– Это и есть изначальный вопрос. – Вовсе нет. – Нет? – переспросил Кляйн. – Что вообще за погибший? Никто не погиб. – Элайн. – Что с Элайном? – Он погиб. – Элайн? – Андрейсен покачал головой и рассмеялся. – Вы меня разыгрываете. – Элайн мертв. – Это невозможно, – сказал Андрейсен. – А зачем я тут, по-вашему? – Я же видел его буквально вчера, – сказал Андрейсен. – Он показался мне очень даже живым. – Вы лжете. – Я вам клянусь, – ответил Андрейсен. – Своими отрезанными ногами. Кляйн встал, захромал по комнате. – Можете так не делать? – попросил Андрейсен. – Везде останется кровь. – Какие вопросы вам задали? Я имею в виду вопросы на кассете. – Мне? Об ограблении, конечно же. – Каком ограблении? Андрейсен прищурился: – Что все это значит? Вы что, думаете, это совершил я? Это не я. – Что совершили не вы? – Ограбление. – Какое ограбление? – Боже, – сказал Андрейсен. – Что у вас за игры такие? – Где комната Элайна? Дальше по коридору? – Нет, – сказал Андрейсен. – Выше этажом. Последняя дверь. А что? – А мне сказали, она в другом месте. – Что происходит? – спросил Андрейсен. Он положил ладони на подлокотники, подтянулся и встал на подушке кресла на культях. – Я на это не соглашался. Борхерт ничего об этом не говорил. Я хочу, чтобы вы ушли. – Ладно, – сказал Кляйн. – Ухожу. Он вышел в коридор. Охранника не было. Он направился к лестнице, но вместо того, чтобы спуститься, поднялся и прошел в конец коридора. У последней двери стоял охранник. Он нервно наблюдал за приближением Кляйна. – Это комната Элайна? – спросил Кляйн. Охранник не пошевелился и не сказал ни слова. – Вы не против, если я сам посмотрю? – спросил Кляйн и потянулся к ручке двери. Охранник ударил его ребром ладони – быстро, по горлу. Он не мог вздохнуть. Отшатнулся, прижав руку к шее, все еще не в силах дышать, а потом принял сознательное решение повалиться вперед, бросившись на дверь. Она оказалась заперта. Охранник ударил снова, в висок, и Кляйн соскользнул по двери, и вот охранник уже оттащил его по коридору и массировал ему горло, чтобы помочь снова задышать. * * * – Что ж, – сказал Борхерт. – Мистер Кляйн. Всегда приятный сюрприз. Вам нужно быть осторожнее. Нужно иметь хоть какое-то уважение. – Элайн жив, – сказал Кляйн, все еще потирая горло. – Ну конечно же, нет, – ответил Борхерт. – Откуда вам пришло такое в голову? – От Андрейсена. – И зачем это он такое ляпнул? – спросил Борхерт. – Он сказал, что я расследую ограбление. – Нет-нет. Элайн мертв. Вы здесь из-за Элайна. – Кто мертв? – Просто вы всего лишь четверка, – сказал Борхерт. – Он не говорит вам правду только из-за этого. – Вы лжете. – Может, отнять еще палец, – сказал Борхерт. – Или сразу два. Тогда посмотрим, что вам скажет Андрейсен. – Нет, – сказал Кляйн. – Больше никаких пальцев. – Ну хорошо, – сказал Борхерт. – Возможно, кто-нибудь другой пойдет вам навстречу. – Больше никаких допросов. – Хорошо, – ответил Борхерт. – Вы здесь следователь. Делайте то, что считаете нужным. Пользуясь единственной ногой, Борхерт медленно толкался в кресле по полу, пока не оказался у стойки. Он кое-как сумел медленно открыть шкафчик над головой и вытащить сперва один стакан, потом второй. А затем – еще бережней – бутылку скотча. Снял крышку ртом. Пододвинул стаканы к краю стойки и, зажав бутылку между рукой и боком, налил. – Выпьете? – спросил он. – Ни за что, – сказал Кляйн. – Да бросьте. Это скотч, самый обычный. Ничего, кроме скотча. – Нет, – сказал Кляйн. – Как знаете. – Борхерт взял стакан в щепоть большим пальцем и половиной среднего, поднял к губам, отпил. – Итак, уже есть какой-нибудь прогресс? – В чем? – В поисках убийцы Элайна. – Я предполагаю, что Элайн очень даже жив. – Прошу вас, мистер Кляйн. Давайте больше не будем говорить глупостей. – Покажите тело. Борхерт покачал головой: – Я не могу позволить вам увидеть тело. Иначе вам по меньшей мере придется расстаться с новыми пальцами. – Это абсурд. – Как скажете, мистер Кляйн, – сказал Борхерт, делая щедрый глоток. – Как скажете. Позже тем же вечером Кляйн вышел из комнаты и побрел по коридору на усыпанный гравием двор перед домом. Стоял и смотрел на звезды, пока нога ныла от боли, и чувствовал, как у него поднялась температура. Он не понимал, во что вляпался, ни даже как в это вляпался. Но теперь, когда он уже здесь, вопросом куда важнее было – как отсюда выбраться.