– Рождественская ель, ты, я и… кхм, ПОЦЕЛУЙЧИК! Бриджит хихикнула. В этот момент зазвонил телефон. На экранчике она увидела, что звонит Нора Стокс. Самой ценной вещью в машине Бриджит было Bluetooth-устройство громкой связи, которое она установила в прошлом году, поскольку очень серьезно относилась к безопасности (хотя узнай об этом другие участники дорожного движения, они, конечно, были бы в шоке). Бриджит нажала на кнопку: – Нора, Нора, Нора! Счастливого Рождества! И это было очень-очень веселое Рождество-о! – Ага. Привет, Бридж. – Ты почему звонишь так поздно? Впрочем, не важно. Спроси меня, чем я занималась сегодня вечером! – Чего? – Я сказала: спроси, чем я занималась сегодня вечером. Случилось кое-что. Кое-что несколько раз! И один из разов прямо в горячей ванне. – Понятно. Рада слышать. Дело в том, что… Бриджит снова запела: – Когда во мне просыпается чувство-о… – Бриджит. Заткнись! Тон голоса Норы мгновенно опустил Бриджит на землю. – Окей… – Сегодня вечером я встретилась с Банни. В смысле уже вчера. – Хорошо… – Нет, совсем нет! Ничего хорошего! – На самом деле да! Вся история с Харрисоном уже… – Бриджит! – теперь в голосе Норы прорезалось настоящее раздражение. – Может, заткнешься и выслушаешь меня, ладно? – Окей, извини. – Короче, так… Формально это нарушение адвокатской тайны, поняла? Я всю ночь ходила взад-вперед и думала, так что просто заткнись и слушай. Бриджит кивнула телефону, запоздало осознав, что это глупо. – Я понимаю. Конечно. – Банни… признался. – В истории с Харрисоном? – Нет, не с ним. Я о тех двух телах, которые нашли в горах Уиклоу на прошлой неделе. Он признался в их убийстве. – Что?! – Ага. И это еще не все… Глава пятьдесят седьмая Банни поворошил золу в импровизированном костре последней деревяшкой, прежде чем подкинуть и ее. Дым поднимался густой, но естественный поток воздуха уносил его вверх по туннелю и затем наружу – в ночь. Тут все давно расчистили, в результате чего бункер стал больше походить на пещеру, которой изначально и являлся. Стальные двери пропали, как и вся мебель, за исключением ящика из-под молока, на котором он сейчас сидел. Обрывки ковра остались единственным напоминанием, что это место когда-то было чем-то большим, чем простая пещера. Костру гореть оставалось в лучшем случае около часа, а потом Банни сделается холодно и одиноко. Единственным куском дерева, оставшимся у него, был хёрл, но он скорее умрет, чем его сожжет. Это стало бы святотатством. Имелся еще стремный фонарик, найденный на заднем сиденье арендованной машины Иисуса Мэлоуна, но для того, чтобы он зажегся, требовалось сильно бить его по боку. Банни пока не включал его, стараясь беречь батарейки. Ему потребовалось много времени, чтобы найти это место, каким бы отдельно стоящим оно ни было. Первым делом он направился в городок Бандон, а затем после нескольких неудачных попыток нашел и «Скалу». Обнаружить ее днем было бы довольно просто, но ночью, да еще и в снегопад, это стало настоящим испытанием. По дороге он проезжал мимо домов с дымящимися трубами, увешанных рождественскими гирляндами. Время от времени он замечал в окнах совсем другую жизнь. Он чувствовал себя призраком, летящим сквозь мир, которого почти не знал. В конце концов он чуть не врезался в занесенный снегом щит, рекламировавший «Скалу». Кто-то пытался превратить ее в туристическую достопримечательность. Декларируемая идея заключалась в том, что любой мог прийти и увидеть настоящий ядерный бункер, построенный старым сумасшедшим фермером в шестидесятых годах, который верил, что русские высадятся в Слайго. Это то, что объявлялось на щите, однако плохо замаскированный реальный посыл был иной: «Приходите посмотреть подземелье под обычным фермерским домом, где тридцать лет подряд содержалось чудовище по имени Фиахра Фэллон». Он читал об этом в газетах в прошлом году. «Музей» открыли для публики и закрыли три недели спустя. Каким бы сильным ни было болезненное увлечение людей убийствами, но на самом деле в «Скале» было не так уж много интересного. Очевидно, отзывы на TripAdvisor[71] оказались скорее язвительными. С тех пор «Скала», похоже, пустовала, хотя каракули на стенах свидетельствовали о том, что местная молодежь иногда здесь тусила. Судя по увиденному в моменты, когда языки пламени освещали каменные стены, теперь это место можно было считать импровизированным памятником неумению сельских детей правильно рисовать граффити. Дом наверху стоял более-менее нетронутый, но пустой. Никто не хотел селиться там, где свершилось так много зла. Банни быстро заглянул внутрь, но потом передумал. Ему нужно место с одним входом и одним выходом. Ему нужно то, что располагалось ниже уровня земли. Сарай, маскировавший вход в бункер, исчез, как, впрочем, и сам вход. Большую стальную дверь вырвали и, по-видимому, продали на металлолом. Что бы ни случилось сегодня вечером, ядерного удара Банни точно не переживет. Он подышал на руки и поплотнее закутался в дубленку. Он мог казаться одиноким, но сидел не один. Компанию ему составляли призраки. Зайас. Что, на этом все, детектив? Это то самое место, куда вы пришли умирать? Где решили встретиться лицом к лицу с тенями, которые вас преследуют? Гринго. Амиго, ты уверен, что это лучший способ встретить Рождество? Я, конечно, ценю твое чувство стиля, но ты точно думаешь, что концовка в стиле «Бутча и Сандэнса» – это именно то, чего тебе не хватало? Он игнорировал призраков. Ему не хотелось разговаривать. Вместо этого он достал письмо, которое хранил в глубине бумажника, и перечел его еще раз. Он читал его бесчисленное количество раз и раньше, но теперь впечатление создавалось иное. Теперь он знал, что Верхолаз О’Рурк стоял над Симоной, рассказывая ей, что у нее нет выбора; что ей придется уйти, чтобы спасти его. Он вспомнил все эти долгие ночи, проведенные в раздумьях, не оказался ли он чертовым дураком, решившим, что их отношения нечто большее, чем были на самом деле. Теперь он знал, что ошибался во многих вещах, но все-таки не ошибся в главном. По другую сторону костра сидела Симона и смотрела на него. – Я знаю, о чем ты думаешь. Не очень по-рождественски, да? Хитрость в том, чтобы не думать об этом месте как о бункере. Представляй, будто мы в хлеву, и станет намного праздничней. – Банни глядел на языки пламени, зачарованный их танцами. – Может, я прав, может, где-то ошибся. Может, за мной не гонятся тени, желающие добраться до тебя. Может, это лишь игры моего же угасающего разума. В любом случае что-то случится, нравится мне это или нет. – Банни поколебался. – Может, если бы ты могла говорить, то сказала бы, что никогда не бывает поздно. Он поднял голову, услышав звук, донесшийся из туннеля справа, затем заметил луч фонарика, скользнувший по стенам. – Но я думаю, что может быть и поздно. Бриджит гордилась тем, что была очень практичной женщиной. Господи, она ведь работала медсестрой! Невозможно витать в эмпиреях, если приходится регулярно менять судна. К тому же она выросла на ферме, а значит, никогда не напоминала собой сказочную принцессу. И все же в тот вечер она сделала над собой усилие и надела туфли на высоких каблуках. В конце концов, ей предстояло свидание. Да, оно было с мужчиной, который, как она уже знала, ей лгал и которого она собиралась накачать наркотиками – чтобы отомстить мерзкому гаду! – однако свидание есть свидание, и ей хотелось хорошо выглядеть. Надо признать, она сто раз пожалела, что надела каблуки, пока тащила бесчувственного Энто Келлехера в свою машину, а потом из нее, но нельзя же запланировать все до мелочей. Учитывая сложность плана, который они осуществили почти в совершенстве, неподходящую обувь можно было считать незначительным неудобством. Потом они с Полом «уладили разногласия» – на самом деле дважды! И один раз в горячей ванне. После этого она села в машину и поехала домой. Затем ей позвонила Нора Стокс и разрушила ко всем чертям то, что ранее казалось прекрасным вечером! Бандон, как выяснилось, находился всего в часе езды от того места, где ее настиг звонок. По дороге она обдумала разные варианты действий, но только один имел смысл. Банни уже спасал ее, а значит, она тоже обязана его спасти – хотя бы даже от него самого. То, что он рассказал Норе, в некоторой степени объясняло его поведение. Она не знала, что и думать, но понимала, что обязана что-то делать. И вот она уже здесь, спускается по туннелю в совершенно неподходящей для этого обуви. В последний раз она была здесь с Полом и Банни, и в глубине туннеля обитал монстр. Но тогда на ней, по крайней мере, была удобная обувь. Теперь она держала в одной руке фонарик из машины, а в другой – монтировку, поскольку была очень практичной женщиной. Спустившись до конца лестницы, она заметила тусклые, мерцавшие у дальней стены языки пламени. Однако туфли, какими бы непрактичными они ни были, оказались божьим даром. Сойдя на пол пещеры, Бриджит поскользнулась и потеряла равновесие. Таким образом, она уже падала, когда из-за угла выскочил псих с хёрлом наперевес и отработанным движением нанес удар, способный снести голову кому угодно. Чудовище взревело, когда клюшка с грохотом врезалась в каменную стену над головой. Фонарик Бриджит осветил безумное лицо Банни Макгэрри. – Ну ни хера ж себе! Банни в замешательстве опустил глаза: – Конрой? Какого черта ты тут делаешь? – Хорошо, что я упала на жопу, старый больной ублюдок, иначе ты бы меня уже обезглавил! Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться: – Господи, девочка, тебя не должно быть здесь. Оперевшись о Банни, Бриджит смогла неграциозно утвердить уязвленную гордость и ушибленную задницу на своих непрактично обутых ногах. – Меня не должно быть здесь? А как насчет тебя? Господи, Банни, что ты, черт возьми, удумал? Посмотрев за его спину, она увидела небольшой костер. – Я… – Банни заглянул в туннель позади нее. – Короче, все сложно. Как ты вообще узнала, что я тут? – Ты сообщил Норе, куда направишься. Она сказала, что ты преподнес это как очень важное дело. Банни в отчаянии швырнул хёрл в стену. – Конечно, сообщил, – специально, чтобы они услышали. – Кто «они»?