– Тогда у меня хорошие новости: не я подаю на тебя в суд. Я уволился из детективного агентства братьев Келлехеров. Навсегда! Теперь, когда ее сердцебиение перестало выстукивать высокоскоростной техно-ритм, она смогла его получше рассмотреть. Нижняя губа Энто была рассечена с левой стороны, а вокруг правого глаза чернел живописный синяк. – Что, черт возьми, случилось? – Я только что вернулся с семейного собрания. Скажем так: братья не пришли в восторг от моего решения уйти из компании. Семейное Рождество в этом году будет тем еще весельем. Слушай, если я пообещаю не делать ничего столь же агрессивного, как повторение твоего имени, мне будет позволено встать? Бриджит кивнула, и Энто поднялся на ноги. – Дай-ка гляну. Она мягко дотронулась до его лица, затем повернула его так, чтобы на него упал свет. – Господи, они тебя не жалели! – Видела бы ты, что стало с другим парнем! – Успел дать как следует сдачи? – На самом деле нет. Тот единственный удар, который я нанес, возможно, еще и поправил уродливую рожу Винни. Что-то испортить там очень сложно. Бриджит никогда не считала себя поклонницей бород, но трогать мягкую бороду Энто оказалось очень приятно. Бриджит подумала, не пользуется ли он каким-нибудь кондиционером для волос. Она быстро отдернула руки: – Тебе нужно приложить что-нибудь к губе. – Что ты имеешь в виду? – спросил он с огоньком в глазах. – Веди себя прилично. Я знаю еще три приема, которых ты пока не видел. – Уверен, все твои движения производят впечатление. – Заткнись и заходи. Она направилась обратно в офис, и Энто последовал за ней. Глава двадцать первая Прижав телефон к плечу, Бриджит рылась в сумке. У нее определенно были где-то салфетки. Похоже, она опять заболела простудой, что случалось практически каждое Рождество. – Итак, – продолжила Нора Стокс, – я провела беседу с Шивон Доэрти, адвокатом Харрисона. – Ясно, – ответила Бриджит, – ну и как все прошло? – Ожидаемо. Пожалуй, лучше не выразить. – А если выразить чуть менее хорошо? – Она хочет всё. Она считает, что у них непробиваемая позиция и, если дело дойдет до суда, они выиграют. Салфеток в сумке не оказалось, зато Бриджит обнаружила две рождественские открытки, которые носила с собой уже целую неделю, забывая наклеить марки и отправить. – Ну и как – она права? – Дело пока в процессе, и мы должны довести его до конца. Очень важно сохранять спокойствие. – Черт… – Что такое? Бриджит бросила сумку на пол: – Ты всегда говоришь как есть, Нора, но теперь вдруг принялась подслащивать. Это очень плохой знак. Насколько глубоко мы в жопе? – В смысле, как обстоят дела? Отвратительней не бывает. Слушай, они сделали предложение. Ужасное предложение. Я не хочу, чтобы ты соглашалась на эту сделку, но по закону я обязана довести до тебя ее смысл. – Окей. – Они сказали, что заберут всю компанию – со всеми потрохами. Включая название и клиентскую базу. Всё. – Харрисон хочет владеть детективным агентством? На кой черт оно ему понадобилось? – Понятия не имею, но, судя по всему, он настроен серьезно. Может, решил, что раз он и так уже мудак, то почему бы не стать мудаком патентованным? Кроме того, вам запретят заниматься детективной деятельностью на ближайшие десять лет. И как вишенка на торте – восемьдесят тысяч морального ущерба. – Господи! – Говорю тебе, они просто пытаются тебя напугать. – Им это удалось. – Кстати, как продвигаются дела с поиском улик против этого подонка? Бриджит откинула прядь волос с глаз. Скоро ей понадобится стрижка, если она вообще найдет на это время. – Я поручила Филу вести наблюдение исключительно за Харрисоном, а сама в одиночку пытаюсь разгрести остальные дела, которые у нас пока что остались. – Есть успехи? – Нет. Последнее, что докладывал Фил, – ничего такого, о чем стоило бы сообщить. – Понятно. – Хм-м… – Бриджит заколебалась. Она знала, что ей придется об этом сказать, но немного побаивалась реакции. – Короче, не хочу, чтобы ты слишком остро это восприняла, но вчера поздно вечером ко мне подошел Энто Келлехер. – Тот огромный волосатый ублюдок? Ну и как все прошло? – Ну, я вроде как ударила его ногой. – Господи, ты сумасшедшая сука! Кажется, я начинаю в тебя влюбляться. – Прекрати! Он застал меня врасплох, и я… – Надрала ему задницу! – Вовсе нет! Он пришел извиняться. Сказал, что понятия не имел, что его брат выкинет такой фортель на встрече. В общем, он покинул семейную компанию. Фактически они буквально подрались. У него был синяк под глазом и все такое. – О-о-о, как интересно! – Я говорю тебе только потому, что он не согласен с тем, что происходит. И хочет нам помочь. – Он хочет помочь тебе. – Ты не могла бы уже остановиться? Я рассказываю тебе как своему адвокату. – И как твой адвокат я советую тебе оседлать этого дикого мустанга и ускакать на нем в закат. – Серьезно, Нора, прекрати! Ты ведешь себя непрофессионально. – И это говоришь ты! Чье детективное агентство швыряет людей с балконов. Я бы не стала на твоем месте бросать камни. Ну и где это все произошло? – На автостоянке за офисом. – Нора издала непристойный смешок так громко, что Бриджит пришлось на секунду отвести телефон от уха. – Все было совсем не так. Мы вернулись с ним в офис. – Неужели? – Просто чтобы я могла приложить немного льда к его припухлости. – Бриджит тут же пожалела о своих словах. Ей пришлось перекрикивать вой автомобильного клаксона, в который превратился хохот Норы. – На его глазу. На! Его! Глазу! – Ну да, – обрела, наконец, дар речи Нора. – Ты сбила его с ног, а потом исполнила роль Флоренс Найтингейл[48], исцеляющей раны. – Я раньше работала медсестрой, ты же знаешь. – О да! У тебя осталась униформа? Некоторые мужчины сходят от этого с ума.