Мне вдруг приходит в голову, что она сегодня, возможно, такая тихая по той простой причине, что кое-что скрывает. – А ты не… Я имею в виду, тебе ничего не нужно мне сказать? – Нет. Нет, конечно же нет. – Ну ладно. Я просто подумала, что мне лучше переспросить. Но это, конечно же, не стало бы проблемой. Во всяком случае, для меня. И я уверена, что и для Ли тоже. Ты ведь знаешь, как сильно он хочет создать семью. Она снова смотрит вниз и слегка ерзает на стуле. – И когда придет время, – продолжаю я, – я не хочу, чтобы ты переживала, что тебе придется управляться самой. Я буду приходить каждый день и помогать тебе. Все эти бессонные ночи будут тебя изнурять, я это знаю. Я буду стирать, ходить гулять с ребенком, да и вообще делать все то, что могу, чтобы дать тебе возможность хоть немного отдохнуть. Джесс встает. – Извините, – бормочет она и идет в сторону женского туалета. Я никак не ожидала увидеть ее такой. Она никогда не казалась мне впечатлительным человеком. Думаю, что на ней начало сказываться общее нервное напряжение от всех этих недавних и предстоящих событий. Может быть, мне следует пойти вслед за ней? Нет, я решаю этого не делать: ведь я ее еще недостаточно хорошо знаю. Я допиваю кофе, достаю телефон и отправляю сообщение Ли. Джесс выглядит в этом платье очень классно. Желаю тебе хорошо провести время. Веди себя хорошо! X Он и в самом деле будет вести себя хорошо. Он умеет себя ограничивать. Он ничего не испортит. Он ведь поехал не с целой толпой молодых парней. Их всего трое, это его товарищи по работе, и они старше его. Я уверена, дело ограничится лишь несколькими литрами пива «Гиннесс» – и все. Ничего более зазорного. Джесс возвращается через несколько минут. У нее такой вид, как будто она только что плакала. – Прости меня, – говорю я, когда она садится за стол. – Ты тут сидишь и переживаешь по поводу того, что и как будет происходить в следующую субботу, а я разглагольствую о детях и всем таком прочем, еще и навязывая свое мнение. Словно бы хочу узурпировать твою жизнь. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. – Думаю, я сейчас поеду на поезде домой, – говорит она несколько секунд спустя. – Я чувствую себя не очень хорошо. – А платье? – А вы не могли бы забрать его сами и отвезти на своей машине домой? Я заберу его у вас на репетиции в четверг. Это будет в любом случае легче, чем везти его с собой сейчас на поезде. – Да. Да, конечно. Меня это совсем не затруднит. Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо для того, чтобы идти пешком? Я могу, если хочешь, довезти тебя до вокзала. – Я и сама справлюсь, спасибо, – говорит она, надевая куртку и беря свой рюкзак. – Думаю, свежий воздух подействует на меня благотворно. Вернувшись домой, я вешаю платье на внешней стороне двери платяного шкафа в свободной комнате. Мне вообще-то даже нравится, что оно находится у меня дома. Оно является как бы подтверждением того, что все это происходит на самом деле. Я активно занималась приготовлениями, но большей частью через интернет или по телефону. Теперь же, когда свадебное платье здесь, у меня, я как бы убеждаюсь, что все это мне не снится. Просунув руку под полиэтиленовый чехол, я глажу юбку платья, вспоминая, как сильно я волновалась в день своего бракосочетания. Я вспоминаю о том, как я была полна надежд и планов на будущее, и стараюсь не думать о том, что происходило потом, уже после моей свадьбы. Я вздыхаю. Ждать теперь, по крайней мере, осталось недолго. Ли не станет тратить время попусту после того, как они поженятся. А Джесс такая молодая, что забеременеет, наверное, сразу же. Это у женщин на четвертом десятке шансы забеременеть тают чуть ли не с каждым днем. Опустившись на колени рядом с кроватью, я выдвигаю из нее нижний ящик. Количество вещей в нем увеличилось. Поскольку Джесс и Ли объявили о помолвке, я уже не видела причин, чтобы сдерживать себя. Я достаю маленький кремово-бежевый спальный мешок. Одеяла для детских кроваток в нынешнее время уже никто, похоже, не использует. Но я все равно купила три одинаковых. Я уверена, что будет много таких ночей, когда малыш будет спать здесь, и я хочу быть уверенной, что у меня все готово для выполнения мною обязанностей бабушки. Я должна стать расторопной бабушкой. Это замечательно, что я буду жить так близко от Ли и Джесс. Я смогу заходить в любое время и брать у нее из рук младенца на пару часов, давая ей вполне заслуженный отдых. И они с Ли смогут ходить куда-нибудь вдвоем по вечерам – как ходят в нынешнее время молодые парочки, – не переживая об уже начавшем ходить малыше, которого они оставили дома. Детскую кроватку я куплю позднее – после того, как станет известно, что Джесс беременна. А то вдруг она отнесется к этому болезненно? Мне не хотелось бы, чтобы она, увидев кроватку, почувствовала, что на нее оказывается какое-то давление. В том, что рядом с ней нет ее мамы, есть и положительный момент – не будет никакого вмешательства со стороны ее семьи. Я имею в виду, что ее отец вряд ли захочет возиться с пеленками и подгузниками. Нет, не захочет. Мой первый внук будет целиком и полностью моим внуком. Мой внук (или моя внучка) ни в чем не будет нуждаться. И как только ребенок появится на свет, я тоже уже ни в чем больше не буду нуждаться. У нас будет счастливое семейное гнездышко – такое же, как много лет назад. Пока он его не разрушил. Джесс Суббота, 2 июля 2016 года Сейди организовывает девичник. Я не собиралась устраивать ничего подобного, но когда я рассказала ей, что Ли уезжает на уик-энд на мальчишник, Сейди настояла на том, что мне нужно устроить девичник. Я согласилась при одном условии: в нем будем участвовать только мы вдвоем. Без Анджелы. В приглашении, которое Сейди прислала мне по электронной почте, было написано, что я должна прийти к ней в 19: 30 – прийти «в сногсшибательной одежде» и взять с собой средства личной гигиены. Меня охватывают странные чувства, когда я иду домой к Сейди. Я словно вернулась в то время, когда мне было четырнадцать лет. Джессейди вернулась, пусть даже лишь на один вечер. Я звоню в дверь и вскоре слышу шаги. Кто-то с громким топотом сбегает по лестнице. Мама Сейди всегда называла ее слоненком. Конечно же, ласково, с любовью. Сейди распахивает дверь. Она одета в желтый комбинезон – костюм цыпленка. – Сейди! – говорю я. – Я в кои-то веки пришла вовремя, а ты еще даже не оделась. – Ничего подобного. Я вот в этом и пойду. – Очень смешно. Я, с твоего позволения, напоминаю тебе, что ты написала что-то про «сногсшибательную одежду». – Это была приманка. Поверь мне, я одета самым подходящим образом. – Подходящим для чего? – Пойдем наверх, я тебе все покажу. Я иду вслед за ней на второй этаж, слегка сердясь из-за того, что я, получается, наряжалась абсолютно напрасно. Сейди открывает дверь своей спальни. На ее постели и на полу валяется множество постельных и диванных подушек. Шторы – задернуты, лампы – включены. На прикроватном столике – самый большой запас попкорна и шоколада из всех, которые я когда-либо видела, бутылка вина и два бокала. А перед шторами – гигантский экран для проектора, соединенного с портативным компьютером. Я поворачиваюсь к Сейди и улыбаюсь: – Наш собственный частный кинотеатр. – Да, – сказала она. – Как раз то, чего ты всегда хотела. Она права. Мы раньше часто об этом говорили, ища на сайтах, посвященных недвижимости, дома с домашним кинотеатром. – Это здорово, – говорю я взволнованным голосом. – Спасибо. – Знаешь, я не смогла взять напрокат экран на работе, потому что эти жадные ублюдки не захотели сделать мне большую скидку, но вот это – самое лучшее, что я смогла найти. Один из папиных друзей одолжил мне этот экран. Но тебе придется переодеться. Прямо здесь. Она протягивает мне большой подарочный пакет. В нем лежит желтый комбинезон – точно такой же, как у нее. – Посмотри на другую сторону пакета, – говорит Сейди. Я смотрю. Там написано: «Девичник Джесс, июль 2016 года». Чуть ниже изображено большое сердце с подписью «Дж. М. любит Л. Г.» и с дурацкими стрелами, пронзающими это сердце. Такие сердца мы рисовали на своих пеналах в школе. И она нарисовала его вот здесь. Вопреки тому, как она относится к Ли, она нарисовала для меня такое сердце. Я чувствую себя скотиной из-за того, что так гадко относилась к тем действиям, которые Сейди предпримет в будущем. Я подхожу к ней и обнимаю ее. – Спасибо. Все это – просто замечательно. – Вот и хорошо. Я подумала, что это наша с тобой последняя возможность провести вечер вдвоем. Может, даже засидимся допоздна. Нам тут есть что посмотреть. Она показывает на лежащую на полу кучу DVD-дисков. Среди них я вижу по меньшей мере два фильма о Гарри Поттере и фильм «Красотка». – Начнем вот с этого, – говорит Сейди, беря диск с мультфильмом «Побег из курятника». – О господи, я обожаю курицу Джинджер. – Да, идеальный материал для девичника. А еще нам очень скоро принесут пиццу. Кроме того, я обещаю, что не буду потом заставлять тебя собирать с пола рассыпанный попкорн. Я улыбаюсь и снова ее обнимаю. – Я буду очень сильно по тебе скучать, – говорит она. Я с трудом сглатываю. Она себе еще даже не представляет, как сильно она будет по мне скучать. – Послушай, я ведь всего лишь выхожу замуж, а не уезжаю жить куда-то за границу. – Я знаю. Но все будет уже не так, как раньше, верно? Я уже скучаю по тебе и на работе, и в поезде. А теперь, когда ты станешь жить в Лидсе, мы станем видеться еще реже. – Мы все еще можем встречаться во время обеденного перерыва. – Знаю. Но, боюсь, все будет уже не так, как раньше. Я надеваю свой комбинезон, а Сейди тем временем ставит первый DVD-диск. – Вот черт!.. – говорит она, когда, обернувшись, смотрит на меня. – Что? – У тебя получается выглядеть сексуальной даже в таком вот комбинезоне. Знаешь, я тебя прямо-таки ненавижу. – Мне, наверное, следует взять этот наряд с собой на медовый месяц. – Хм, – морщится Сейди.