– К Нине Семеновне, стало быть. Записывались? – Нет. Но мне по срочному делу. – Ладно, идите. В кабинете ничего не изменилось. На окне все так же в аквариуме плавала красная рыбка Наполеон. Нине Семеновне было около шестидесяти лет, она вся казалась какой-то сухой, волосы серого оттенка. На лице ни грамма косметики. – Вы ко мне? – Да. Я уже тут была… – Мне ваше лицо показалось знакомым. Вы приходили к Веронике? – Да. – Я так и поняла. Слушаю вас. – Я хотела спросить, тут один листок выпал из журнала, который мне дала Вероника. Это ваш шифр? Нина Семеновна взглянула на листок, который ей протянула Серафима, и заволновалась. – Да. Это шифр нашего архива. Откуда он у вас? – Я же говорю: выпал из журнала Вероники. Наверное, она снимала копии. – Одну минуту. Посидите, я сейчас. Нина Семеновна покинула кабинет, а Серафима подошла к окну. Рыбка Наполеон вильнула хвостом в знак приветствия. – Ну, привет! – поздоровалась Серафима. – Скучаешь по своей бывшей хозяйке? Или забыл? А я все помню. Все, с кем мы встречаемся, отпечатываются в памяти навсегда. Вероника… Она говорила, а рыбка вертелась в аквариуме, слушая Серафиму. Хлопнула дверь. Вернулась Нина Семеновна. – У нас этого документа нет, – сказала она упавшим голосом. – Из архива документы пропали! – Наверное, найдутся. Вероника говорила, что у них в подвале бар… беспорядок. – Да. Не хочется говорить о покойнице плохо. Но вела она архивное дело неважно. Голова была другим забита. – Нина Семеновна, отдайте мне эту рыбку в память о Веронике. – Рыбку? – не поняла замдиректора. – Да. Вот эту. – Берите. Мне она ни к чему. Серафима посмотрела на окно. В знак благодарности рыбка, словно услышав разговор, весело закружилась в вальсе. – У вас есть полуторалитровая или двухлитровая банка? Мне бы туда рыбку поместить. А то с аквариумом неудобно. Нина Семеновна покинула кабинет и вернулась через несколько минут с двухлитровой банкой. С банкой в руках Серафима вышла на улицу. – Наверное, я чокнулась, – пробормотала она. – Взяла зачем-то эту рыбку. Зазвенел звонок. Это была Полина Северская. – Знаете, – начала она. – Я разбирала свои вещи. Мы все-таки будем с Костей переезжать в Москву, и я нашла сборник стихов поэта, который познакомился с Верой на фестивале. Он и мне свои стихи презентовал. Мне они не нужны. Вдруг он понадобится вам? Вы собираете о Вере информацию… – По удачному стечению обстоятельств я сейчас у вас в городе. Через полчаса могу быть в том кафе, где мы с вами уже встречались. – Я буду чуть позже. Через сорок минут. Кое-какие дела нужно перед выходом сделать… Серафима приехала в кафе и уселась за столик ближе к выходу, чтобы не пропустить Полину. Банка с рыбкой стояла на столе. – Кофе, – сказала Серафима официанту. – Большой капучино. Она отпила полчашки, когда увидела Полину. Серафима окликнула ее. – Привет! Полина села напротив Серафимы, но ничего заказывать не стала. – Я на минутку. Увидев рыбку, воскликнула: – Какая прелесть! – Это осталось от Вероники Усольцевой, с которой мы ехали в машине. – Понятно. Память… Все правильно… На плече Полины висела светлая холщовая сумка. Она достала оттуда тоненькую книжечку и протянула Серафиме. – Вот этот сборник стихов поэта, который приехал сюда с фестивалем и познакомился с Верой. Стихи дурацкие, но ей, видимо, нравились. Сейчас разбираю вещи. Хлам выкидываю. Но вот подумала о вас и решила позвонить. – Спасибо. – Серафима повертела книжку в руках. – Не знаю, понадобится или нет, но спасибо. Полина ушла, а Серафима осталась допивать кофе. Она посмотрела тираж – 50 экземпляров. На задней обложке была фотография поэта и его краткая биография. На снимке он был в профиль… Биография пестрела разными званиями и местами выступлений. Серафима сунула книгу в сумку, взяла банку с Наполеоном, расплатилась и вышла на улицу. Она побывала на кладбище. На могиле Вероники была простая мраморная плита. Выбиты имя, фамилия и даты жизни. Вверху была фотография, на которой Вероника улыбалась. – Вот смотри. – Серафима подняла банку повыше. – Теперь Наполеон живет у меня. Я буду о нем заботиться. После кладбища захотелось спуститься к реке и посидеть там… Тропинка вилась между кустами, потом шел обрыв, она села на попу и съехала вниз, крепко прижимая к себе банку. Приземлившись, увидела прямо перед собой рыбака с удочкой. – Я хотел помочь… – Спасибо. Я посижу тут. Никому мешать не буду. – Я не возражаю. Мужчина говорил со странным акцентом. Банка с рыбкой была осторожно поставлена на землю. – Забава какая? В магазине купила? – Нет. Отдали… Она взмахнула рукой. Сумка слетела с плеча и шлепнулась на землю. Книга поэта вывалилась. – Возьмите. – Мужчина подошел и нагнулся за книгой. Перевернул ее. – Знакомое лицо. – Поэт. Выступал тут на фестивале. Вы ходили на фестиваль? – Нет. Делать мне нечего, ходить по фестивалям. Смотреть, как люди на сцене трясутся. – Где же вы его видели тогда? – А тут, около реки. Он гулял вечером с девушкой. – С какой девушкой? – Ситуация была пикантной… Я иногда до позднего вечера рыбачу. Люблю и ночную рыбалку. Как раз сидел ночью. Вдруг слышу какие-то звуки. Я прислушался. Не понял. Опять звуки. Посветил фонариком. А там парень на девушке. Ее лица не видно было. Она быстро отвернулась. Только кудри. А парня я выхватил фонариком. Это и был тот, кто на книге! По спине Серафимы прошел озноб.