Босх выложил перед ним розовый листочек с описью вещественных доказательств: — Я хотел взглянуть на вещдоки вот по этому делу. Оно довольно давнее. Их еще не уничтожили? Полицейский взял листочек, взглянул на него и присвистнул при виде даты. — Не должны были, — сказал он, записывая номер дела в журнал учета запросов. — Зачем? Мы тут ничего не выкидываем. Хотите взглянуть на вещдоки по делу Черной Орхидеи — пожалуйста. А это дело вообще пятидесятилетней с лишним давности[14]. У нас и по еще более давним делам вещдоки хранятся. Если дело не раскрыто, всё у нас здесь. — Он вскинул глаза на Босха и подмигнул: — Я сейчас. А вы пока заполните заявку. Нельсон ручкой указал на стопку стандартных бланков заявок на столике у дальней стены и, поднявшись, исчез из окошечка. Босх услышал, как он крикнул, обращаясь к кому-то невидимому: — Чарли! Эй, Чар-ли-и-и! Откуда-то из недр хранилища ему в ответ прокричали что-то нечленораздельное. — Будь другом, подежурь у окошечка! — снова закричал Нельсон. — Я отправляюсь в путешествие на «машине времени». Босх слышал про «машину времени». Так называли тележку для гольфа, на которой сотрудники перемещались по хранилищу. Чем более давним было дело, чем дальше в прошлое оно уходило, тем дальше от окошечек хранились вещдоки. «Машину времени» использовали для того, чтобы до них добираться. Подойдя к столику, Босх заполнил бланк запроса, потом просунул руку в окошечко и положил его поверх кроссворда. Чтобы чем-то себя занять, он принялся озираться по сторонам и заметил на дальней стене еще одну табличку: «Наркотические вещества, сданные на хранение, выдаются строго при предъявлении формы 492». Босх понятия не имел, что это за форма. Лязгнула металлическая дверь, и в клетушку вошел какой-то незнакомый ему детектив с делом в руках. Положив папку на стол, он посмотрел номер дела и принялся заполнять бланк запроса. Потом подошел к окошечку. Чарли из недр хранилища так и не появился. Через несколько минут ожидания детектив обернулся к Босху: — У них тут вообще кто-нибудь живой есть? — Да, один пошел искать мне коробку с вещдоками и попросил другого покараулить. Понятия не имею, где он запропастился. — Черт. Он громко забарабанил костяшками пальцев по столу. Через несколько минут к окошечку подошел второй полицейский в форме. Он был уже совсем в возрасте, совершенно седой и оплывший. Кожа у него была бледной, как у вампира, — видимо, от многолетней работы в подвале. Он забрал у второго детектива заполненную заявку и скрылся, и теперь они вдвоем с Босхом стали ждать. Босх заметил, что второй детектив то и дело украдкой поглядывает на него, пытаясь не выдать своего интереса. — Вы же Босх, да? — спросил он все-таки наконец. — Из Голливуда? Босх кивнул. Второй детектив с улыбкой протянул ему руку: — Том Норт, Пасифик. Мы с вами незнакомы. — Надо полагать. — Босх с кислым видом пожал протянутую руку. — Мы с вами никогда лично не встречались, но я шесть лет проработал в Девоншире, в отделе ограблений, прежде чем перевестись в убойный в Пасифике. И знаете, кто был моим начальником? Босх покачал головой. Он этого не знал и не хотел знать, но Норта это, похоже, не заботило. — Паундз. Лейтенант Харви Паундз по прозвищу Девяносто Восемь Фунтов. Сукин сын. Он был моим начальником. Ну и, в общем, до меня дошли слухи о том, как вы его отделали. Мордой в окно! Слушайте, это великолепно, просто великолепно. Так ему и надо. Я хохотал до упаду, когда услышал. — Что ж, рад, что вас это позабавило. — Нет, послушайте, я в курсе, что вам за это досталось. Об этом я тоже слышал. Я просто хотел сказать вам, что я в восторге и что на вашей стороне в управлении куча народу. — Спасибо. — Кстати, а что вы здесь делаете? Я слышал, вас внесли в список пятьдесят один пятьдесят. Босх с раздражением подумал, что, судя по всему, в управлении каждая собака в курсе всех его дел, но попытался взять себя в руки. — Послушайте, я… — Босх! Вам посылка! Это был путешественник во времени, Нельсон. Он протягивал из окошечка голубой ящик размером с коробку из-под обуви, перемотанный растрескавшейся от времени красной липкой лентой. Коробку покрывал густой слой пыли. Босх не стал договаривать фразу. Махнув Норту рукой, он подошел за коробкой. — Подпишите вот здесь, — сказал Нельсон. Он положил желтый бланк поверх коробки, отчего в воздух взвилось небольшое облачко пыли. Нельсон смахнул ее рукой. Босх поставил свою подпись и подхватил коробку. Потом развернулся, чтобы уйти, и поймал на себе взгляд Норта. Тот лишь молча кивнул: видимо, сообразил, что сейчас не стоит задавать вопросов. Босх коротко кивнул в ответ и двинулся к двери. — Э-э-э… Босх? — окликнул его Норт. — Я ничего такого не имел в виду. В смысле, про список. Не обижайтесь, ладно? Босх просверлил его взглядом и, толкнув дверь плечом, все так же молча двинулся по коридору. Коробку он крепко держал обеими руками, словно какую-то драгоценность. Глава 17 Когда Босх, на несколько минут опоздав, ввалился в приемную, Кармен Инохос уже ждала его там. Она отмахнулась от извинений как от чего-то необязательного и провела его в кабинет. На ней был темно-синий костюм, и, проходя мимо нее, Босх уловил легкий аромат душистого мыла. Он опять устроился в кресле справа от ее стола, у окна. Инохос улыбнулась, и Босх задался вопросом, что именно вызвало у нее улыбку. С другой стороны стола стояли еще два кресла, но он на каждом сеансе, вот уже три раза подряд, упорно садился в одно и то же, поближе к окну. Интересно, отметила ли она для себя этот факт, а если отметила, какой вывод сделала. — Вы устали? — спросила она. — Судя по вашему виду, выспаться ночью вам не удалось. — Пожалуй что. Но я в порядке. — Вы не изменили своего мнения относительно всего того, что мы с вами обсуждали вчера? — Нет, не изменил. — Вы продолжаете свое частное расследование? — Пока да. Она кивнула с таким выражением, как будто никакого другого ответа не ожидала. — Сегодня я хотела бы поговорить о вашей матери. — Зачем? Это не имеет никакого отношения к тому, почему я здесь, почему меня отстранили. — Я считаю, что это важно. Я считаю, что это поможет нам понять, что с вами происходит, что побудило вас начать это ваше расследование. И многое объяснить относительно ваших недавних действий тоже. — Очень сомневаюсь. Что вы хотите знать? — Когда мы с вами беседовали вчера, вы несколько раз мельком упоминали о ее образе жизни, но так ни разу и не сказали прямо, чем она занималась, кем была. После сессии я думала о нашем с вами разговоре и пришла к выводу, что, вероятно, вам сложно признать, кем она была. До степени невозможности произнести вслух, что она… — Была проституткой? Вот видите, я это сказал. Она была проституткой. Я взрослый человек, доктор. Я способен признать какую угодно правду, если это правда. Думаю, тут вы попали пальцем в небо. — Возможно. Какие чувства вы испытываете к ней сейчас? — В каком смысле? — Гнев? Ненависть? Любовь? — Я никогда об этом не задумывался. Не ненависть, это точно. Тогда я ее любил. После того как ее не стало, это никак не изменилось. — А покинутым вы себя никогда не чувствовали? — Мне для этого слишком много лет. — А тогда, в детстве? Когда все это произошло? Босх ненадолго задумался. — Пожалуй, тогда в некоторой степени да. Ее образ жизни, род ее деятельности погубили ее. А я остался за решеткой. Наверное, я злился на нее и чувствовал себя покинутым. И мне было больно. Это было самое тяжелое. Она любила меня. — В каком смысле остались за решеткой? — Я же вчера вам рассказывал. Я был в интернате. — Да, точно. Значит, ее смерть помешала вам оттуда выйти, так? — На некоторое время. — На сколько? — Я периодически оказывался там до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать. Дважды меня на несколько месяцев отправляли в приемные семьи, но оба раза возвращали обратно. Потом, когда мне было шестнадцать, меня взяла еще одна пара. Я прожил у них до семнадцати лет. Потом я узнал, что они получали чеки от ДСС еще год после того, как я ушел. — От ДСС? — Департамента социальных служб. Теперь их переименовали в Департамент по делам несовершеннолетних. В общем, когда берешь под опеку ребенка из интерната, тебе каждый месяц перечисляют на него пособие. Многие брали детей исключительно ради этих денег. Я не утверждаю, что эти люди были из таких, но они не сообщили в ДСС, что я от них ушел.