со мной взглядом. — Я попробовала все это на вкус. Это восхитительно. И ты хороший учитель. Я действительно плохо готовлю, и тебе удалось сделать так, чтобы мне было весело. Если твой папа любит тебя, а я думаю, что это так, он решит, что это того стоит, как только попробует твою еду. Я поцеловал ее. — Наконец-то ты говоришь как прежняя ты.