— Берегите себя, Рене, — сказал Таусон. — Звоните, если понадоблюсь. — Не забудьте прислать счет, хорошо? — Подумаю. В такой ситуации результат — уже достаточная награда. Помните лицо Фельцера, когда он смотрел видео? За такое зрелище не жалко и миллиона долларов. — Не нужно благотворительности, мистер Таусон. Пришлите мне счет. Только не на миллион долларов. — Хорошо, пришлю. Заговорив о деньгах, Бэллард кое о чем вспомнила. — Кстати, у вас есть визитка? — спросила она. — Хочу порекомендовать вас одному человеку. — Конечно есть. — Покопавшись в кармане пиджака, Таусон протянул ей стопку визитных карточек. — Возьмите несколько штук. Это бесплатно. Улыбнувшись, Бэллард поблагодарила его. — И еще, забыла спросить: кто-нибудь из следователей по делу «Дансерз» говорил с вами насчет Фабиана? — Что касается визиток, это вам спасибо. И да, со мной беседовали. — Кто приходил? — Детектив по имени Карр. Бэллард кивнула. — Вы рассказали ему что-нибудь, чего я не знаю? — спросила она. — Вряд ли, — ответил Таусон. — Насколько я помню, вы весьма дотошно меня опросили. Бэллард снова улыбнулась, и они расстались. Таусон направился к зданию федерального суда, который находился в квартале от ПА, а Бэллард отошла к ступеням у восточной стены здания. Приятно было узнать, что Карр виделся с Таусоном. Может, все же поверил, что стрельба в «Дансерз» — дело рук копа. Поднявшись по ступеням, Бэллард свернула направо и подошла к мемориалу павшим полицейским — модернистской скульптурной композиции с медными табличками, на которых были выгравированы имена сотрудников департамента, погибших при исполнении. Таблички были прикреплены к подобию деревянной стены. В большинстве своем они потускнели от времени. Те, что поновее, светились ярче, а одна, сияющая, буквально бросалась в глаза. Подступив ближе, Бэллард прочла имя: «Кен Честейн». Опустив голову, она задумалась о вечном. Через несколько секунд задребезжал телефон. Вынув его из заднего кармана, Бэллард взглянула на экран. Звонил Роб Комптон. — Рене, я только что узнал! Черт-те что такое! Ты в порядке? — Вполне. — Милая, почему ты не позвонила? Прикинь, я прочел обо всем в газете. — Ну, не стоит верить всему, что пишут в газетах. Там лишь часть истории, и скоро ее дополнят. Вчера не позвонила, потому что почти весь день была без телефона. Забрала его лишь поздно вечером. Так что там за дела с АТО? — Ничего особенного, никакой спешки. Просто хотел узнать, все ли у тебя нормально. Когда встретимся? — Робби, АТО ждать не будет. К тому же мне нужно чем-то себя занять. Рассказывай, что там. Она спустилась в скверик и направилась к зданию «Таймс», за которым была припаркована взятая напрокат машина. — Помнишь, мы направили запрос по пистолетам? Так вот, мне перезвонил некий Джон Уэлборн, — сказал Комптон. — Знаешь такого? — Мои знакомства с ребятами из АТО можно перечесть по пальцам одной руки, — ответила Бэллард. — Нет, не знаю. — Разве не слышала, что теперь они называются АТОВ? Добавили еще и взрывчатые вещества. — Никто их так не называет. Ну, расскажешь, в чем дело, или нет? — В общем, Уэлборн звонил насчет того «глока», что украл Неттлз. Ствол оказался с историей. Два года назад в Далласе ограбили инкассаторскую машину «Бринкс». Этот пистолет забрали у охранника. Подробностей дела я не помню. Ты спросишь: а что охранник? И я отвечу: его убили из этого же пистолета. И его напарника тоже. — Матерь божья! — Угу, именно так я и сказал. В общем, сперва они решили, что машину ограбил Неттлз. Но в тот момент он был в тюрьме. Получается, он украл этот пистолет у грабителя. — И скорее всего, об этой краже не сообщили. Допустим, у тебя крадут пистолет, из которого ты застрелил двоих инкассаторов. Вряд ли ты побежишь звонить в полицию. Сядешь ровно и будешь молить всех богов, чтобы пистолет нигде не всплыл. — Верно. И вот что было дальше. Обычно федералы и не посмотрят на инспектора по УДО. Пройдут мимо, не оборачиваясь. Но тут такое дело: ведь это мы вбили пистолеты в компьютер, не зная, откуда они — ну, типа, из какого дома украдены. И вот мне звонит Уэлборн, бьет копытом и рвется в бой. — Но не тут-то было. — Вот именно. Без меня он как без рук. — Где Неттлз? Его еще не отправили обратно? — Пока что нет. Сидит в окружной тюрьме, завтра должен предстать перед судьей. Помолчав, Бэллард все обдумала. Строго говоря, до встречи с психологом и окончания внутреннего расследования она была отстранена от службы. Интересно, можно ли побыстрее разобраться с ОПА? Оставалось надеяться на Фельцера: тот обещал все устроить. — Вообще-то, я сейчас на скамейке запасных, — сказала она. — Но надеюсь, что сегодня все решится. — Так быстро? — удивился Комптон. — С учетом того, что написано в газете? Быть не может. — Кое-кто уже над этим работает, так что посмотрим. — И какие планы? — Говоришь, с Неттлзом у тебя полная свобода действий? — Ну, не полная. Но кое-какая есть. Все дело в пистолетах. Хочу надавить на то, что его взяли на УДО с оружием, а за такое светит серьезный срок. — В общем, так. Сейчас я в центре. Схожу на прием к психологу, после этого буду свободна. Можем сгонять в окружную тюрьму. Узнать, не желает ли Неттлз рассказать нам про «глок» и тем самым облегчить свою участь. Объясним, что из этого пистолета застрелили двоих людей. Неттлз тут же скажет, где его взял, лишь бы откреститься от убийств. — Договорились. Мне тоже нужно два-три часа — разобраться с другим делом. И получить разрешение на нашу с тобой затею. Думаю, проблем не будет, но по правилам шеф должен дать добро на сделку. Давай-ка в полдень, в мужском централе. Там как раз будет обед, сможем выцепить Неттлза. — Договорились. По пути к машине Бэллард позвонила в Голливудский детективный отдел, лейтенанту Макадамсу. — Не знаю, когда смогу приехать, шеф, — сказала она. — Если вообще смогу. — Пока идет внутреннее расследование, ты сидишь на скамейке запасных, — напомнил Макадамс. — Знаю. Только что была в ОВР. — Это еще зачем? — Появились новые вопросы. Сейчас еду в поведенческий на встречу с психологом. Когда освобожусь, непонятно. — Скажи, ты читала сегодняшний номер «Таймс»? И, что более важно, в ОВР его видели? — Все видели «Таймс» и ту бредовую статью. — Вот паскудство! И откуда у Кастора такая информация? — Хороший вопрос, лейтенант. — Бэллард, давай-ка поосторожнее. Ну, сама понимаешь. — Так точно. Отдел поведенческого анализа находился в Чайна-тауне. Бэллард была записана на пол-одиннадцатого, так что она позвонила в регистратуру и спросила, нельзя ли сдвинуть запись — например, перенести на десять. Прежде чем ответить отказом, секретарша едва не рассмеялась. Чтобы убить время, Бэллард забрала машину с платной стоянки и съездила в больницу. Оказалось, Рамону уже перевели из интенсивной терапии в другую палату, рассчитанную на двух пациентов. Состояние ее расценивалось как удовлетворительное. Рамона была в сознании и прекрасно понимала, что происходит. Опухоль вокруг глаз уже спала, синяки стали желто-зелеными. С нижней губы сняли швы. Входя в палату, Бэллард улыбнулась, но Рамона ее, похоже, не узнала. — Рамона, я детектив Бэллард. Веду ваше дело. Я приходила в понедельник. Помните? — Честно говоря, нет… — Голос был определенно мужским. — Мы с вами смотрели фотографии. Пытались опознать человека, который вас избил. — Простите… — Ничего страшного. Теперь это не имеет значения. Поэтому я и пришла: чтобы сказать, что ваш обидчик мертв. Теперь вам нечего бояться. И не о чем беспокоиться. Его больше нет. — Уверены, что это был он? — Полностью, Рамона.