Пол держался предельно осторожно, возвращаясь из туалета. Паб «У Фелана» был не тем заведением, где бы вам захотелось задеть чей-нибудь не очень трезвый локоть. Большинство пабов гордятся своей уютной обстановкой или неповторимой атмосферой, но «У Фелана» гордиться было нечем. Все, чем он обладал, лишь намек, а точнее сказать, прямая угроза насилия. Это было то место, где вы бы решились пить только в том случае, если бы двери всех остальных заведений оказались для вас закрытыми. Или закрылись бы для вашей собаки. Посетители сидели поодиночке, по двое или по трое возле бара. Слышалось тихое бурчание по поводу старой пластинки Джонни Кэша[10]. Джасинта, владелица паба, не признавала никакой другой музыки, кроме Кэша и Элвиса, и, как все знали, подача жалоб на данную культурную политику приводила к очень краткой и болезненной для жалобщика реакции. Они заняли угловую полукабинку, в которой, скорее всего, планировалось больше преступлений, чем где-либо еще в Ирландии – за исключением, пожалуй, бара в здании правительства. Усевшись, Пол огляделся. Некоторые группки посетителей сидели, сбившись в кучу, и о чем-то разговаривали, другие подозрительно молчали. Как минимум один вел оживленную беседу сам с собой, которая на глазах становилась все более и более ожесточенной. Слева от их полукабинки можно было наблюдать половину татуировок Дублина, разбросанных по трем крупным парням в чрезмерно тесных жилетках, игравшим в пул[11]. Пол трижды негромко стукнул недопитым пинтовым стаканом по столу: – Так, призываю заседание комитета по защите «Агентства МКМ» к порядку. Фил Неллис отхлебнул из пинты «Гиннесс», отрыгнул и вытер губы тыльной стороной ладони, в которой был зажат телефон. – Я не вхожу ни в какой комитет. – Как твой работодатель я тебя в него включил. – Я даже не настоящий работник. Пол закатил глаза: – Ну сколько можно? Бриджит сказала, что из-за твоего криминального прошлого мы не сможем оформить на тебя официальную лицензию частного детектива. Фил покачал головой: – Это нечестно! Господи, я привел жизнь в порядок. В конце концов, я женат, и у меня скоро родится ребенок. Почему я должен быть лишен возможности получить нормальную работу на полную ставку всего лишь из-за одной крохотной ошибки? – У тебя четырнадцать судимостей, Фил. – Из-за четырнадцати крохотных ошибок! Честно говоря, Фила и вправду нельзя было назвать матерым рецидивистом. Когда-то он был сугубо мелким преступником, и при этом чрезвычайно неумелым. Однажды его поймали при попытке проникнуть в полицейский участок на Пирс-стрит, когда он забыл сумку после допроса и постеснялся попросить вернуть ее через «дежурку». Так что смена им профессии не стала слишком большой потерей для криминального мира. Однако Пол не мог не признать, что Фил оказался на редкость хорошим частным детективом. Пол, как и почти все люди, находил наблюдение умопомрачительно скучным занятием, в то время как Фил мог с удовольствием сидеть на месте и часами наблюдать, как сохнет краска. Благодаря таланту к абсолютному ничегонеделанию Фил быстро стал секретным оружием «Агентства МКМ». – А кто еще входит в комитет? – спросил Фил. – Только ты и я. Фил указал на Мэгги, лежавшую под столом и методично уничтожавшую кость после того, как она с энтузиазмом проглотила две пинты «Гиннесса». – А Мэгги почему не в комитете? – Фил, мы не можем принять в комитет немецкую овчарку. – Без обид, но из нас троих кому бы ты доверил прикрывать тебя в бою? – Прекрасно. Тогда Мэгги входит в комитет. – Великолепно. Как поступим с голосованием? – У нас нет голосования. Все решения принимаю я. – Очень демократично. Лежавшая под столом Мэгги громко пукнула, внеся свое возражение по процедурным вопросам. – Господи, – пробормотал Фил, помахав перед лицом рукой. – Ей становится хуже. Пол кивнул. Проблема собачьего метеоризма явно выходила из-под контроля, но, несмотря на всякие увещевания, попытка заставить Мэгги есть нормальный корм для собак обернулась сущим кошмаром. – Просто не думай об этом, – сказал Пол, открыв блокнот. – Итак, наша компания стала жертвой ничем не спровоцированного нападения со стороны Келлехеров. Это нельзя спускать с рук. – Когда ты говоришь «не спровоцированного», это звучит как-то странно. Мы напали на них первыми. – Ну да, в качестве возмездия за то, что они сделали раньше. – А до этого опять же напали мы. – Только потому, что они напали на нас. Давай не будем забывать, с чего все началось. Мы были на твоем мальчишнике, когда они… – Я знаю, но… – Эти сволочи разрушили мою жизнь, Фил! Фил поднял руки в знак капитуляции. Никому из них не хотелось заново переживать тот вечер, хотя Пол и не мог вспомнить большую его часть. Когда тебя накачивают рогипнолом в таком количестве, что пошатнется даже слон, понятно, что может случиться с человеком. Фил до сих пор чувствовал свою вину, поскольку убежал в тот вечер в обиде, бросив Пола одного. – Я не говорю, что ты не прав, когда на них злишься. Их действия были совершенно превратными… – Скорее, отвратными… – А я как сказал? Не важно. В общем, я хочу сказать: почему бы нам не задействовать элемент неожиданности? Пол возбужденно забарабанил пальцами по столу: – Мне нравится ход твоих мыслей. Продолжай. – Келлехеры ожидают, что мы ответим, верно? – Именно так. – Значит… – произнес Фил, сделав паузу и театрально разведя руками, – мы не ответим. Пол немного подождал. Фил посмотрел на него с недоумением. На бильярдном столе кто-то ударил по шару. – И? – И всё. – Фил, как то, что мы ничем не ответим, поможет нам выиграть войну? – А так, что они будут постоянно думать: «Когда же это произойдет? Когда же это произойдет?» А оно раз – и не произойдет. Ожидание сведет их с ума. – Какая ужасная идея. Потому у нас и не может быть голосования. – Меня уже тошнит от всего этого, Пол. Я хочу вернуться к нормальной работе. У нас накопился уже целый ворох незаконченных дел. – Но мы побеждаем! – Ты серьезно? Фил многозначительно посмотрел на мобильный телефон в левой руке, где тот пребывал уже второй день. План Пола по проникновению в офис «Братьев Келлехеров» реализовывался силами двух человек, среди которых Фил, как всегда, был вторым. В самый разгар приклеивания всего ко всему забота Фила о жене, чьи роды ожидались всего через десять дней, превзошла прочие его заботы. После того как он ответил на первый же входящий звонок (оказавшийся звонком из службы такси, диспетчер которой набрал его номер по ошибке), телефон прочно приклеился к руке. – Вчера ночью Да Синь заставила меня спать в комнате для гостей. Она где-то прочитала, что излучение телефона может навредить ребенку. – Я уже говорил тебе, – ответил Пол, – он отвалится естественным путем через пару дней. Или положи его в горячую воду. – Ну да, – проворчал Фил, – телефоны же любят горячую воду, это все знают… – Он взял пинту свободной рукой и отхлебнул. – Да Синь говорит, что я должен, знаешь ли, сосредоточиться на работе. – Это и есть работа. Мы выполняем ее ради компании. – Да Синь говорит, что ради компании – только то, что велит мне делать Бриджит. А все остальное – твоя личная ерундень. Вот как говорит мне Да Синь. – Да Синь будет указывать тебе, что делать? – Да. – Тогда давай… Погоди, что? – Конечно, она указывает мне, что делать. Она намного меня умнее. Фил посмотрел на Пола как на сумасшедшего. Пол напомнил себе золотое правило: с Филом следует разговаривать в рамках «неллисианской» логики. Обычная логика тут не действует. – Я твой самый старый друг. – Я знаю. – И мне нужна помощь.