– Помоги! – Я ничего не могу сделать! – отступив еще на шаг назад, Мира боролась с желанием помочь отцу, и бежать прочь от этого места. – Но в тебе так много силы. Ты можешь помочь всем нам. – чужим голосом ответил отец, вставая на ноги. – Помоги нам. – Я… – страх сдавил горло. – Я не могу вам помочь. – Можешь, Мира. Спаси всех нас. Резко обернувшись, она едва не закричала – позади стояла обнаженная Тамила, прижимающая дрожащие ручки-веточки к груди. Она застенчиво прикрывала наготу и смотрела на подругу огромными глазами, точно такими же, какими запомнила их Мира в тот день, когда увидела ее тело. – Помоги им. – Кому? Кому я могу помочь?! – происходящее начало сводить с ума. – Им так холодно. Человек в стеклянной комнате сказал, что ты освободишь их. Нет сомнений, что Тамила говорила про Ясу. Каким образом Король может общаться с умершими? Холодок пробежал по спине Миры, когда она вспомнила всполохи синего пламени, запертого в огромных колбах и прозрачных баллонах. – Помоги мне, дочка. – Фелис оказался совсем рядом, возвышаясь над ней, заглядывая в глаза, он повторял снова и снова: – Помоги мне. – Да не могу я помочь вам, не могу! – Попробуем вместе? Нет, не может быть. Даже не оборачиваясь, она узнала голос, который не слышала много лет. Это слишком жестоко, с потерей отца она смирилась, они были готовы к этому, ведь вся жизнь прошла в страхе, что их обнаружат. Тамила была отомщена. Но это уже слишком, даже для духа Реки, да для кого угодно! – Мам… – прошептала Мира, зажмурившись и все еще стоя к ней спиной. – Мам, уходи. – Давай поможем отцу. – легкая рука легла на ее плечо. – Это не мой отец. – Но ведь помощь ему все-таки нужна? Молчание затягивалось, Мира понимала, что нельзя подготовиться к тому, что она сейчас увидит, даже если простоять тут всю ночь, поэтому, открыв глаза, она встретилась взглядом с матерью, тут же почувствовав, как слезы навернулись на глаза. Лия не изменилась – те же каштановые волосы, неизменная коса, едва заметная россыпь веснушек, добрые карие глаза, пропали только отпечатки, которые оставила на ней болезнь – запавшие щеки, темные круги под глазами, сухие, потрескавшиеся губы. Сейчас она точно такая, какой ее до сих пор рисует воображение Миры, которая была слишком мала, чтобы хорошо помнить рано умершую мать. – Давай поможем папе. У тебя все получится. Не скрывая слез, Мира опустилась на колени рядом с отцом, вернее, с его образом, который зачем-то ей подсунула Река. Мать села рядом, мягко потрепала дочь по волосам и, взяв ее за руку, поднесла ладонь к страшной ране Фелиса. – Моя искра стала такой большой. – тихо сказала Лия. – Она заполняет все твое существо. Ты можешь не только разрушать, Мира. – Это делаю даже не я. – всхлипывая, ответила она. – А кто, глупая? – смех матери напоминал плеск воды. – Конечно ты. Это твоя искра. Давай попробуем научить ее чему-то другому. Положив тонкую, почти прозрачную руку поверх ее ладоней, Лия прикрыла глаза и Мира почувствовала, как сквозь нее проходит что-то теплое, совсем не такое, как пламя, которым она едва не сожгла призрак Лоти. Эта сила выходила легко, без напряжения, стоило только сосредоточиться и захотеть создать, а не разрушить. И плоть Фелиса стала затягиваться, повинуясь воздействию исцеляющего тепла, рубцы получились неровными и грубыми, но сам факт того, что у нее получилось исцелить кого-то, привел Миру в восторг. – Мам! – радостно воскликнула она, поворачиваясь к Лие. – Смотри! Но рядом никого не оказалось – ни отца, ни матери, ни Тамилы. Вскочив на ноги, Мира озиралась по сторонам, кричала, звала родителей, но те исчезли, словно их никогда не было. От разочарования она расплакалась, но это были слезы злости на себя, потому что она успела поверить, что рядом с ней самые близкие люди, что все происходящее – это не сон. Больше всего на свете хотелось снова увидеть маму, обнять ее, ощутить ту поддержку, которую может дать только этот человек, даже если не скажет ни слова. – Теперь пойдем. У кромки воды стоял Король Ясу, облаченный в какое-то национальное белое одеяние – длинную рубаху с широкими рукавами, расшитыми серебряными узорами, такие же широкие брюки и совсем тонкие туфли. Шарики на ленте, которой был подвязан его высокий хвост, тихо звенели при ходьбе, ударяясь друг о друга. – Идем. Времени нет. – чуть более требовательно позвал Король, углубляясь в лес. И она пошла, раздраженно вытирая слезы, все еще стекающие по щекам. Кожа болела, растертая грубым рукавом рубахи, но Мира продолжала неистово тереть лицо, пытаясь взять себя в руки, прийти в себя, сосредоточившись на ссадинах. Боль помогла отвлечься, но ощущение пустоты никуда не ушло – это немое расставание с родителями далось куда сложнее, чем их реальная смерть. Так хотелось сказать им больше, прижаться к теплым телам, услышать дыхание, признаться, что их очень не хватает, что жизнь стала похожа на страшный сон. Осознание ужаса, который пришлось пережить, накрывало с головой, ноги начали заплетаться, все чувства словно усилились во много раз. – Не время падать в обморок. – мягко поддержав ее под локоть, Ясу повел ее дальше. – Мои родители… – Это не твои родители. Ты знаешь, что их нет в этом мире, не тешь себя надеждой. – Их нельзя вернуть? – В нашем мире нет такой силы, нет такой магии. – твердо ответил Король. – Возвращение мертвых – это издевательство над самой сутью бытия. Это противоестественно. – А кто ты? Если мои родители – не мои родители, то и ты – не Король? Он усмехнулся и встал напротив. Серьезно глядя на Миру, Ясу сказал: – Если хочешь, считай, что я – твоя искра. И я здесь, чтобы мы раздули из нее пламя. – Но эту силу дал мне Король. – запротестовала Мира. – Это не он дал тебе силу, это ты взяла ее. В замешательстве Мира смотрела, как вечно юный король Юга разводит в стороны руки и замирает, глядя прямо на нее. Резкий порыв ветра бросил к ногам сухие ветки и листья, вокруг Ясу завибрировал воздух, расходясь от его тела упругими волнами. – Видишь? – Да. – кивнула Мира, заворожено разглядывая концентрацию мощи вокруг юноши. – Достигая пика своей силы, искра открывается и становится уязвимой. И в этот момент… Резко подавшись вперед, Ясу будто бы собрал все вибрирующие волны руками в клубок и, схватив ее за запястье, вторую ладонь прижал к собственной метке, крепко сжав ее предплечье. Сжав руку Короля в том же месте, Мира увидела синее пламя, рвущееся из глаз монарха, точно такое же, как в тот день в лаборатории. Она попыталась разорвать странное рукопожатие, но он не отпустил, сжал ее еще крепче, обращая горящие глаза к серому небу, затянутому облаками. – Что ты делаешь?! – Если ты не научишься выпускать силу, она сожжет тебя. Король повторил слова слепой Браты, которая уже предупреждала о том, что силой нужно уметь пользоваться, иначе она выжжет все внутри, уничтожит владельца, в поисках выхода. – Ты – проводник. Не найдя выход, сила убьет тебя. Ощущение собственного могущества пьянило, сводило с ума, приносило удовольствие. Казалось, что она может взлететь, прямо сейчас, превратившись в птицу, в воздух, став самим лесом раствориться в нем. Ее руки стали такими горячими, что кончики пальцев начали чернеть. – Выпусти силу! – Ясу пытался перекричать ветер, круживший вокруг них, заворачивающийся в воронку. – Ты не можешь оставить ее себе! Боль стала нестерпимой – жар, поднимающийся от тела, опалял ресницы, руки дрожали, как в лихорадке, но она не могла выпустить мощь, которая перетекала в нее от Короля. Упав на колени, она умоляла отпустить ее, но Ясу держал крепко, не позволяя разрывать рукопожатие, игнорируя дымящуюся кожу. – Проводник, Мира! Проводник! И она представила, как, проходя сквозь все ее тело, энергия Короля выходит сквозь руки, сквозь глаза, без препятствий, свободно, рождаясь где-то вне, потоки энергии наполняют ее и она отпускает их. Хватка Ясу ослабла, Мира сидела на коленях, а воздух замер – замерли сухие листья, сорванные с ветвей ветром, замерли частицы земли и лесного мусора, весь мир сжался возле нее куполом, не пропускающим ничего. – А теперь – отпусти. – мягко сказал Король, опускаясь на колени перед ней. – Н-не могу. – ее трясло от сдерживаемой энергии. – Я не м-могу. – Тогда ты умрешь. Быстрым движением Ясу коснулся двумя пальцами лба Миры и, с громким хлопком, невидимый купол разлетелся, расходясь волнами от того места, где она находилась. От освободившейся энергии гнулись к земле деревья, камни срывались со своих мест и улетали прочь, будто ничего не весили. Внутри Миры не осталось ничего, кроме пустоты, освобождения, ощущения, что ее выпили досуха. – Научись жить со мной и пользоваться моей силой. – холодно сказал Король, поднявшись на ноги. – Забери ее. – пробормотала Мира, не в силах оторвать голову от земли. – Забери ее назад! Но никто не ответил – лес был пуст. Более того, он изменился, сугробы выросли, звук воды пропал, на ветвях этих странных деревьев с иголками снег лежал так, будто здесь никто не ходил много месяцев. В слабых лучах почти севшего солнца Мира видела только лес, насколько хватало глаз, она не узнавала его, он внушал страх. Поднявшись на ноги, она отряхнула плащ и попыталась понять, бывала ли она здесь прежде. Ориентироваться в такой местности куда сложнее, чем в городе, поэтому она отметила лишь нетронутый снежный покров. Значит, здесь давно никого не было, и как она здесь оказалась – не известно. Злость поднималась к горлу клокочущим, невысказанным комком. Она так и будет просыпаться в разных местах?! Постоянно меняющийся пейзаж заставлял думать о том, что все последние дни – это игра воображения, что они с Лоти все же погибли в топи, пытаясь выбраться. И Ларты не было, и Холгера, и Ульфа тоже какой-нибудь северных дух, помогавший ей найти дорогу в царство мертвых. Выругавшись, Мира пошла вперед. Север утомил своим холодом, снегом, от которого одежда постоянно сырая, и своими загадками. Лес будто издевается, каждый день, с момента ее прибытия в это странное, дикое место, где люди убивают людей, где некоторые люди – вовсе не те, кем кажутся, где в лесу тебя может разорвать волк, обратившийся к утру в мальчишку. Голова кружилась, но раздражение давало силы на то, чтобы двигаться вперед. О чем там спрашивал Лоти? Чего она хочет? Выбраться отсюда, из этих проклятых снегов, избавиться от дыхания Черной, которое преследует ее повсюду. Солнце село, но в лесу не стало темно – от деревьев исходило спокойное сияние, рассеянный серебряный свет, будто каждая снежинка была крошечным фонариком. Не сложно понять, что место это вовсе не простое, только вот, не становилось понятнее, куда ее привела Река. В тишине не было слышно ничего, ни звука, будто она шла не по снегу, а по вате, а сама ничего не весила. Впереди замаячил костер, Мира прибавила шаг. Остановившись неподалеку и прижавшись к влажному стволу, она наблюдала за странным танцем собравшихся у костра женщин разных возрастов, наряженных в длинные простые платья с вышивкой. Разглядев, что танцующие не носят обувь, Мира поежилась, вспомнив о ночи, когда ее нашла Ульфа. На головах у женщин и девочек были венки из цветов и веток, они были украшены ягодами и лентами. К своему удивлению она заметила, что рядом с костром снега почти не было, а кое-где проглядывала пожухшая трава. И чем больше танцевали лесные жительницы, тем больше влажной земли проступало на поверхность, будто зима отступала. Одна из женщин отошла от хоровода и направилась в сторону спрятавшейся за деревом Миры. Она хотела побежать прочь, но голос незнакомки, тихий, как едва различимое дуновение ветра, заставил ее остановиться. – Постой! Что ты здесь делаешь? – Я не знаю. – выпалила она, разглядывая красивое румяное лицо и яркие голубые глаза. – Вы знаете Ларту?