– Не понимаю, – хмурю брови я. Долгое мгновение Нейт пристально глядит на меня, потом улыбается. – Прости, что-то я заболтался. Нам пора назад. – Да все нормально, – говорю я, потому что не хочу, чтобы Нейт оборвал этот разговор, не хочу возвращаться к Семье; я хочу остаться здесь, где не нужно бояться каждого произнесенного слова и где на меня не смотрят как на дочь еретички. – Все нормально? – повторяет за мной Нейт. – Не знаю, Мунбим, не знаю. В любом случае мы имеем то, что имеем, поэтому скажу тебе еще одну вещь. – Давай. – В подвале Большого дома есть помещение. Дверь в него всегда заперта. – Комната, где Эймос хранит тренировочные винтовки, – говорю я. – Знаю. – Там хранятся не только винтовки, но и много, много чего другого. – Чего? Нейт не отвечает и лишь смотрит на меня с легким прищуром, словно ждет, что я что-то скажу или сделаю. – Так чего именно? – не отстаю я. – Говори. Он медленно качает головой. – Думаю, на сегодня достаточно. Во мне вспыхивает злость. – Не надо так со мной, Нейт. Я не ребенок, и не тебе решать, что для меня достаточно, а что нет. Его лицо озаряется широкой, искренней улыбкой. – Я не имел в виду – для тебя. Мне пора возвращаться к работе на грядках. Ты идешь? Я отвечаю не сразу. Во-первых, хочу побольше узнать о запертой комнате, а во‑вторых, еще не решила, обижаться ли на это его «достаточно», потому что Нейт определенно говорил не о себе. Однако по его лицу я понимаю, что сейчас он и вправду больше ничего не скажет, да и обижаться на Нейта я не могу, ведь вполне вероятно, что он мой единственный друг на всем белом свете. – Ага, – вздыхаю я. Нейт кивает, мы идем вдоль забора на север, и я стараюсь шагать с ним в ногу. Он расскажет о комнате в подвале в другой раз, думаю я. Обязательно расскажет. Мы же не расстаемся. После – Я не знал о Нейте, – говорит агент Карлайл. – В смысле, когда ты спросила меня о нем в первый раз. Так что я не обманывал. – Видимо, придется поверить вам на слово? – улыбаюсь я. – Надеюсь, у тебя получится. Я пожимаю плечами. Спрашиваю: – Так на кого он работал? На ЦРУ, как и вы? Агент Карлайл качает головой. – Нет, он был из БАТОВ. Знаешь, что это? Киваю. Спецслужба из расстрельного списка отца Джона. – Бюро по контролю за алкоголем, табаком, оружием и взрывчаткой. – Точно, – подтверждает агент Карлайл. – Нейта внедрили в Легион после перехвата посылки в Лаббоке. Об этом знали человек пять, не больше. – А отец Джон среди них был? – Досье Нейта засекречено, – говорит агент Карлайл, – но я общался с одним из сотрудников его отдела. Они полагают, что Джон Парсон об этом не догадывался. Рабочая версия такова: он назначил Нейта Центурионом без какой-либо задней мысли, а в шпионаже обвинил, только чтобы не потерять лицо, когда тот отказался от должности. Парсон не дал бы Нейту ночи на размышления, если бы в чем-то подозревал. – Думаю, они правы, – соглашаюсь я и поджимаю губы. Агент Карлайл кивает. – Получается, я его и не знала? Настоящего Нейта? Человек, которого я считала своим другом, оказался фальшивкой. – Это не так, – качает головой агент Карлайл. – Внедренных агентов учат создавать образ, почти не отличающийся от их собственной личности. Когда ты не притворяешься кем-то другим, то выглядишь гораздо убедительнее. Поэтому человек, с которым ты дружила, был вполне реальным. – Его на самом деле звали Нейтом Чилдрессом? – Да. – Повидаться с ним мне, конечно, не разрешат? Доктор Эрнандес морщится. – Мы пока не достигли того этапа… – Забудьте, – перебиваю я и опять обращаюсь к агенту Карлайлу: – Если снова будете разговаривать с коллегами из отдела Нейта, попросите их поблагодарить его за все, что он для меня сделал. Передайте, что я ему признательна. – Договорились, – отвечает агент Карлайл. – Можешь на это рассчитывать. – Спасибо. – Как по-твоему, зачем Нейт завел с тобой беседу о врагах Легиона и запертой комнате в подвале? – интересуется доктор Эрнандес. – Не знаю, – медленно качаю головой я. – Я много думала об этом, особенно после его побега. Мне кажется, это снедало его изнутри, и он просто больше не мог молчать. И еще мне приятно считать себя единственной, кому Нейт доверял настолько, чтобы сказать об этом. Но в целом… не знаю. – Он сильно рисковал, – замечает агент Карлайл. Я равнодушно пожимаю плечами. – Он знал, что я никому не разболтаю. По крайней мере, надеюсь, что знал. Мне ведь тоже грозили бы неприятности. – Такие же серьезные, как ему? – Нет. Но нам обоим мало не показалось бы. – Полагаешь, он доверял тебе, потому что видел твои собственные сложности с верой? – задает вопрос доктор Эрнандес. – Вполне может быть, – соглашаюсь я. – Но я не знаю, что видел Нейт. Доктор Эрнандес кивает и делает быструю пометку в блокноте. – Ты готова продолжать разговор? – спрашивает он. – Если что, можем остановиться. Качаю головой. – Я хочу договорить до конца. – Отлично, – улыбается мне агент Карлайл. – Расскажешь нам, что произошло на следующий день после твоего звонка в Управление шерифа? Семнадцатого числа. Спокойно, шепчет внутренний голос. Все в порядке. Все будет хорошо. Ничего не бойся. – В день пожара, – уточняю я. Мои собеседники кивают. Все будет хорошо. Я набираю полную грудь воздуха. Открываю глаза. Начинаю рассказ.