– Итак, – продолжил Уилсон. – Я хотел спросить, знаете ли вы женщину по имени Симона Деламер? Лицо Ноэля сильно дернулось, что бы это ни значило. – Черт. Нет. – Вы уверены? Чернокожая дама… Американка… Ноэль снова дернулся, затем покачал головой: – Нет. У меня ужасная память, и я обычно работаю не в баре. – Может, так вам будет проще… Уилсон вынул из внутреннего кармана фотографию Симоны Деламер и передал ее через стол. Ноэль мельком взглянул: – Черт. Нет. Не припомню. – Ясно. Ноэль толкнул фотографию обратно. – Дело в том, что мы располагаем достоверными сведениями, что она работала здесь около восемнадцати лет назад. – Не может быть. Уилсон многозначительно помолчал, глядя на Графо. – Я понимаю, что, возможно, ее не было тут формально. «Не числилась в книгах», как иногда говорят. Нас это не волнует. – А что вас волнует? Уилсон сделал паузу. – Мы расследуем убийство. – Сука. С…с… сука! Твою мать! Эта женщина мертва? Уилсон сделал паузу. Ноэля Графо было трудно понять по совершенно противоположной Дав причине. Обычно по изменениям мимики можно догадаться, лжет ли кто-то или находится в состоянии чрезмерного стресса. У Дав мимика была бедна. Зато у Графо – слишком богата. – Нет. У нас нет оснований полагать, что мисс Деламер мертва. Нам нужно с ней всего лишь поговорить. – Простите. Ничем не могу помочь. Уилсон вставил еще одну паузу. – Мистер Графо, не хотите ли вы потратить несколько минут, чтобы тщательно обдумать свои ответы? Мне кажется, вы в самом деле знакомы с этой женщиной. Как я уже сказал, мы ведем расследование убийства. В нашей стране потенциальный приговор за препятствование правосудию может оказаться откровенно драконовским. Графо рассмеялся: – Иди на хуй, сынок. – Кроме того, высказывание оскорбительных выражений в адрес сотрудника полиции… – Ага, – сказал Графо, вставая. – Желаю удачи в привлечении за это страдающего синдромом Туретта. Членство в нашем клубе имеет свои привилегии. Мудила! Тварь! – пролаяв последние два слова, Графо улыбнулся. – Мне почти восемьдесят, у меня простата размером с твою голову и кровяное давление, которое обычно бывает только в пожарном шланге. Не пытайся запугивать меня, солнышко… – Я не… – Конечно, пытался. Хотите говорить со мной – обращайтесь к моему адвокату Луи Докери. Полагаю, вам знакомо это имя? Имя Уилсону было знакомо. Как и любому другому сотруднику правоохранительных органов. – К счастью для меня, он большой поклонник джаза. И мой вам совет: не пытайтесь запугивать человека моего возраста тюрьмой. Перспектива оказаться в маленькой комнатке с туалетом возле кровати откровенно божественна. А теперь валите отсюда, ребятки. Уилсон и Дав молча вышли из переулка. – Что ж, – проговорил Уилсон, – по крайней мере, все прошло благополучно. – Ой, не знаю… – ответила Дав. – Пока вы с ним болтали, я полюбовалась обстановкой. Особенно фотографией Симоны Деламер, висевшей в коллаже над баром. – Понятно… Что ж, тогда, думаю, пора звонить адвокату мистера Графо. Глава тридцать вторая Банни отхлебнул из фляжки и засунул ее обратно в карман пальто. Ночь выдалась холодной: казалось, вот-вот пойдет снег. Ему нужны перчатки. Но у него были перчатки. Что случилось с перчатками? Зайас сидел на садовой ограде, тянувшейся вдоль ряда георгианских домов из красного кирпича. – Вышли на прогулку, детектив? – Заткнись, мертвый хер! Банни посмотрел на садовую дорожку, ведущую к крыльцу. Нога ужасно разболелась, и он опирался на хёрл, чтобы не упасть. Прогулка пробудила массу воспоминаний. Они много раз приходили сюда вместе – он и Симона. Несколько раз он являлся и с тех пор, как Симона исчезла, или, вернее, его сюда вызывали. Сестра Бернадетт была не из тех, кому можно легко отказать. Но с тех пор, как он видел ее в последний раз, прошло несколько лет. И расстались они не то чтобы хорошо. Однако им следует знать… – О да, детектив, идете предупреждать сообщников? Очень разумно. – Ты когда-нибудь отвалишь?! – произнес он с искренней злобой и тут же услышал изумленное восклицание пожилой дамы, выгуливавшей по тротуару крошечную собачку. – О господи! Простите, я не хотел… Дама промчалась мимо, на ходу оттаскивая собачку подальше от Банни. Зайас неодобрительно пощелкал языком: – Пьяница и хулиган. Как это некрасиво, детектив! Банни провел рукой по лицу. После звонка Ноэля он отправился в паб, чтобы немного прийти в себя. Несколько порций виски для успокоения нервов дали время подумать. Гарди заходили в «Чарли», задавали вопросы о Симоне. Ноэль сказал, что был еще агент ФБР. И они говорили об убийстве. Поэтому Банни решил прогуляться сюда, в дом Сестер Святого. В тот момент ему это показалось лучшей идеей. Теперь он не был в этом уверен. Взяв себя в руки, он глубоко вздохнул. Сестра Бернадетт не одобряла пьянство. И вообще не одобряла многое. Банни открыл калитку и пошел по дорожке. С тех пор как он был здесь в последний раз, появилась куча новых цветов. Дверь тоже оказалась перекрашенной. Он нажал на звонок и стал ждать. – Собираетесь попросить спрятать вас, детектив? В конце концов, у них богатая история сокрытия убийц. – Ты меня конкретно достал, понимаешь? Просто свали. – Вы не можете избавиться от меня, детектив, и сами понимаете почему. Ваш собственный разум отказывается вам служить. – Как бы я хотел, чтобы ты был жив. Я бы с охеренным удовольствием убил тебя снова. – Кто там? – раздался голос из-за двери. Женский. Взволнованный. – Здрасьте. Я бы хотел увидеть Бернадетт, прошу вас. – Здесь нет никаких Бернадетт. Банни отступил на шаг и огляделся. Он же не мог ошибиться домом, верно? Он посмотрел в одну сторону, затем в другую. Нет, это именно тот дом. Определенно, это он. – Тогда, может, сестра Эссампта? – Нет. Ее я тоже не знаю. Дома только я. В смысле только я и муж. Он тоже здесь. Вы ошиблись адресом. Банни подошел поближе к глазку. – Послушайте, все в порядке. Это я. Банни Макгэрри. Спросите сестер. Я нормальный. Я помог вам кое в чем. Я хороший парень. Банни старался не обращать внимания на смех Зайаса. – Зачем вам оружие? Банни поднял хёрл.