– Здесь! – решительно заявил Николай. – Точно здесь! Богданов открыл дверцу и посмотрел на Ульяну: – Идемте! – Потом оглянулся на Николая. – Вы ждите нас здесь. Через заросший кустарником двор они пробрались к дому и поднялись на ветхое крыльцо. Богданов постучал кулаком в дверь, но ему не ответили. – Зачем стучать? – проговорила Ульяна. – Совершенно очевидно, дом нежилой. Он огляделся, поднял с земли ржавый металлический прут и, всунув его в щель, вырвал дверной замок из прогнившего косяка. Богданов первым вошел в сени, затем по коридору в одну из комнат. Ульяна шагала за ним, и с каждым шагом сердце ее билось все чаще. Стены в доме были обшарпанные, мебель – полуразвалившаяся. Дойдя до комнаты, Ульяна обвела ее взглядом, прошла к окну и увидела через доски, прибитые крест-накрест, большое картофельное поле. Справа – покосившийся забор, за ним угол соседнего дома. Перед глазами полетели «белые мухи», ноги подкосились, и она упала на грязный пол. Голос Богданова прозвучал будто издалека: – Что с вами?! Ульяна! Следователь бросился к ней, но, не сумев поднять, выбежал на крыльцо: – Николай! Быстро иди сюда! Тот непонимающе прокричал: – Чего?! – Сюда, говорю, иди! Быстрее! – Не дожидаясь, он быстрым шагом вернулся в комнату и увидел, что Ульяна пришла в себя и уже сидит на полу. – Как ты? Она вытянула руки перед собой, давая понять, чтобы ее не трогали. В комнату вошел Николай. – Чего звал-то? Что надо делать? – Уже ничего. Иди. Оставшись наедине с Ульяной, Богданов присел перед ней на корточки. – Что случилось? Она помотала головой и сквозь слезы пробормотала: – Все дело в комнате… Я узнала бы ее через сотню лет. – Давай помогу. – Он протянул руку и поднял ее. – Тебе уже лучше? В автомобильной аптечке есть нашатырь. – Не надо нашатыря. – Ульяна повела взглядом по стенам и остановила его на грязном, продавленном диване: – На нем я спала, и у меня не было простыни. – Она развернулась и посмотрела на дверь. – Перед тем как войти сюда, старуха громыхала задвижкой. Богданов выглянул за дверь и подтвердил: – Она до сих пор здесь стоит. – Вон та половица скрипела… – Ульяна сделала шаг и вздрогнула от резкого звука. – Она и сейчас скрипит! – Послушайте! – Богданов схватил ее за плечи и развернул к себе: – Если хотите, чтобы я хоть что-нибудь понял, расскажите все с начала до конца! Ульяна склонила голову, соглашаясь. Она заговорила, и ближайшая четверть часа прошла очень быстро, словно пролетела. Выслушав ее, Богданов подвел черту: – Вам надо было рассказать мне об этом раньше. Поэтому вы посещаете психолога? – В том числе. Но в большей степени по решению дисциплинарной комиссии. – Знаю. Слышал. – Вот только не думайте, что я беспредельщица! – Ну, слава богу! Очухалась. Идемте отсюда. – Он взял ее за руку и вывел в коридор. Там сказал: – Что касается вашего проступка, или, как говорят, дисциплинарного нарушения, я бы сам перестрелял этих подонков. И уж точно не стал бы стрелять в воздух. Ульяна послушно шагала за ним и только однажды виновато заметила: – Я не могла не нажать курок. – Понимаю. – Богданов был подавлен рассказом Ульяны и, демонстрируя ей уверенность, на самом деле расстроился. Проследовав до машины, они увидели, что Николая там нет. Оглядевшись, следователь заметил его в стороне, рядом с какой-то старухой. – Вас спрашивают! – Николай отступил назад с видом случайно оказавшегося здесь человека. – В чем дело? – Богданов подошел к старухе, и та спросила: – Вы по объявлению? Дачники? – С чего так решили? – Вы смотрели дом, а он продается. Чуть помедлив, Богданов проронил: – Ну, предположим. – Ежели хотите о чем-нибудь спросить, я расскажу. – Старуха с готовностью подалась вперед. – Вы хозяйка? – Живу по соседству. А дом уж лет пять продается. Как только хозяйка Катерина Ивановна померла, Ленка и начала его продавать. – Ленка – это кто? – уточнил Богданов. – Ейная внучка. – Ага… Значит, хозяйка была преклонного возраста? – Восьмидесяти девяти годков померла. Да и Ленка уже не девочка – лет пятьдесят ей, не меньше. – Катерина Ивановна долго здесь жила? – Да всю свою жизнь, как родилась. – Ее фамилию знаете? Старуха затянула концы платка и, прежде чем ответить, вытерла ими губы. – Катерина Ивановна Курочко. С «о» на конце. Ульяна и Богданов обменялись тревожными взглядами, и Ульяна спросила: – А дом продает ее внучка? – Ленка продает, я же сказала. – О ней что-нибудь знаете? Она сама жила в этом доме? – Ну уж нет! – Возмутившись таким предположением, старуха замахала руками, будто напрочь отметая такую возможность. – Она с родителями в городе жила, сюда приезжала редко. Обычно с хахалем своим на милицейской машине. – Ее хахаль был милиционером? – Ну да. Потом, когда они поженились, Сашка в большие чины вышел. Говорят, генералом стал. Снова переглянувшись, Богдан и Ульяна замолчали. Со стороны могло показаться, что у них происходил телепатический обмен мыслями. В конце концов Ульяна перевела глаза на старуху и спросила: – Телефончик не дадите?