– Понять? – вспыхнула Серафима. – Может быть, некоторые его методы экстравагантны. С этим я соглашусь. – Экстравагантны? Да он настоящий садист! – Не надо так о моем коллеге! – Теперь уже Светлана была готова сорваться. В ее голосе зазвенел металл. Серафима замолчала. Вскоре Рудягин и Демченко покинули ее – их ждали срочные дела. Глава десятая. Бассейн с варанами Тревоги дня не облегчает ночь, А ночь, как день, томит меня тоскою. Уильям Шекспир Домой Серафима пришла в одиннадцатом часу. После разговора с «добрыми полицейскими», как она окрестила про себя Рудягина и Демченко, какое-то время кружила по Москве, гуляя по старым улочкам. Она шла наугад, буквально куда глаза глядят. Погода была чудесная, она ныряла в переулки, во дворы, какое-то время находилась там, потом снова выбиралась на шумные улицы, запруженные народом. В толпе она еще острее ощущала себя униженной и одинокой. Хотелось плакать… Пару раз она сидела на скамейке. Потом поднималась и опять бесцельно шла вперед. Придя домой, Серафима решила принять ванну, надеясь, что таким способом она расслабится… хотя бы ненадолго… Отключит голову, попытается забыть все то, что произошло сегодня. Хотелось смыть с себя этот хамский допрос Гуджарапа… ишь ты, какая фамилия… Экзотическим парнем назвала его Демченко. Как же, как же, горой стояла за него. Корпоративная этика. Знаем, знаем. С одной стороны, как нормальному человеку Демченко было неудобно, что над Серафимой так издевались, а с другой… честь касты превыше всего, поэтому ее повели в бар, чтобы втолковать: обижаться на этого садиста негоже. Он переживает за родственника. Серафима погрузилась в воду, закрыла глаза, ощущая, как из тела уходит напряжение, ей становится легче… Словно она смывала с себя все хамство, все унижение, которые налипли днем… Она погрузилась в воду глубже, и тут раздался звонок. Телефон лежал на белой табуретке, придвинутой почти к ванне. Он вибрировал… полз к краю табуретки. Номер был незнакомый. Серафима нажала на кнопку «Принять». – Алло! Гуджарап Леонард Петрович, – отрекомендовался звонивший. Серафима ощутила, как язык прилип к гортани. – Алло! Алло! Вы меня слышите. – Да, – выдавила она. – Мне тут с вами надо еще кое о чем потолковать. – Время уже не для толкований, – напомнила Серафима. – Вечер. Я устала. – Я в курсе. – Возникла пауза. – Я вам предлагаю маленькое путешествие, вы сможете узнать нечто интересное для себя. – А завтра нельзя устроить это маленькое путешествие? – Нет. Только сегодня. Наступило молчание. – Я сейчас к вам приеду. Гуджарап приехал через двадцать минут. Он позвонил снизу и сказал, что уже стоит около дома. Когда Серафима вышла на улицу, то не сразу увидела мотоциклиста в шлеме, который махнул ей рукой. Она подошла ближе. – Садитесь – кивнул он ей. – Только держитесь крепче. – Я не ездила на таком экзотическом виде транспорта. – Когда-то надо учиться! – В голосе, впрочем, прозвучала явная насмешка. Такой экстремальной прогулки по ночной Москве у нее давно не было. Первые минуты она боялась открыть глаза и помимо своей воли уткнулась в спину этого чертова Леонарда. Потом она несколько осмелела и открыла глаза. А вокруг… Москва со страшным ревом пролетала мимо нее. Все сливалось в одну ярко-пеструю массу, в которой ничего нельзя было различить… Когда они остановились у светофора, Леонард прокричал ей: – Отличная поездка. Не находите? – Нет. Мы скоро приедем? – Скоро! Москва сменилась загородным шоссе. А на вопрос, куда они едут, Леонард ничего не ответил. Странное дело, у Серафимы не было страха… Был – восторг! Когда она еще так прокатится – на мотоцикле? Вот тебе – пожалуйста! Какой шикарный случай представляется ей – с ветерком проехаться по вечерней Москве. Тьма подкрадывалась к городу, готовая вот-вот поглотить его. Наверху разлилась алая полоса заката. Как будто бы плеснули неразбавленные краски – чистые. Без примеси. Жара спала, но ветер был еще жаркий, душный… С загородного шоссе мотоцикл свернул вправо, дорога была обсажена высокими деревьями, от них пахло прохладой и сыростью. Серафима думала, что ее спутник сбавит обороты, но он, напротив, прибавил скорость. Ах-ххх… Она снова уткнулась ему в спину, зажмурив глаза. Сколько так они ехали, не знала. А потом – резкая остановка, чуть насмешливый голос: – Приехали! Серафима слезла с мотоцикла. – Прошу пожаловать! Снял шлем. Волосы рассыпались по плечам. Он бросил на Серафиму взгляд – свысока, надменный. Она не отвела глаза. По его губам скользнула усмешка. Он будет меня по-прежнему испытывать? А не дурочка ли ты, что приехала сюда с незнакомым, по сути, человеком? Где гарантия, что он не продолжит свой… э-э-э-э-э-э… допрос? Показать свой страх – это последнее, чего хотела Серафима. Она вздернула голову. Раз уж приехала – держись! Первое, что бросилось в глаза – ворота. Массивные. Чугунные. Свет от фонаря падал на них, блики скользили по растительному орнаменту… Гуджарап позвонил кому-то, вышел человек в костюме защитного цвета. О чем-то переговорил с Гуджарапом; ворота разъехались в стороны, пропуская их. Он снова сел на мотоцикл. Кивнул Серафиме, чтобы она шла рядом с мужчиной в защитном костюме. Вскоре она оказалась в просторной комнате, где посередине был бассейн. У стены стоял столик со стульями. Они сели. Он смотрел на нее не отрываясь… – Мне нужно, чтобы ты сказала все, что знаешь о смерти Ламалина. – Все уже было сказано. Там. На допросе. Когда я пыталась что-то объяснить, меня прерывали на полуслове. – Д-да. Ты мне это уже говорила. Вот сейчас мне надо знать правду. – Мне больше нечего сказать. – В самом деле? – Теперь его взгляд стал холодным. – А я тебе не верю. – Зачем я сюда приехала? – Серафима не заметила, что сказала эти слова вслух. – Мориц Арнольдович никому не доверял и не открыл бы дверь незнакомому человеку. – Так вы определитесь. Если я незнакомый человек, то почему, с вашей точки зрения, он мне открыл дверь? – Это для меня загадка. Может быть, вы были раньше знакомы… А я об этом не знаю. – Я устала убеждать в обратном. – Я опоздал совсем немного, – Гуджарап говорил, не слушая ее. – Я должен был приехать к нему. Но не успел. Он оказался убитым. Никогда себе этого не прощу. – Вы же не знали… – Должен был знать. – Не мучайтесь! – Какая сердобольная! – Гуджарап взглянул на нее с холодной ненавистью. Он мне не верит, мелькнуло в голове Серафимы. Он считает, что я убила Ламалина. А сейчас выкручиваюсь как могу. И похоже, он мне никогда не поверит. И приступит к каким-нибудь «радикальным методам». – Вы мне можете не верить… – Даже не надейся. – Откуда такое предвзятое отношение? – Мне надо на что-то опираться. – Даже если эта опора – ложная?