– Простите. – А еще Тягачев попросил Милану сказать, что он постоянно был с ней. – Что ж она так? Проболталась, дуреха. – Богданов резюмировал: – Стало быть, берем Тягачева в разработку. Блин, скачем, как блохи, с одного на другого, а толку нет. – Обычная работа, в ней нет ничего нового, – проговорила Ульяна. – Ну, вы-то знаете, – протянул Богданов. – Опять заедаетесь? – Ульяна в упор посмотрела на него и добавила тоном, похожим на приказной: – У вас самого есть какие-то новости? Богданов выдержал несколько минут для демонстрации собственной независимости, потом обронил: – Есть кое-что. – Клещами тянуть надо? – Я позвонил сестре Тыртычной в Ярославль и выяснил, что подруга с куриной фамилией у погибшей была, и звали ее Алена Курочко, с буквой «о» на конце. А жених Тыртычной, Ваня Божуков, после ее исчезновения избил какого-то мента и сел за решетку. Говорят, любил ее сильно. – По базе пробили? – поинтересовалась Ульяна. – Еще нет, времени не было. Немного помолчав, Ульяна поглядела в окно и снова заговорила: – Ведь мы едем не в пансионат. Верно? – Верно, – коротко обронил Богданов. – В таком случае куда? Говорите. – Я разыскал водителя, который перевозил гроб на кладбище. В девяносто седьмом году в том гараже на бортовых машинах работали два Николая. Один из них умер. Ну а другой… – Следователь сделал эффектную паузу. – Другой оказался тем самым. – Где он?! – воодушевилась Ульяна. – Сейчас мы едем за ним. Николая они заметили издали. Это был крупный головастый седой мужчина с изрядным пивным животиком. Он сел в машину и, поздоровавшись, назвал свое имя, что было излишним. Ульяна и следователь представились, и Богданов распорядился: – Расскажите нам все, что помните. Мужчина покачал головой: – История была занимательной. Другую бы не запомнил. – Вот и расскажите в подробностях. – Могу здесь курить? – спросил Николай. – Нет! – Богданов кивнул на Ульяну. – Не видите, что с нами дама? – Прошу прощения, потерплю. – Здоровяк поерзал на сиденье и продолжил: – Нанимал меня какой-то парень, организатор похорон. – Именно он про вас рассказал. – Мы еще пошутили: Николай везет Николая. Покойника тоже звали Николаем. – Дальше рассказывайте. – Гараж, в котором стояла моя машина, в аккурат рядом с моргом и ритуальными залами, но чтобы кто-то нанимал гробы перевозить, такого не вспомню. Обычно ритуальщики сами справлялись. А тут… – Дальше, дальше давайте. – Ну, значит, нанял он меня, заплатил. В аккурат ко времени я сдал назад к крыльцу ритуального зала. Пока выносили гроб, ко мне в кабину мужик заскочил. Я, говорит, родственник усопшего, с вами поеду. – Знали его? Раньше видели? – спросила Ульяна. – Погодите, – остановил ее Николай. – До этого мы дойдем. Ну, значит, поехали мы на Старокущинское кладбище, гляжу, деньги сует. Да не просто деньги – деньжищи. «Зачем? – говорю ему. – Мне уже заплатили». А он объясняет: у покойника в Старой Куще крестная живет, старушка неходячая. Надо бы к ней завернуть, дать попрощаться с крестником. Ну, я подумал: чего бы не заехать, если родственник просит. Как добрались до поворота в Старую Кущу, так и свернули. – Помните, у какого дома останавливались? – На окраине, рядом с картофельным полем. – Если сейчас поедем, найдем? Николай поскреб пятерней в затылке. – Не знаю. Там многие дома развалились, жители разъехались, остались одни дачники, в основном москвичи. Богданов тронул машину: – Едем в Старую Кущу. А вы заканчивайте вашу историю. – А что там заканчивать? Подъехали к дому, слышу, гроб потащили. Спрашиваю: это еще зачем? Родственник отвечает: крестная неходячая. Ну, думаю, ладно. Минут пятнадцать прошло, не больше – гроб вынесли из дома, поставили в кузов. Родственник подошел, постучал по кабине, дескать, езжай! – С вами не поехал? – спросила Ульяна. – Нет, не поехал. Я когда отъезжал, видел в зеркало, как он рассчитывался с мужиками, которые гроб таскали. – Как они выглядели? – Обыкновенные, деревенские, пьющие. Видать, в деревне их подрядил. Вскоре на обочине дороги показался указатель «Старая Куща». Богданов убавил скорость и аккуратно свернул на неширокую дорогу. – Теперь давайте поговорим про того родственника, который ехал с вами в кабине. Видели его раньше? Знали? – Знать не знал, а года через два в милиции встретил. – Гражданский? – Нет, в милицейской форме. Звания не припомню. В разговор с жаром вмешалась Ульяна. У нее был такой вид, как будто она гонится за преступником, даже дыхание участилось. – Можете описать его внешность? – Ну вы даете! – воскликнул Николай. – Прошло двадцать пять лет. Я и друганов своих тогдашних в лицо не помню, фамилии напрочь позабывал. – А поездочку ту запомнили, – подколол Богданов. – Так то ж случай неординарный. Такое не забывается. При виде первых домов Ульяна беспокойно заворочалась в кресле: – Кажется, подъезжаем. – Ну, Николай, не подведи, – предупредил Богданов. – Смотри в оба! – Смотрю, э-хе-хе… – крякнул тот и от чрезмерного старания подался вперед, так что его огромная голова оказалась вровень с Богдановым и Ульяной. Картина, которая явилась им в деревне Старая Куща, была весьма и весьма печальной. Бо́льшая часть домов стояла с провалившимися крышами в безумных зарослях зелени. Всеобщую разруху изредка скрашивали ухоженные летние домики дачников. Они медленно проехали через всю деревню, состоявшую из одной длинной улицы. Потом, ввиду отсутствия результата, Богданов развернул машину и направил ее назад. – Да нет, я же помню! Дом стоял на окраине, возле картофельного поля, – будто извиняясь, проговорил Николай. – Смотрите. Смотрите внимательнее. Добравшись до околицы, Николай вытянул руку и скомандовал: – Туда! Сверните туда! Богданов свернул и затормозил у развороченных ворот, за которыми стоял бревенчатый дом с заколоченными окнами.