– Черная так сказала? Не может быть. – уверенно заявила Альфа. – В доме у ведуньи Браты я видела ее. Она говорила со мной. – Черная Река – хранительница Севера. Она даже местным жителям запрещает выяснять между собой отношения, затапливая посевы виновных в конфликтах, а ты говоришь, что она приказала тебе сжечь город полный детей и невинных?! Три женщины молча смотрели друг на друга, переводя взгляд с одной собеседницы на другую, пытаясь найти зерно истины. Мира верила, что Рагнгерд уверена в непорочности духа реки, но даже Король Ясу пылает от гнева, после всего, что узнал, после пыток, а Лоти утверждает, что он просто не способен желать никому зла. Однако, непорочный король сжег заживо двух человек, пусть и угрожавших безопасности его «сосуда». – Я должна спросить совета у предков. – нарушила молчание Альфа. – Кого-то водят за нос – меня или эту девочку. – Ты слишком слаба, чтобы идти одной. – Не перечь матери, Ульфа. Разве могла Черная просить о сожжении тысяч невинных? – Не могла. – согласна кивнула дочь. – Значит, видения были обманом. Зачем эти люди добывают огонь? На что они надеются? – Я не знаю. – растерянно пробормотала Мира. – Не могут же они убить всех! Что им останется? Песок и пепел? Пока Рагнгерд задумчиво чертила что-то на земляном полу, Ульфа беззастенчиво обняла Миру, прижав ее к груди. Она слышала, как бьется сердце волчицы, так быстро, будто она пробежала несколько километров по глубокому снегу. – Стая защитит тебя. – прошептала дочь Альфы, прижавшись губами к ее макушке. – Меня будут искать. – Попробуем отправить кого-то, чтобы предупредить о том, что ты жива. Люди не очень любят говорить с нами. – Почему? – Мы живем по законам природы. – Ульфа впервые пыталась юлить и уходить от прямого ответа. – Что это значит? Вы на людей охотитесь?! – отстранившись, Мира во все глаза уставилась на смущенную Ульфу. – Таков баланс. – пожала плечами Рагнгерд. – Мы живем так, как велит природа. – Но чем вы лучше Совета?! – возмущенно воскликнула Мира, потеряв всякий страх перед Альфой. – Мира… – Не смей нас сравнивать. – голос волчицы стал тихим, в нем появилась угроза. – Тебе, чужачка, наши законы могут казаться странными, но мы не вырываем души из тел. – Исход один – смерть. – прошипела Мира, игнорируя предупреждающее прикосновение Ульфы. – Нет, дочь, прекрати ее останавливать. Она должна знать, что такое жить на Северной Стороне. Пока я стою на четырех лапах, любой охотник может убить меня, потому что я – его враг. Пока я стою на четырех лапах я могу убить любого охотника, потому что он – мой враг. Таков закон. – Но… – Можешь возражать сколько угодно, от этого положение вещей не изменится. – Может, мою пропавшую подругу разорвал кто-то из вашей стаи?! – Быть может. – спокойно ответила Рагнгерд, глядя прямо в глаза наглой девчонки. – А может, твой плащ сделан из шкуры моего бывшего мужа? Повисла напряженная тишина. Мира силилась собрать мысли, беспорядочно роящиеся в голове, в стройную тираду, полную огня и праведного гнева, но не могла, потому что чувства брали верх над здравым смыслом, она хотела просто кричать, что это неправильно, что нельзя убивать людей, что все они одинаковые, но не могла выдавить из себя ни слова. – Ей следует лучше узнать нашу жизнь. – тихо сказала Ульфа, глядя на мать. – В этом нет смысла, дочь. Скоро она покинет эти места. – Но… – Я отправлюсь в Лес Мертвецов вечером. Быть может, я не вернусь и тогда ты станешь Альфой, как и было суждено. В мгновение ока Ульфа вскочила и, оскалив зубы в сторону матери, прорычала: – Не для этого я вернулась сюда! – У тебя нет выбора. – Есть! И я выбрала! – Годы, проведенные вне дома, должны были привести твои мысли в порядок. Вижу, это время не пошло тебе на пользу. – Я не стану новой Альфой. – твердо сказала девушка, откидывая за спину волосы и расправляя плечи. – Так решили до твоего рождения и не тебе спорить с предками. – Я буду спорить! – Бросишь стаю? Одних, без защиты Альфы? На твоих руках будет их кровь. Дьярви едва исполнилось десять лет, как думаешь, долго он проживет без матери? – Не поступай так со мной! – в голосе Ульфы послышалась мольба. – Не ходи в Лес Мертвецов и пусть все будет так, как есть сейчас! – И долго я проживу? Мои силы уходят сквозь гниющую рану. Ты нужна стае, Ульфа. Прими это бремя с гордостью. Что касается тебя, – холодный волчий взгляд скользнул по лицу Миры, – ты должна знать, что дела твоих сородичей положили начало большой беде. Моя рана, которую не могут залечить ни духи, ни лекари, ни друиды, – лишь малая часть той беды. Хромая, Рагнгерд покинула пещеру, оставив девушек одних. Молодая волчица в гневе швырнула камень вслед матери и, сжав кулаки, долго смотрела на темнеющий в стене проход, в котором скрылась женщина. – Так ты – новый вожак стаи? – тихо спросила Мира., внутренне опасаясь, что Ульфа набросится на нее. – Альфа. – прорычала девушка. – Вожаков на Северной Стороне нет. – А у нас всем заправляют мужчины. В Совете Пятнадцати только мужчины, в Дом Полутени ходили только мужчины, все высокие посты занимают только они. – Правда? – удивленно вскинула густую бровь волчица. – Но это неправильно. Не по природе. – Почему? Глядя на Миру так, будто перед ней несмышленый ребенок, которому предстоит долгий путь к пониманию простых истин, Ульфа произнесла: – Потому что у всего живого есть Мать. Мы вышли из лона Матери и вернемся в него, когда настанет наш час. Слова врезались в подкорку, зазвенели в ушах, Мира почувствовала странную силу, исходившую от возвышающейся над ней девушки. Она искренне верила в то, что говорит, для нее эти слова – закон, аксиома. На Стороне Заката запрещены разговоры душе, вере, божествах и духах, все это считается пережитком дремучего прошлого, уделом диких племен, далеких от прогресса. О чем на самом деле думает Совет, раз прогресс оказался огромным обманом, достигнутым за счет использования тех сил, существование которых они так упорно отрицают? – Ваш мир очень жестокий. – сказала Ульфа, усаживаясь рядом. – Ваш тоже кажется таким. – У нас простые законы. Есть охотники, есть добыча, есть хищники, есть жертвы. Ты ведь не станешь обвинять волка в том, что он ест зайца? – Но северяне – не зайцы, а вы – не волки. – Все именно так, луна моя. – улыбнулась волчица. – Мы – волки, и наши предки были волками, а наша жизнь – это охота до самой смерти, пока Вечные Снега не позовут нас. – Но… вы же люди. – устало пробормотала Мира, растирая ломящие виски. – Так только кажется. – прошептала Ульфа, касаясь ее рук и прижимая их к голове сильнее. – Я помогу. Знакомое тепло разлилось от волчьих ладоней, боль уступила место дреме, веки отяжелели и, повинуясь нахлынувшей усталости, Мира свернулась калачиком на плаще, положила голову на колени спутницы и пробормотала: – Мы ведь пойдем искать Орту? – Конечно, маленькая луна, но нужно поспать. – ловкие пальцы погрузились в волосы Миры. – Набирайся сил. Глава 4. По воде. Она сидела на берегу реки, глядя в лес. Ветер пронзительно выл где-то над головой, но обнаженные ветви не двигались. Казалось, будто сотни глаз смотрят на нее из-за деревьев, но боятся показаться. Она звала их, а в ответ слышала лишь собственный голос, возращенный ветром. Хлопья снега падали на землю бесшумно, его становилось все больше, вскоре из-за белой стены стало невозможно рассмотреть противоположный берег. Она подошла к реке и увидела под зеркальной поверхностью воды людей с белыми глазами, смотрящими в небо. Воды несли их вперед, мертвых мужчин и женщин, раздавались тихие стоны и вздохи. В одном из лиц она узнала Орту и закричала. – Ну, ну, что такое?