– У меня есть опыт раскрытия разных дел. И не такие раскалывались… – Жаль, что вы ошибаетесь. – Это вряд ли. Принесли еду. Серафима внезапно почувствовала, что голодна. Но показывать свой аппетит она не хотела, хотя жареная курочка выглядела весьма соблазнительно. Сам Гуджарап к еде не притронулся. Серафима все же решилась и положила себе на тарелку еду. – Многие хотели проникнуть в тайны Морица Арнольдовича… – Это какие же? – насторожилась Серафима. – У каждого ювелира свои тайны. – Он бросил на нее испытующий взгляд. – А если тебя кто-то послал? – Хотелось бы знать – кто! – Ты пытаешься выглядеть наивной. Но у тебя это получается плохо… – Трудно искать черную кошку в черной комнате, особенно если ее там нет. – Мне нужно знать правду. – Теперь его голос звучал почти умоляюще. – Он был моим родственником. Даже больше, чем родственником. После отъезда матери он заменил мне родителей. Воспитывал меня. Давал деньги. Он был очень недоволен, что я занялся этим делом. Он говорил, что ему было бы спокойнее, если бы я стал, например, доктором или юристом. А меня привлекали совсем другие вещи… Поэтому мы разошлись на какое-то время. Уж очень он не одобрял мой образ жизни, мою профессию… А теперь его нет… – Я ничего не знаю. Серафима на минуту закрыла глаза, а когда открыла, его уже рядом не было… Она отпила коктейль. Вдруг в бассейне раздался плеск. Она подобралась. Над водой появилась морда с маленькими глазками. Крокодил, похолодела Серафима. Эй-эй. Гуджарап, ты где, хотела крикнуть она. Но слова застряли в горле. Рука дрогнула, жидкость пролилась на брюки. Между тем крокодил уже медленно вылезал из бассейна… Откуда-то вспомнилось, что не надо делать резких движений, потому что в хищнике начинает просыпаться охотничий инстинкт. Она зачем-то встала на цыпочки и стала медленно пятиться назад, не сводя глаз с животного. Потом над водой появилась еще одна голова. Первый аллигатор почти выполз из бассейна. Серафима пятилась все быстрее. Хотелось повернуться, убежать… Она рванула к двери, которую видела прямо перед собой. Серафима похолодела по-настоящему. Подняв глаза, она увидела что-то вроде балкона, на котором… стоял Гуджарап и смотрел на нее. Они смотрели так друг на друга какое-то время. А сзади раздавались зловещие шлепки. Наконец он протянул ей руку. Она схватилась за нее и через секунду была уже на балконе. Он втянул ее рывком как котенка. – Страшно? – Его глаза – близко-близко… – Садист! – закричала она. – А если бы меня сожрал этот чертов аллигатор?! – Варан! – Какая разница. – Разница есть. Я бы этого не допустил. В самый последний момент… – «В самый последний момент…» – передразнила она его. – Зачем это все? – Я хотел, чтобы ты раскололась… – В чем? Я его не убивала. – Зачем приходила? – Я уже все объяснила. – Кто мог его убить? Кто? – Я хочу домой… – Можешь оставаться тут до утра… Утром поедешь. – Нет, – покачала она головой. – Не могу. – Дела? Работа? Она кивнула. Соврала. Это далось ей легко. – Работа! Он стоял мрачный, нахохлившийся. – Ладно! Поехали! На этот раз он отвез ее на машине. Она села на заднее сиденье, сжалась в комок… Только теперь она осознала, как ей страшно… Перед глазами был то варан, то глаза Леонарда… Боже! Как это все свалилось на нее. Он довез ее до дома. – Пока! – и растаял в ночи… А она, придя в квартиру, еще какое-то время стояла на балконе и ощущала, как ветерок овевает ее. Потом нашла в холодильнике бутылку итальянского вина, отпила прямо из горлышка. Потом легла спать и проспала почти до полудня. Разбудил ее звонок. Его голос она узнала сразу. – Прости за вчерашнее. Она молчала. – Закрыли тему, – повесила трубку. Через час был звонок в дверь. Неужели он приехал к ней. Она подошла к двери. – Кто там? – Курьер. Открыла дверь. Охапка белых роз. В букете записка: «Смиренно прошу прощения. Надеюсь на продолжение сотрудничества». Хотелось вернуть цветы. Но в последний момент передумала… Взяла розы, поставила в вазу, но букет был слишком большим – разделила его на три части. Два букета красовались в вазах, один – в трехлитровой банке. Позвонила Рудягину. – Мне необходимо с вами срочно переговорить. – Хорошо. Где? – Давайте в том же баре, как в прошлый раз… – Я буду с коллегой. Светланой. Ее вы уже знаете. Встретимся в том же составе. – Договорились. Когда Серафима пришла в бар, они уже ждали ее. Она села за стол. Серафима начала без всяких предисловий. – Меня вчера похитил Гуджарап, – сказала Серафима тусклым, бесцветным голосом. Светлана побледнела, а Рудягин смотрел строго, сдвинув брови. Она рассказала все по порядку, потом задала вопрос: – Я могу написать на него жалобу? – Конечно! – воскликнул Рудягин. – Это ваше право – жаловаться на превышение полномочий. – Не так все просто, – возразила Светлана. – Формально вы можете… но… э… это не совсем по-человечески. – «По-человечески»? – вскинулась Серафима. В этот момент ей казалось, что она может убить ее. – Чего я только не натерпелась. Он ворвался вечером в мою жизнь. Увез непонятно куда. Вы говорите так, словно оправдываете или выгораживаете его. Неудивительно, что в полицейских органах творится такой беспредел… – Вы, конечно, правы. Но разные обстоятельства… – Интересно, какие? – с легкой издевкой спросила Серафима. – Это его родственник. Кроме того, он был в боевых командировках на Балканах, в Чечне, Африке… Он считается ценным специалистом. Асом в своем деле. Его ценит начальство, любят коллеги. На него всегда можно положиться. Леонарда еще иногда называют «летучим голландцем». А некоторые из его командировок настолько засекречены, что он никому о них не говорит, а чем он занимается, знает только непосредственное начальство и очень узкий круг лиц. От этого у кого угодно голова поедет. – Вы хотите сказать, что он псих? Как таких держат в полиции? – Он не псих. Просто… то напряжение, которое он испытывает на работе… Впрочем, поступайте как хотите… – упавшим голосом сказала Светлана. – Подумаю, – пообещала Серафима. – Он извинился. Сказал, что «смиренно просит прощения».