– С этого момента, что бы ни случилось, держись от меня подальше. – Что?! Не валяй дурака! Банни сжал плечо Пола: – Пожалуйста, пообещай мне. Просто знай: что бы ни случилось, я делал то, что считал правильным. – Теперь ты меня пугаешь, Банни. – Обо мне не беспокойся. Я хочу, чтобы ты уладил дело с Келлехерами, хорошо? Покажи им, что они зря с вами связались. – Не волнуйся, Банни, я все сделаю. – Молодец. Я знал, что могу на тебя положиться. – Банни похлопал Пола по плечу. – Береги себя и помни, что я сказал о твоей девушке. Разберись с этим. – Хорошо. Ага. И прежде чем Пол успел сообразить, что добавить еще, Банни исчез за дверью, растворившись в утренней суете. Глава тридцать шестая Бриджит глотнула воды и поставила стакан на стол. Затем бросила взгляд по сторонам, убедилась, что никто на нее не обращает внимания, и быстро осмотрела блузку. Итальянская еда была смелым выбором для обеда. По ее мнению, вся эта национальная кухня была явно придумана с намерением вынудить людей свинячить. Она быстро оглядела свои сиськи. Никаких спагетти, она молодец. Пока что ей удавалось сохранять вид гламурной отчужденности, к которой она стремилась. Она чувствовала себя виноватой, отчего нервничала и раздражалась. Причина, по которой она была раздражена, заключалась в том, что у нее не было никаких причин чувствовать вину или нервничать. Она всего лишь пришла пообедать с другом. Обед есть обед. Люди постоянно обедают. Ужин нужен для флирта и обольщения – это все знают. Но обед – трапеза непринужденного общения. Поскольку все равно нужно что-то есть в середине рабочего дня, почему бы не заняться этим с кем-то еще? По сути, это типичный пример многозадачности. Завтрак – в смысле, если вы завтракаете со взрослым представителем противоположного пола – всегда одно из трех: либо у вас чрезвычайно ответственная работа, когда встреча за завтраком является чем-то особенным; либо имеют место длительные отношения с человеком, расписания с которым случайно совпали; либо у вас ночью был секс. Заниматься сексом и не завтракать с мужчиной – это как-то по-шлюшьи. Блин! Бриджит заметила, что ее кавалер – нет, не кавалер, просто партнер по обеду! – только что вышел из туалета и направился обратно к их столику. Надо перестать думать о сексуальном завтраке. Кроме того, надо перестать чувствовать себя виноватой. Она одинокая девушка. Нет никаких причин, по которым она не может пообедать с мужчиной. Опять же, обед – всего лишь обед, а Энто Келлехер – один из ее знакомых. Конечно, он не из тех, кого бы выгнали за крошки из постели во время сексуального завтрака, но это вообще ничего не значит. С какой стати она должна чувствовать вину перед Полом? Как долго можно ждать, пока взрослый мужчина повзрослеет? Энто улыбнулся: – Скучала по мне? – Зависит от обстоятельств. Ты помыл руки? Если нет, иди обратно. – Вообще-то помыл. – Тогда садись. Он сел, не переставая улыбаться. – Ты слишком много улыбаешься. Это подозрительно. – Прости, но разве нельзя быть просто счастливым? Она взяла стакан с водой: – Ты безработный. Ты ничему не должен радоваться. – Ну, не знаю. Я подумываю о том, чтобы сделаться бродягой. Ну, знаешь, одним из тех симпатяг, которые бродят повсюду с носовым платком на палке и насвистывают. – Для этого у тебя уже есть борода. – Спасибо. Они всегда кажутся такими счастливыми, правда? – Это потому, что их не существует. Ты видел их только по телевизору. Если попытаешься бродить по Дублину зимой, насвистывая веселую песенку, то быстро утратишь носовой платок. Энто взял свой стакан с водой. – А-а-а-а зачем ты топчешь мои мечты? У тебя нет сердца, женщина! – он произнес это с искрой в глазах. Уж в чем в чем, а в этом он был силен. Бриджит слегка откашлялась и немного наклонилась вперед. – Ну и чем ты теперь собираешься заняться? – Я подумывал о жиголо. – Это один из тех итальянских струнных инструментов? – Нет, это… – Энто осекся, заметив ухмылку Бриджит. – О, ха-ха! Вообще-то я только что говорил со своим приятелем из Клонтарфа. У него малярный бизнес. Возможно, ему нужны работники. – Ты будешь счастлив стать маляром? Энто пожал плечами: – Всяко лучше, чем работать с братьями. Больше не могу их выносить ни минуты. Кстати, Кевин начал слать мне голосовые сообщения с угрозами. – Серьезно? Тебя это волнует? Энто опять пожал плечами. Пожимать плечами у него выходило также неплохо. – Не особо. Не могу сказать, что у меня хорошо получалось работать частным детективом, и уж тем более меня не интересовали их мутные делишки. – Энто наклонился ближе. – На самом деле… я хотел поговорить именно об этом. Я тут подумал… У Кевина дома есть сейф. Я это знаю, потому что он устанавливал его при мне. Он хранит в нем определенные папки. Полагаю, именно там лежит информация об их наиболее сомнительных клиентах. – И что ты предлагаешь? Энто огляделся: – Просто хочу сказать, что если они играют нечестно, то почему должны честно поступать вы? Возможно, это самый простой способ от них избавиться. – То есть я вломлюсь к нему домой и выкраду бумаги? – Нет, – Энто дерзко улыбнулся. – Мы вломимся и выкрадем вместе. Ты избавишься от моих братьев, а я немножко отомщу. Что тут может не понравиться? Бриджит покачала головой: – Я не преступница. – Ты – нет, – ответил Энто, – а они – да. С волками выть, знаешь ли… Бриджит окинула его оценивающим взглядом и решила бросить вызов. – Слушай, какие у тебя планы на Рождество? Энто снова пожал плечами и взял стакан с водой. – Не знаю. В отчий дом я явиться не могу по понятным причинам, так что… планов нет. А как насчет тебя? – Я поеду в Литрим, но, возможно, не на всю ночь. Раньше она осталась бы с отцом подольше – особенно после того, что случилось два года назад. С тех пор как мамы не стало, Бриджит не допускала мысли о том, что отец будет один в Рождество. Но потом, в начале этого года, произошло нечто действительно неожиданное: вдовец Конрой завел подругу. Ее звали Дейдра; она жила в городке в нескольких километрах от Литрима и сама была вдовой. Бриджит заметила, что теперь в их доме стало появляться все больше и больше вещей Дейдры. Бриджит была рада, потому что отец казался счастливым, а это главное, что имело значение. И все же хотя она никогда бы в этом не призналась, но было странно видеть другую женщину вместо мамы. Они никогда с ним это не обсуждали: отец был органически не способен на эмоциональные объяснения. Такое просто не заложено в ДНК ирландских мужчин его поколения. Важно только то, что он счастлив. И Бриджит, как раньше, провела бы с ними и ужин, и несколько дней после. Однако теперь, когда «Агентство МКМ» начало разваливаться прямо на глазах, до Бриджит вдруг дошло, что раз с папой все в порядке и о нем теперь заботятся, то ее почти ничего не держит. Может, наконец она отправится в путешествие и посмотрит мир? Начнет все заново. Энто сложил ладони рупором у рта: – Земля – Конрой! Бриджит отвлеклась от созерцания будущего: – Извини, я была очень далеко отсюда. – Я просто хотел сказать – как насчет зайти ко мне в канун Рождества, чтобы я мог приготовить для тебя ужин? – Конечно. Бриджит помахала Энто и стала подниматься по лестнице в офис. Провожая ее, он еще раз заговорил о сейфе своего брата Кевина, но Бриджит перевела разговор на другую тему. Проникновение со взломом с целью получения улик против человека, пытающегося их уничтожить, стало бы равносильно пересечению красной черты. Кстати, о пересечении черт: она согласилась на ужин – то есть на трапезу соблазнения, – и не просто на какой-то там ужин, а на ужин прямо у него дома, где, предположительно, имелась кровать. Не то чтобы ее использование неминуемо, но кровать, безусловно, должна была существовать. Открыв дверь офиса, она обнаружила Фила, стоявшего в приемной. Уперев руки в бока, он смотрел на нее неодобрительным взглядом непорочной тетушки. За его спиной маячил флипчарт.