– Моя жена… – Ларта. – снова рявкнула женщина, повернувшись к спасенным людям. Глаза ее оказались удивительно голубыми, прозрачными, как воды в самом чистом ручье, но лицо испещряли шрамы, говорившие о том, что широкоплечая женщина не просто жена Холгера, а настоящая воительница. Крепко сжатые губы выражали раздражение и неприязнь к чужакам, но она все же позволила добросердечному мужу подобрать едва живых детей и согласилась везти их на хутор – поселение, где они живут. – Мира. – пробормотала она, поежившись от колкого взгляда Ларты. – Спасибо вам. – Перестань, перестань, мы просто вытащили вас из топи. Хорошо, что пожар унялся до того, как мы подъехали – простите, но ради вас я в огонь бы не прыгнул. – смешливый Холгер добродушно улыбнулся сквозь бороду. – Что там произошло? Как вы развели огонь в топи? Сложно представить, как уживается Холгер с суровой женой, но, кажется, к характеру супруги он давно привык. Мягко положив руку на ее плечо, мужчина что-то сказал, а Ларта лишь рыкнула ему в ответ, ударив поводьями животных, что везли повозку. Лоти отвернулся, всем видом показывая, что разговаривать не намерен, поэтому Мира, накинув на голову капюшон куртки, принялась рассматривать природу, а посмотреть было на что: огромные, до самого неба деревья, стволы которых не сможет обнять даже крупный мужчина, запорошенная снегом земля, настоящий лес, которого она никогда не видела, которого не видел, наверное, даже ее отец. Пышные зеленые растения, усеянные тысячами иголок вместо листьев, которые не желтеют даже зимой, до самого горизонта, на сколько хватает глаз, везде деревья и режущая глаза снежная белизна. Кроны обнимает туман, густой, почти осязаемый. Где-то недалеко течет река – характерный шум воды хорошо слышно даже сквозь скрип повозки и тихий разговор Холгера с женой. – Скоро солнце сядет, нужно сделать привал, детишки. На голос мужчины Лоти откликнулся молчаливым кивком. Повозка съехала с проторенной колеи и немного углубилась в лес. Спрыгнув со своего места, Ларта потянулась, разминая затекшее тело. Оказавшись рядом с ней, Мира восхищенно приоткрыла рот, разглядывая высокую, на две головы выше нее самой, женщину, одетую в кожу и меха. Толстая черная коса свешивалась до самого пояса. Холгер едва доставал жене до плеча, но выглядел крепким и сильным. Волосы, тоже сплетенные в косу, он отбросил за спину, пока снимал упряжь с больших собак, похожих, скорее, на диких зверей. Накидка из лохматой шкуры надежно укрывала тело мужчины от снега. – Ты, мальчишка, доставай из повозки палатки. Спорить с Лартой не станет никто, остающийся в своем уме, поэтому Лоти, проигнорировав пренебрежительное обращение, ловко спрыгнул с повозки, вытаскивая кожаные свертки следом. Под руководством воительницы, Холгер и Лоти установили большую круглую палатку, сделанную из дубленой кожи, дерева и металла. Второе укрытие, намного меньшего размера, Лоти установил сам. Он криво улыбнулся Холгеру и отошел от людей, остановившись у пустой повозки, рядом с которой резвились собаки. Уставшая сидеть без дела Мира подошла к товарищу и, робко тронув его за локоть, спросила: – Что произошло? Такого тяжелого взгляда у Лоти она еще не видела. Даже в тот миг, когда, лежа в снегу, умерла Нирия, он оставался огорченным, но спокойным. Сейчас же в его глазах клубилась тьма. – Ты ничего не помнишь? Правда? Становилось страшно – что могло произойти такого, что так напугало его? Лоти видел все, что произошло в лаборатории, но не отвернулся от нее, а что случилось теперь? – Ты была как огонь. Я не могу объяснить это. – Мира терпеливо ждала, когда он подберет слова. – Когда я дотронулся до тебя, меня отбросило волной огня. Думал, что сгораю заживо. Ты просто высушила топь, Мира. Жаром своего тела. От волнения ее всегда тошнило, с самого детства. Вот и сейчас, стоя посреди леса, в компании беглого шпиона юга, она почувствовала, как ее начало мутить. Сделав глубокий вдох, она попыталась ответить Лоти, но тут же кинулась прочь, подальше от повозки, где ее и вырвало ярко-желтой желчью. Южанин бросился за ней и, когда рвотный спазм снова заставил ее склониться к земле, он бережно убрал мешающий капюшон, придерживая подругу за плечи. – Прости. – прохрипела она, вытирая рот рукавом. – Прости. Не нужно быть ученым, чтобы понять, что все эти фокусы происходят из-за метки, которую на ней оставил Король. Только вот, кажется, Ясу оставил на ней не только шрам, но и след собственной силы. – Думаю, Король передал тебе искру и теперь магия, которую ты носишь под сердцем, пытается найти выход. – сказал Лоти, вытирая слезы, выступившие на глазах Миры. – Без работы над собой ты станешь опасной для окружающих. – Неужели он передал так много силы? – в бессильной злости на саму себя выкрикнула она. – Мой отец почти ничего не мог! Моя мама… Она была сильнее, но никогда не делала ничего подобного! Глядя на девушку, которая вот-вот разрыдается, Лоти обнял ее не для того, чтобы успокоить, а чтобы спрятать собственное лицо. Честно сказать, он находился на грани паники, потому что Мира делала такие вещи, которые неподвластны никому, кроме Первых. Лучшие боевые маги Юга, которых он видел, могли создать огненный шар, но не взрыв, который способен выжечь пропитанную влагой топь и иссушить ее до состояния пустыни. А жар, что исходил от ее тела, был похож на дыхание вулкана, готового к извержению. Частью сознания он понимал, что это сила Короля, которую он, неведомым образом, передал этой девчонке, хоть таких случаев и не бывало в истории. Никто не может передать свою силу другому, это против природы, против самой сути вещей. Но Ясу смог. Или Мира смогла. Откликнувшись на крик Холгера, Лоти мягко повел Миру за собой, сжимая ее прохладную ладонь, которая едва не убила его несколько часов назад. С первыми лучами солнца Ларта подняла всех громким свистом. Оказалось, что женщина уже приготовила повозку, успела запрячь всех собак в упряжку, и теперь раздраженно рассматривала заспанного мужа и попутчиков. – Собирайте палатки, нужно добраться до одаля к закату. Луны этой ночью войдут в полную силу, я не хочу застрять в лесу. – Детей накормить бы, Ларта. – хрипло заметил мужчина, накидывая на плечи плащ. – В повозке поедят, на ходу. Спорить с ней не стали – импровизированный лагерь быстро собрали, погрузили собранные палатки в телегу, Холгер затоптал кострище и, кивнув сам себе, забрался на облучок. За ночь настроение Лоти не улучшилось – он по-прежнему сверлил взглядом пустоту, вяло пережевывая доставшийся ему кусок сухого мяса. Успокаивающая тряска настраивала Миру на размышления, как и окружающая природа – скрип колес, умиротворяющее падение хлопьев снега на землю, шум деревьев, туман, затянувший все вокруг. Никогда прежде она не видела ничего подобного и не могла подумать, что окажется так далеко от дома. В деревне, где они жили после смерти матери, почти не осталось ни деревьев, ни скота. Сколько она себя помнит, люди жаловались друг другу на болезни земли, на плохие всходы, а потом стало не хватать огня из-за того, что все деревья в округе сгнили. Соседи сушили торф, ветви умирающих растений, но этого не хватало. С улиц пропали факелы, каждую пятницу солдаты привозили уголь, но угольных печей в домах не было, теперь то понятно, что на то и был расчет – голодные и замерзающие люди отдавали последнее, чтобы через неделю получить небольшое устройство, черный металлический ящик, печь, в которой можно сжигать уголь и отапливать свои жилища. В то время Даан сильно болел и отцу тоже пришлось покупать уголь, чтобы не выбиваться из общей массы селян. Он мог развести огонь по щелчку пальцев, но подвергать детей опасности Фелис не стал. Продав последнюю лошадь, аптекарь принес печь и мешок угля. Пришлось выводить новую трубу, разбирать крышу, но отец со всем справился, дом, наконец, стал теплым, а брат и правда вскоре выздоровел. Было ли что-то, более ценное, чем настоящий огонь? Синее пламя до деревень так и не дошло, власти только обещали привезти его в отдаленные уголки страны, но так и не привезли. Наверное, снимать с людей последнюю одежду, продавая им уголь, было куда выгоднее. Запив терпкое мясо, Мира подставила лицо падающему снегу. После всего, что произошло, жизнь в деревне кажется ложью, будто ее и не было никогда. Больнее всего ранило одиночество – у нее ведь никого не осталось. Родители мертвы, брат предал, променял семью на иллюзию хорошей жизни в Столице. Но она все еще верила, что сможет образумить его. Даан не плохой человек, он вспыльчивый и самолюбивый, но точно не злой, не пропащий. Смерть отца не могла пройти даром для него, может, так он пытается забыться. Не сумев сдержать смешок, Мира нервно хихикнула в рукав, которым прикрывала рот. Что-то внутри хохотало над ее наивными мыслями, нечто холодное и чужое обвивало сердце. – Все в порядке? Хмурый Лоти тронул ее за колено, попытавшись заглянуть в лицо, скрытое капюшоном. Она лишь кивнула, отворачиваясь. – Ты смеешься? – Просто задумалась о том, что пришлось пережить за последние месяцы. – Тебе это кажется смешным? – Если я не буду смеяться, придется постоянно плакать, а я не хочу. – А чего ты хочешь? – Нам нужно рассказать Королеве, что ее брат жив. Я покажу ей его метку и… – Нет, подожди, чего хочешь ты, Мира? – Спасти брата. – не задумываясь ответила она и снова хихикнула. – Прости, я не понимаю, что со мной. – Мира, он тебя ударил. Ты правда считаешь, что он заслуживает спасения? – прошипел Лоти, будто до глубины души пораженный ее глупостью. – Хочешь сказать, что он заслужил превратиться в синий огонь? Неужели хоть кто-то этого заслуживает? Южанин замолчал. По выражению его лица понятно, что именно так он и считает – Даан должен ответить за свои поступки. Должен, но преобразователь – это уже слишком. – Спасти людей. – Что? – переспросил Лоти, внимательно вглядываясь в ее грустное лицо. – Я хочу спасти людей. Они не виноваты, что живут по законам Совета. И не они придумали этот ужас с синим огнем. Страна в упадке, Лоти, скоро станет совсем нечего есть, а Верховный Мэр не выпускает за границу никого, отдав приказ стрелять по-всякому, кто попытается сбежать. Каждый имеет право попытаться найти место, где сможет жить счастливо. – Думаю, Королева что-то предпримет для этого. Она принимает всех, магов севера или людей восхода, считает, что все мы – единый народ. И если… – Лоти тяжело вздохнул, – если случится война, она примет всех, кто не захочет воевать за Сторону Заката. – Вижу одаль! – радостно крикнул Холгер, привстав. – Давайте, детишки, еще немного и мы будем дома. Глава 2. Черная вода. Когда повозка оказалась за высокими деревянными воротами, к вернувшимся кинулась россыпь детей разных возрастов – они обнимали Ларту и Холгера, висели на них, что-то щебетали, словно маленькие птички, ребята постарше сдержанно улыбались и кивали, а совсем взрослые жители одаля остановились на пороге невысокого, но длинного дома, занимавшего огромную площадь внутри обнесенного деревянной стеной пространства. Угомонив детей одним властным жестом, Ларта обернулась к стоявшим рядом чужеземцам и, даже слегка улыбнувшись, сказала: – Добро пожаловать в одаль Ларты, наш дом. Можете оставаться здесь, пока не почувствуете в себе силы идти дальше. Моя семья принимает вас. – Спасибо, Ларта. – серьезно ответил женщине Лоти, кивая. – Мы не будем испытывать на прочность твое гостеприимство и… – Не надо, южанин, не ищи слова, чтобы выразить свою благодарность. – воительница беспечно махнула рукой. – Если мы нашли вас, значит, на то была воля Реки. Ничто в этих лесах не происходит без ее ведома. Орта, подойди к нам! Повинуясь зову, молодая девушка вышла из толпы, окружившей Холгера и, во все глаза глядя на внезапных гостей, подошла ближе, сложив руки на груди. – Да, мама? – Это – наши гости с Юга. Они попали в скверную ситуацию и, волей Реки, мы с отцом спасли их. Теперь они под защитой нашей общины, помоги им найти ночлег и еду. – С Юга? – глаза девушки загорелись. – Мам, я… – Проводишь их к дому, где прежде жил Люф. Тария!