Ей очень шла форменная белая рубашка. Иногда она украдкой ловила его взгляд, опускала длинные ресницы, улыбалась. Об их служебном романе знали все коллеги, но делали вид, будто не в курсе. — Счастливого пути, приятного отдыха, — произнес дежурную фразу прапорщик Ханов. Водитель в клетчатой рубашке облегченно вздохнул и проехал под поднявшимся шлагбаумом. Женщина на пассажирском сиденье что-то цедила сквозь зубы, неласково косилась на мужа, который явно в чем-то провинился. Шлагбаум опустился. На место проверки встал видавший виды терракотовый «Фольксваген». Впереди сидела семейная пара предпенсионного возраста. Мужчина протянул Ханову тонкую стопку документов, свои и супруги. Тот нагнулся, осмотрел пассажиров, пустые места на заднем сиденье, углубился в изучение паспортов и документов на машину. Старший лейтенант Молчанов подмигнул Кате. Девушка вздохнула, отвела глаза, но не сдержала улыбку. Молчанов сделал деловое лицо, осмотрел продвинувшуюся очередь. За «Фольксвагеном» приготовился тронуться с места водитель подержанного «УАЗа-буханки». За ним пристроились красная «Тойота» и бортовая «Газель». Зарычал мотором легкий грузовик «Мерседес» с жестяным, явно самодельным кузовом. Водитель продвинул его вперед на пару метров. На кузове красовалась потертая аэрография — реклама самого популярного в мире газированного напитка. Очередь не кончалась. За грузовиком стояли старенькая «Таврия» и «Опель», отливающий темно-синими боками. Молчанов покосился через плечо. На разделительной аллее между «входящими» и «исходящими» пунктами досмотра стоял за кустарником БТР с группой наблюдения и охранения. Экипаж машины боевой состоял из трех человек. Командир — прапорщик Дроздов, при нем механик-водитель и пулеметчик, оба сержанты. БТР видели все люди, проезжавшие мимо. Только он и напоминал о неспокойном, фактически военном времени. Согласно распоряжению пограничного начальства, боевой техникой и подготовленными экипажами усиливались все пункты перехода границы. В штабах провокации. Угрозы и ругательства с украинской стороны звучали каждый день. Там формировались какие-то батальоны из крымских патриотов. Люди в защитном в массовых количествах сновали по приграничной территории. Ходили слухи, что готовится нападение, то ли какая-то провокация, то ли разведка боем. Молчанов в это не верил. Военная мощь России была бесспорна. Одно дело — тявкать из-за угла, делать неприличные жесты, и совсем другое — решиться на открытое противостояние. Указания начальства на границе прилежно выполнялись, повышалась бдительность, усиливались посты, но никто не думал, что произойдет что-то экстраординарное. Двое мужчин сидели на броне и курили. Находиться внутри, в раскаленном тесном пространстве, было бы сродни пытке. День уже завершался, подступали сумерки, но жара не спадала. Хорошо, что климат сухой, иначе было бы тяжко. Третий член экипажа прохаживался вокруг машины, пинал колеса. Супруги на «Фольксвагене» вопросов не вызвали. Овчарка Эльза осталась индифферентной. Семейная пара была улыбчивой, ехала к сыну в Джанкой, везла ему продукты из Житомира. Ведь в СМИ пишут, что в Крыму все ужасно, люди голодают, а их сыночек так любит что-нибудь вкусненькое. Усы прапорщика Ханова неплохо скрывали усмешку. Он вернул супругам документы и пожелал им счастливого пути. В «буханке» сидели двое молодых людей. Жители Запорожской области ехали закупать морепродукты. У них мелкий ресторанный бизнес. Уважаемый сотрудник таможни должен их помнить. Они ведь уже проезжали тут на прошлой неделе. «Уважаемый сотрудник» никому ничего не был должен. Он тщательно проверил документы и кивнул сержанту Савельеву. Сотрудники поста под взором зевающей Эльзы несколько минут осматривали машину. Молодые люди терпеливо ждали. Ничего запрещенного обнаружено не было. Документы вернулись к владельцам вместе с дежурным пожеланием счастливого пути. Пришел в движение шлагбаум. Старший лейтенант Молчанов посмотрел на часы. Два часа до окончания работы пограничного поста. Потом хоть волком вой, все равно никто тебя не пропустит. Прибудет микроавтобус за персоналом. Он снова украдкой ловил взгляд девушки, сидевшей за стеклом. Катя устала улыбаться. Ей тоже хотелось, чтобы смена поскорее закончилась. Надо добраться до Армянска и покушать. Потом этот симпатичный парень будет ее обнимать, целовать, раздевать. Кто сказал, что она станет сопротивляться? В красной «Тойоте» ехала молоденькая дамочка-одесситка с двухлетней дочерью. Это был какой-то ураган! Она трещала, как печатная машинка на забавном суржике. Уверяла, что очень торопится, что у нее нет ничего запрещенного. Вот, пожалуйста, можете посмотреть багажник, капот, хоть переверните эту чертову машину и потрясите ее! В детском кресле на заднем сиденье зевала и терла глаза крохотная светловолосая девочка. Она пока не решила, стоит ли плакать. По документам — дочь. Да в этом никто и не сомневался. Одно и то же лицо. За несколько минут, пока шла проверка, весь пограничный пост узнал, что дамочка живет в двух шагах от Привоза, одна воспитывает ребенка. Мужа нет — да оно и неудивительно, кто же выдержит такой поток подсознания! С родителями поссорилась несколько часов назад, разругалась вдрызг. Не нравится им, как она живет и воспитывает ребенка. Хватит, натерпелась! В Симферополе тетка, вот именно туда она и направляется. И вообще, сколько можно ее проверять? Оснований задерживать эту даму у пограничников не было. Прапорщик козырнул и посоветовал ей не гнать. Все же ребенок в салоне, а Симферополь недалеко. За «Тойотой» подошла бортовая «Газель» с номерами Николаевской области. У водителя был бизнес — мелкие грузоперевозки. Но в Крым он ехал порожняком. У родни в Стерегущем случился пожар, требовалась помощь. Медленно подъехал, чадя выхлопом, грузовой «Мерседес», остановился у запрещающей линии. За рулем зевал чернявый субъект с водянистыми глазами. За спиной Молчанова заурчал двигатель. Он обернулся. К посту с российской стороны подъехал элегантный восьмиместный джип «Тойота» с черными регистрационными знаками. Он сдал к обочине, чтобы не заслонять проезд, и остановился недалеко от бронетранспортера. Из машины вышел мужчина, еще молодой, осанистый, с загорелым волевым лицом. Он был в бронежилете поверх футболки, в свободно сидящих брюках защитной раскраски. На плече стволом вниз висел «АКС». Молчанов улыбнулся, кивнул. Мужчина ответил ему тем же. Свои — подразделение спецназа, прибывшее из столичного региона. Парни нормальные, вот только зачем они здесь? Подъезжали несколько раз на дню, наблюдали за работой переходов, выборочно проверяли подозрительных водителей. В принципе, Молчанову было безразлично. Пусть приезжают. У каждого своя работа, хотя на первый взгляд она и не видна. Командир спецназовцев закурил, посмотрел по сторонам, приветливо махнул людям на бронетранспортере. Те не остались в долгу, так же приветствовали его. Приятно встретить братьев по оружию из элитного подразделения. Из машины вслед за командиром выбрался еще один боец, молодой, светловолосый, со смешливой физиономией. Он небрежно поддерживал ремень автомата, свисающего с плеча. Случайно наступил на клумбу, посмотрел на испачканный носок башмака и явно расстроился. Командир покосился на подчиненного и направился к Молчанову, но успел сделать лишь несколько шагов. В салоне джипа включилась рация. Мужчина поморщился, вернулся, отцепил от панели аппарат, пристроился боком на сиденье. — Вы далеко? — услышал он после обмена позывными. — На «Севере». — Подскочите, если не затруднит. Все тихо было, и вдруг эти бритые выскочили. На пост лезут, явно провоцируют. У них оружие, но в ход не пускают. Парни пьяные или обдолбанные, ведут себя развязно, оскорбляют, угрожают все разнести тут к чертовой матери. Мы, ей-богу, не давали им никакого повода, ведем себя сдержанно. — Сколько их? — Не меньше дюжины. — Я понял. Через десять минут подъедем. Не вздумайте поддаваться на провокации, реагируйте только в случае пересечения границы. Балабанюк, в машину! — бросил командир светловолосому бойцу и захлопнул дверцу. Спецназовец сноровисто запрыгнул в салон. Джип тронулся задним ходом, лихо развернулся, выплюнув чадящую двуокись, и помчался по асфальтированной дороге. За поворотом между холмами он ушел на проселок, тянущийся вдоль озера, и покатил параллельно границе. Старший лейтенант Молчанов посмотрел им вслед и пожал плечами. Он перехватил внимательный взгляд Екатерины и немного смутился. Девушка кивнула на наручные часы и изобразила грустное лицо. Мол, как же медленно тянется время. Он все правильно понял, заулыбался. С водителем «Газели» на посту разобрались. Ничего запрещенного у него не было. Не считать же таковым пару бутылок перцовой горилки. Видимо, он вез ее в утешение погорельцам. Поднялся шлагбаум, «Газель» покатила в просторы крымских степей. Заработал двигатель грузовичка «Мерседеса», хрустнула передача. Прапорщик Ханов вальяжно махнул рукой. Подъезжай, дескать, чего там. А дальше все было как в нереальном сне. Угрожающе заворчала овчарка Эльза, рванулась, натянув поводок, зашлась истошным лаем. Растерявшийся Лысенко едва успел ее удержать, повалился на колени. Эх, людям бы такой нюх, как их служебным собакам! Грузовик рванулся с места, пробил стальным бампером опустившийся шлагбаум. Заскрежетали тормоза. Вместо того чтобы ехать дальше, он резко встал. Прапорщик Ханов только и успел пробормотать: — Какого, спрашивается, хрена?.. Молчанов оторопел, хотя рука его непроизвольно потянулась к кобуре. Вырвалась овчарка, стала с лаем виться вокруг машины. Снова треск, лязганье. Жестяные конструкции кузова сложились, упали за борт на визжащую овчарку. Этот тент из хлипкой жести был смонтирован так, что мог развалиться по первому требованию. Открылись деревянные борта. За ними сидели пять человек и орали во все глотки. У трех ручные пулеметы, у двух — снаряженные противотанковые гранатометы «РПГ-7». Это действительно было что-то нереальное. Здесь же не Ближний Восток! Каждый из этих людей прекрасно знал и видел свою цель. Забились в припадках пулеметы. Воцарился ад, орали люди. Реактивная граната разбила окно, влетела в застекленную будку и рванула так, что зашатались стены. Здание вспыхнуло, как стог сена. Мужчины в кузове продолжали орать дикими голосами и стреляли во все стороны. Разбегались люди, ждущие очереди. Доставалось им и их машинам. Старший лейтенант Молчанов успел выхватить табельный пистолет, но взрыв помещения, в котором находилась Катя, поверг его в шок. Он стоял столбом, смотрел, как из проема вырываются дым и пламя, и не верил. Потом офицер все-таки вскинул пистолет, но пулеметная очередь уже полосовала его вдоль и поперек. Он дернулся, выронил пистолет, повалился лицом в асфальт. Над переходом поднимался черный дым. Истерично сигналили машины, кто-то пытался съехать на обочину, развернуться. Какой-то дядька подхватил шальную пулю. Он полз вдоль дороги, оставляя за собой кровавый след. Стрельба не прекращалась. Растерзанное тело прапорщика Ханова отлетело к столбу, подпирающему навес. Сержант Савельев произвел несколько выстрелов из пистолета, получил ранение в брюшную полость и жалобно кричал, зажимая кровоточащую рану. Кинолог был убит в первые же секунды пальбы. Он валялся, раскинув руки, форменную рубашку заливала кровь. Собака скулила, тяжело дышала, судорожно подергивала лапами. Сравнительно повезло одному Кудряшу. Пуля ранила его в плечо, отбросила за бордюр. Он нашел в себе силы сделать рывок, покатился за кустарник, давя цветы на клумбе, и распластался там очень вовремя. Длинная очередь в тот же миг срезала верхушку кустарника. Бойцы группы охранения при первых же выстрелах побросали свои окурки, стали прыгать в люк. Некурящий механик-водитель чуть замешкался, прыжками кинулся к транспортеру, попал под пули и упал под колеса, обливаясь кровью. Возможно, он был только ранен, но вслед за пулеметной очередью понеслась кумулятивная граната и взорвалась рядом с ним, под колесами. Тело порвало на куски, получил повреждения двигатель, БТР окутал дым. Светопреставление оборвалось так же внезапно, как началось. Все окрестности перехода затянуло дымом, горело здание. Чадил БТР, стоящий в стороне. Распахнулся люк, из недр машины пытался вылезти оглушенный человек. Сил у него не хватило, он рухнул обратно. Среди автомобилистов на другой стороне границы царила паника. Там столкнулись несколько машин, ругались люди, пронзительно плакал ребенок. Террористы с победными воплями попадали на дно кузова. Водитель тронулся с места, теперь уже без рывков, плавно. Впрочем, машину тряхнуло, когда она проехала по останкам старшего лейтенанта Молчанова. Набирая скорость, лязгая бортами, она помчалась по дороге, оставляя за собой дымящийся объект государственной важности. Потом грузовичок свернул с асфальта и запрыгал по пересеченной местности. Они проехали от силы пару верст, как Вадима словно подбросило. — Леха, стой! Прапорщик Капралов испуганно врезал по тормозам. Джип встал поперек разбитой дороги и лишь чудом не перевернулся. За спиной отчетливо стучали пулеметные очереди, громыхнул взрыв. Вадим вывалился на подножку, привстал, увидел дым, поднимающийся в небо. Где это? Черт побери, на пункте перехода «Север», который они только что покинули! Кретины, дали себя провести! Майор заорал страшным голосом, чтобы водила разворачивался и гнал во весь опор. Может, еще не поздно?