– Автомобили. – кивнула Мира. – Да, вроде того. – Мы никогда не уходили дальше границы. – между бровей Ларты залегла глубокая морщина. – Ведающие говорят, что нам не нужно посещать вашу страну. Что у вас… – Будет, Ларта. В разговор вмешалась пожилая женщина, которая, не смотря на почтенный возраст, выглядела крепкой и сильной. В ней угадывалось родство с нынешней хозяйкой одаля – тот же упрямый подбородок, те же глаза и прямой, длинный нос. – Ты права, мама. – кивнув, Ларта громко свистнула. – Время ужинать, дети! Трапеза выдалась громкой, долгой и веселой. Дети не умолкали ни на мгновение, кто-то начал петь, Ларта, восседающая во главе стола, подпевала, размахивая деревянной кружкой. От незнакомцев все держались на почтительном расстоянии, но, скорее, от страха, а не от неприязни. Им предлагали еду и напитки, но сидеть рядом никто не решился. Только Орта, сидевшая напротив Лоти, все время что-то спрашивала у него и хихикала – южанин захватил все ее внимание, никаких сомнений быть не могло. Находиться в такой большой компании Мире было едва ли не впервые – даже в Доме Полутени девушки редко собирались такой толпой, обычно все отсиживались в своих комнатах и только вечером, с приходом гостей, можно было найти всех жительниц в одном месте. Здесь же, судя по всему, все живут почти под одной крышей, одной огромной семьей. Подслушав рассказ Орты, Мира узнала, что в одале живет вся семья Ларты – ее дети, а их, ни много, ни мало, семь человек, семьи двух старших сыновей, ее мать, Хельда, и мать ее матери – Брата. Когда почти вся еда на столе была съедена, а песни о подвигах сменились грустными балладами, к Мире подошла крошечная девчушка в длинном простом платье. Глядя на незнакомку пронзительными голубыми глазами, она сказала: – Тебя бабушка просила прийти. За столом стало тише, лица людей обратились к Мире, с каждым мгновением песни утихали, а напряжение росло. – Тебе нужно пойти с Уной, чужачка. – сказал молодой мужчина, сидящий чуть в стороне. – Тебя зовет Брата. Под взглядами северян Мира поднялась, неловко кивнула собравшимся, накинула на плечи плащ и пошла за девочкой, которая нетерпеливо ждала ее у открытой двери. Они покинули главный дом и пошли к реке, но не в сторону дома Люфа, где поселили гостей, а в противоположную. Факелов становилось все меньше, но Уна уверенно шла вперед, наверное, она могла найти дорогу даже в полной темноте. Дверь в небольшой дом оказалась приоткрытой – оттуда струился теплый свет. Уна проскользнула внутрь, а Мира, вздохнув, последовала за ней, пытаясь подавить в себе плохое предчувствие, горьким комком поднявшееся к горлу. Внутри, возле огня, сидела женщина, укрытая мехами. Она что-то сказала девочке, и та ушла, прикрыв за собой дверь. В доме пахло травами и огнем, а натоплено было словно в парилке. – Подойди. Послушно приблизившись, Мира опустилась на шкуры, брошенные у камина. Брата повернулась к ней, и она непроизвольно отпрянула от пустого взгляда совершенно белых глаз. Нет сомнений, что мать Хельды совершенно слепа. – Почему не пришла сразу? Я бы помогла. – голос старухи сохранил былую властность. – Иди-ка сюда. Подавшись вперед, Брата коснулась лица Миры и принялась что-то бормотать, нажимая на синяки и гематомы, оставшиеся после истязаний, которые устроил Отис. Она морщилась от боли, но молчала, потому что за болью приходило облегчение, а от рук женщины исходило тепло, такое сильное, что могло обжечь, но не обжигало. – Вот и все, вот так хорошо. – пробормотала Брата, отнимая руки от ее лица. – И шрамы могу убрать, но это будет долго, несколько недель. Магические шрамы штука капризная, ни за что не хотят сходить. – Спасибо. – прошептала Мира, трогая зажившее лицо. – Брата. – крякнула женщина, улыбаясь. В улыбке не хватало нескольких зубов. – Я ведаю. – Что? – Ничего вы не понимаете, это же надо. Правду мне шепчет вода, никакого уважения нет на твоей родине, ничего ты не знаешь ни о нас, ни о себе. Холодок пробежал по спине Миры. Поежившись, она заметила, что за окном клубился густой туман, совершенно белый, как молоко. Стало по-настоящему жутко, хоть Брата и не выглядит как кто-то, способный причинить вред. – Ничего не бойся, девочка. Черная нас слушает, хочет, чтобы я говорила с тобой. – О чем? – Она знает, что происходит. Все знает, девочка. И это нужно прекратить. – Что я могу сделать одна? – нет сомнений, что старуха говорит о том, что творится на Стороне Заката. – А ты не одна. Сама впустила его, а теперь не хочешь пользоваться его силой. Если не будешь тренироваться – сожжет он тебя, изнутри сожжет. – Я не хотела ничего у него брать. – с каждой минутой в доме становилось холоднее. – А какой у тебя был выбор? – Брата словно разглядывала собеседницу затянутыми туманом глазами. – Это твоя судьба. – И что теперь мне делать? – Взяла силу южного короля, а сама не знает, что делать. – хохотнула женщина. – Правильно тебя вода привела сюда, так и жила бы в неведении. Обычно Черной дела нет до того, что происходит далеко от ее берегов, но теперь ситуация изменилась – земля болеет и станет только хуже, если кто-то не прекратит то, что творится в твоей стране. – Как это связано с землей? То, что говорила Брата, казалось загадками, которые следует понять, почувствовать, но эта способность не давалась Мире. Она ощущала слова ведуньи чем-то внутри себя, но картинка никак не складывалась в голове, не могла обрести четкую форму. – Там, за высокой стеной, люди думают, что могут творить что угодно. Но последствия уже начались – ваша земля умирает. Скоро начнут умирать люди и другие земли. Духи волнуются, предки приходят по воде обратно, не в силах найти вход в мир, где им полагается быть. Нельзя идти против природы, нельзя так поступать с ее детьми. Прекрасно понимая, что имеет в виду старуха, Мира кивнула, закусив губу. Страшные слова повисли в воздухе, но так и не были высказаны – зверства, творящиеся в Столице, стали началом цепи событий, которые приведут к страшным последствиям для всех, не только для жителей Стороны Заката. – Что я могу сделать? – ее голос дрожал. – Мы хотим попасть к Королеве, она обязательно что-то сделает, ведь ее брат… – Долго! – рявкнула старуха. – Это слишком долго! – Но что тогда… – У тебя есть сила, чтобы прекратить это. – твердо сказала женщина, подбрасывая в огонь какую-то траву. – Вы что… Нет, это невозможно! Понятно, чего хочет старуха, а вместе с ней – Река, которая плотным кольцом тумана обняла дом ведуньи. Взглянув в окно, Мира увидела лицо, бледное лицо женщины, по щекам которой непрерывным потоком струились черные слезы, падая вниз, на грудь, укрытую туманом. У нее не было бровей, лишь большие черные глаза, которые, не моргая, смотрели на нее. Бледные губы, почти сливающиеся с лицом, что-то шептали, и Мира поняла, что это Река говорит голосом Браты, сидящей рядом с ней. – Он тоже знает, что происходит и что будет дальше, поэтому и передал тебе свою отметину. Не противься своей судьбе, вернись в город, очисть его от скверности, спаси другие земли от страшного будущего. – Как я могу очистить его?! – злость закипала внутри, словно лава в жерле вулкана. – Ты знаешь. – Нет, скажи мне это! – Сожги его. Мгновение – и перед Мирой сидит обнаженная женщина, смотрит испуганными черными глазами, принюхивается, словно дикий зверь. Бледное тело выглядит слишком худым, на руках и ногах черные когти, как у птиц, а слезы все льются и льются, впитываясь в кожу, изредка капли падают на пол, оставляя на половицах черные маслянистые кляксы. – Сожги город. – повторила женщина, но не вслух, ее голос громом прозвучал прямо в голове Миры. – Сожги город! Сжимая виски, она попыталась встать на ноги, но не смогла – взгляд Реки приковывал к месту, заставлял подчиниться, запрещал двигаться. – Отпусти меня! – закричала Мира, мотая головой. – Освободи силу. Шрам на руке противно заныл, словно свежая рана. На рукаве рубахи показалась кровь, капли стекали по коже, падали на пол, смешивались с черными слезами Реки, превращаясь в сгустки чистого пламени, в капли лавы. Мира отпрянула, а женщина, сидящая напротив, издала странный крик и набросилась на нее, вцепившись в лицо пальцами-когтями. Мира кричала, а Брата била ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Сбросив оковы сна, она встрепенулась и вскочила на ноги, оглядываясь в поисках черноокой соперницы, которая едва не вырвала ей глаза. – Где она?! – закричала Мира, прижимая руку к кровоточащему предплечью. – Тише, девочка, тише. Здесь только ты, да я. – Не правда! Тут только что была женщина, голая женщина! – Вот оно что. – понимающе кивнула Брата. – Вот, что ты увидела. – Что это было? – Видение. Вода просила позвать тебя, а дальше – все сон. – А лицо… – Лицо я тебе залечила, ты еще в сознании была. Что тебе сказала Река? – Ничего. – пробормотала Мира, попятившись. – Ничего не сказала. – Лгать ведунье вздумала? Постой! Но Мира уже бежала прочь от дома Браты, сквозь темноту, игнорируя освещенные места, чтобы не столкнуться ни с кем из семьи, приютившей их. Река вовсе не добрая, их Река – вовсе не добрый дух, охраняющий северян! Она хочет смерти, еще больше смертей, чтобы кровь наполнила ее русло, ее ненасытную утробу! Нет, Король не для этого дал ей силу, она чувствовала всем своим существом, что Ясу не разделяет желаний Черной, он хотел помочь Стороне Заката, а не уничтожить ее вместе с беззащитными жителями! На пороге дома стоял Лоти, держащий за плечо разъяренную Орту. Девушка вырывалась и что-то кричала, но он смотрел на нее с самым серьезным выражением лица. – Что происходит? – Мира спрятала кровоточащую руку под плащ. – Вот у нее спроси. Гордо задрав нос, Орта отвернулась от Миры. Выглядела она так, словно Лоти задел ее за живое или оскорбил ее достоинство.