Вадим чуть не пробил головой потолок салона, в первые мгновения потерял дар речи. Ай да пацан! Идея насчет привлечения к делу этого шустрого малолетки посетила майора еще с вечера. Она была шальная, стоила денег, но вот вам результат! Ведь одно дело — восприятие окружающей среды взрослыми мужиками, и совсем другое — наблюдательный смышленый мальчишка. У него и зрение острее, и мыслит он по-другому. Даже некоторые звуковые частоты дети воспринимают лучше, чем взрослые. Пацан оказался не прочь заработать и примчался в Анкерман спозаранку, первым же утренним «дилижансом». Романовского он не знал, долго вглядывался в фото, впитывал нехитрую мысль о том, что субъект может изменить внешность. — Усвоено, мужик. Две тысячи. В случае успеха еще столько же. Этого дядечку я узнаю, даже если он постареет лет на сорок, — заявил Семен. Охотники за террористами тут же нашли мальчишке мамку, женщину в красной блузке, старшего лейтенанта Надежду Ткаченко. Она подчинялась подполковнику Истомину и безропотно сказала «есть», но искренне недоумевала, зачем это надо, и посматривала на сынишку так, словно он мог у нее что-нибудь украсть. Пацан имел полную возможность шляться по судну и пялиться куда угодно. Кто его заподозрит? — Семен, ты уверен? — А чего ты так разволновался-то, мужик? Тут он, зуб даю. Неужто сам не понял? Да ты совсем не наблюдательный, и творческое мышление у тебя отсутствует. — Кто это, Семен? Я иду… — Он уже выскакивал из машины, но спохватился. Где твоя выдержка, майор? Вадим неспешно закрыл дверь, поставил машину на сигнализацию и размеренным шагом двинулся к «Скрябину». Что делать? Отпускать теплоход в плавание? Придется. У этого типа помимо взрывчатки может быть оружие, а кругом люди. — В общем, слушай сюда, — деловито пробормотал отрок. — Я прошелся пару раз мимо него, он даже ухом не повел, с какой-то теткой болтает. Типа он с ней. Ни фига он не с ней, в очереди познакомились. Это толстый дядечка в полосатой футболке, рубашка такая с короткими рукавами и воротником. Такая рубашка называется «поло»! — Семен, ты сбрендил? Ладно, бороду с усами можно приклеить, но габариты!.. — Да нормальные габариты, не свисти. Намотал что-то под рубашку, вот и кажется толстым. Элементарно, мужик. Никто не полезет к нему за пазуху. Диванная подушка, немного скотча. Да, есть еще над чем работать хваленому майору спецназа! Он подрагивал от волнения, но вида не подавал. — Где этот тип, Семен? — Нижняя палуба, слева по борту. На верхнюю можешь не соваться. Хотя смотри сам, вдруг он знает тебя в лицо. Сидит ближе к корме. — Все, Семен. Я тебя понял, ты молодец. Иди к мамке. — Да ну ее, эту мамку, мужик. Не нравится она мне что-то. Сидит и так смотрит, словно я ей миллион должен. Хотя ладно, пойду. Она здесь же, только на другой стороне. До отплытия оставалась минута. Вадим подходил к трапу. На ходу он дал краткие инструкции Жилину и Капралову, практически не разжимая рта: — Остаетесь на пристани, продолжаете наблюдать. Справимся без вас, уж извиняйте, мужики. Потом майор убрался в слепую зону, чтобы не видели с палубы, набрал Ждановича и сказал: — Выходи в море. Следуй за теплоходом, но близко к нему не подходи. — Репнин убрал телефон, поправил сумку на плече, куда для вида набросал какой-то чепухи, шагнул к трапу. Он последним заходил на борт и перехватил недоуменный взгляд Балабанюка. — Мужчина, вы куда лезете? У вас билет есть? — деликатно осведомился тот. Глава 12 Капитан приказал отдать швартовы. Заскрежетал, задвигаясь, трап. Судно медленно отходило от пристани. «Уходит бригантина от причала», — запел вокально-инструментальный ансамбль из семидесятых годов. Пристань отдалялась, судно со скрипом разворачивалось носом в открытое море. Репнин надвинул бейсболку на глаза и опустился на сиденье по правому борту перед входом в пассажирский отсек. Он делал вид, что работает с базой данных в телефоне, а глаза его шныряли по толпе. Дама из экскурсионного бюро уже вещала в микрофон: — Добрый день, уважаемые отдыхающие! Сегодня у нас необременительная морская прогулка. Меня зовут Ольга. Далее по накатанной колее: спасательные жилеты находятся там-то, бумажные пакеты, если кого-то укачает, — там-то. Вадим ее не слушал. Он просто удалил этот голос из своего мозга, чтобы не мешался. Пусть будет, но безвредным фоном. Нижняя палуба была заполнена отдыхающими. Далеко не все слушали экскурсовода. Люди болтали, доставали напитки. Он чуть подался вперед, посмотрел направо. Майор увидел ближе к носу напряженный профиль старшего лейтенанта Ткаченко. Женщина сидела как истукан и тупо смотрела вперед. Позади нее морщил нос Семен. У пацана хватало сообразительности не искать взглядом своего работодателя. Вадим сканировал глазами пассажиров. Он видел не всех, мешал мужик, сидящий напротив. Репнин подался вправо. Пространство позволяло это сделать. В горле у него тут же пересохло. Он наконец-то увидел фигуранта. Сердце офицера спецназа забилось, как паровой молот. А ведь прав оказался малолетний паршивец! Окладистая бородка и аккуратно подстриженные усы кардинально изменили облик этого человека. Большой живот смотрелся естественно. Он немного диссонировал с крепкими руками, но если не приглядываться, то все нормально. Майор Романовский не был культуристом. Полосатое поло не облегало фигуру, а висело мешком. Он оказался неплохим лицедеем, выглядел говорливым, общительным. За рамки приличия не выходил, слушал гида и свою болтливую соседку, которой явно понравился. Этот артист делал участливое лицо, всячески поддерживал беседу. Но от внимания Вадима не укрылось, как он штудировал глазами людей, сидящих по соседству, а однажды украдкой покосился на часы. Репнин изрядно вспотел. Сдерживать волнение ему не удавалось. Как-то успокаивало его лишь одно обстоятельство — Романовский не смертник. Взгляд террориста заскользил в сторону Вадима. Тот сдвинулся, спрятался за голову соседа. Нет, так можно и спалиться. Он поднялся, прикрылся плечом, шагнул за угол, к лестнице, и поднялся на верхнюю палубу. Некоторые пассажиры развалились под тентами, другие нежились на солнце. Теплоход разрезал небольшую волну, шел вдоль живописной береговой полосы. За кормой бурлила пена. Вздымались скалы, за ними — горы. Из-за мыса выплывал белокаменный поселок, медленно приближался. Дама из экскурсбюро что-то монотонно бубнила. На верхней палубе тоже имелся динамик. Вадим уселся на свободное место, повернулся к морю. Вода была кристально чистой, величаво вздымалась, отсвечивая бирюзой. Но сегодня ему было не до красот. — Балабанюк, ты на нижней палубе? — бросил он в микрофон, прицепленный булавкой к обратной стороне воротника. — Да, командир, на корме. — Я наверху, он может меня знать. Наблюдай за фигурантом. Левый борт, толстый живот, борода, полосатое поло. Тебя он не заподозрит. Но не пялься на него так, словно хочешь с ним обвенчаться. — Не может быть! — поразился Балабанюк. — Черт, а ведь реально, командир. Сразу и не скажешь. Я понял, весь внимание. Пока ничего серьезного. Серая шейка его забалтывает, ей так хочется мужского внимания. Он лыбится из последних сил. Что-то его беспокоит. Ноги елозят по сумке. — Здравствуйте, — удивленно протянул кто-то рядом. Вадим повернул голову. Тысяча чертей! Рыжая девица с пляжа! Он проглотил язык от изумления. Она самая, в экономном сарафане с бретельками. Короткая стрижка, потешный вздернутый носик и огромное желание переспать с каким-нибудь интересным мужчиной. Ему поневоле сделалось смешно. О тесноте мира сего лучше и не поминать. — Привет, — пробормотал он. — Вы меня преследуете? — игриво поинтересовалась девица. — Позвольте, это вы меня преследуете. — Ага, сейчас! Это вы ко мне подсели, а не я к вам. Да и на пляже тогда… А что вы такое бормочете? — Она с интересом заглянула ему в ухо. — Вы молитесь? — Работаю, — выкрутился Вадим. — Связь поддерживаю с бизнес-партнерами. — Прикольно, — заявила рыжая милашка. — А я с подругами. — Она небрежно кивнула на своих спутниц, которые с любопытством прислушивались к этой беседе. Если честно, из всей троицы только эта вот рыжая и вызывала интерес у Вадима. Вернее, могла бы. Не будь он при исполнении и женат. — Свою жену вы позавчера так и не дождались, — проговорила девица и сокрушенно вздохнула. — Позорно бежали. Неясное чувство подсказывало мне, что женой там и не пахло. Вы ведь вроде и не гей, нет? — Не гей, к моему великому сожалению, — подтвердил Вадим. Какого черта она к нему прилипла? — Может, побалуемся, мужчина? — подала голос страшноватая подруга этой рыжей особы. — Не сейчас, конечно, после экскурсии. — Это серьезное предложение. — Он справился с собой, улыбнулся. — Обсудим его попозже, хорошо? А теперь у меня действительно работа.