Босх отступил в нишу у входа и стал наблюдать. Сердце у него учащенно забилось. Он чувствовал себя зрителем, перед которым на сцене разыгрывается какая-то тайная драма. Замешательство на лице Миттела сменилось яростью. Он протянул листок давешнему громиле, который по-прежнему сидел на диване. Потом оглянулся на толпу на площадке под тентом. Он что-то произнес, и, хотя Босх был слишком далеко, чтобы расслышать его слова, ему показалось, что он понял по губам: — Сукин сын. Миттел заговорил быстрее — видимо, отдавал какие-то приказы. Громила поднялся с дивана, и Босх понял: пора сматываться. Он быстрым шагом двинулся обратно к подъездной дорожке и поспешил к группе парковщиков в красных жилетах. Протянув одному из них парковочную квитанцию и десятидолларовую купюру, он по-испански сказал, что очень торопится. Время тянулось невыносимо медленно. Босх не сводил глаз с дома, ожидая, что на подъездной дорожке в любой момент покажется громила. Он заметил, в какую сторону ушел парковщик, и был готов в случае необходимости рвануть за ним. Жаль, что у него не было с собой пистолета. Может, реальной необходимости в нем и не имелось, но оружие давало ему чувство защищенности, и без него Босх чувствовал себя голым. На дорожке между тем появился мистер Джонсон в коричневом костюме и двинулся в направлении Босха. И тут с другой стороны показался «мустанг». Босх поспешил на дорогу, готовый прыгнуть в машину. Но Джонсон его опередил: — Эй, приятель, погоди-ка секун… Босх развернулся и без предупреждения врезал ему кулаком в челюсть, так что тот навзничь полетел на асфальт. Он со стоном перекатился на бок, обеими руками держась за подбородок. Босх был совершенно уверен, что у него там если не перелом, то уж как минимум вывих. Он потряс рукой, чтобы унять боль в костяшках, и в этот момент «мустанг» с визгом затормозил у ворот. Парковщик в красной жилетке, как нарочно, замешкался на выходе из машины, и Босх рывком вытащил его наружу и сам плюхнулся за руль. Вскинув глаза, он увидел, что теперь к нему приближается громила. При виде скорчившегося на асфальте Джонсона тот перешел на бег, но дорожка шла под уклон, и он, поскользнувшись, потерял равновесие. Штанины брюк, туго облегавшие его мощные бедра, натянулись, он взмахнул руками и с размаху шлепнулся на асфальт. Двое красных жилетов подбежали помочь ему подняться, но он сердито отмахнулся от них. Босх ударил по газам, и машина с визгом сорвалась с места. Он доехал до Малхолланд-драйв и повернул на восток, в сторону дома. В его венах пульсировал чистый адреналин. Мало того что ему удалось благополучно унести ноги, так еще и его маленькая шутка явно попала в цель. Пусть теперь Миттел помучается. Пусть каждый раз покрывается холодным потом, думая о том, кто прислал ему этот привет из прошлого. — Что, придурок, наложил в штаны, а? — заорал он в полный голос, хотя в машине не было никого, кто мог бы его слышать, и торжествующе грохнул кулаком по рулю. Глава 19 Ночью ему снова приснился койот. Зверь в темноте бежал по горной тропе, где не было ни домов, ни машин, ни людей. Он двигался очень быстро, как будто пытался от кого-то или от чего-то спастись. Но эта тропка и эти горы были его вотчиной. Он знал каждый клочок этой земли и знал, что выберется. Опасность, от которой он бежал, оставалась непонятной и незримой, но она существовала, маячила позади в темноте. И койот инстинктивно понимал, что нужно бежать. Босха разбудил звонок телефона, прорезав его сон, точно нож, воткнутый в бумагу. Он оторвал голову от подушки, перекатился на правый бок, и в глаза ему немедленно ударил свет восходящего солнца. Он забыл задернуть шторы. — Погодите секунду, — буркнул он в телефонную трубку, на ощупь нашарив ее на полу. Он положил трубку на кровать, уселся и протер глаза. Потом, сощурившись, посмотрел на часы. Они показывали десять минут восьмого. Он откашлялся и снова взял трубку: — Да, слушаю. — Детектив Босх? — Да. — Это Брэд Хирш. Простите, что звоню в такое раннее время. Босх на некоторое время впал в замешательство. Брэд Хирш? Он понятия не имел, кто это. — Ничего страшного, — произнес он вслух, одновременно пытаясь сообразить, с кем разговаривает. В трубке повисла тишина. — Я… я из лаборатории. Помните, вы приходи… — Хирш? Ну да, Хирш. Конечно помню. Что случилось? — Я хотел сказать, что я прогнал ваши «пальчики» через систему. Пришел пораньше и запустил поиск в параллель с заявкой от Девонширского убойного. Думаю, никто ни о чем не узнает. Босх рывком свесил ноги с края постели, открыл ящик прикроватной тумбочки и достал ручку и блокнот, мельком отметив, что на блокноте красуется логотип отеля «Сёрф энд сэнд» в Лагуна-Бич. В прошлом году они с Сильвией провели там несколько дней. — О, вы все-таки прогнали отпечатки через систему! И какие результаты? — В этом-то все и дело. К сожалению, никаких. Босх швырнул блокнот обратно в открытый ящик и с размаху упал навзничь на постель. — Ни одного совпадения? — Ну, компьютер выдал двух возможных кандидатов. После этого я сверил отпечатки визуально, и они не совпали. Мне очень жаль. Я знаю, это дело очень много для вас зна… Он не договорил. — Вы проверили его по всем базам данных? — По всем, которые входят в нашу сеть. — Позвольте задать вам один вопрос. Все эти ваши базы данных, они включают в себя отпечатки сотрудников окружной прокуратуры и УПЛА? Хирш некоторое время молчал — по всей видимости, обдумывал, что может крыться за этим вопросом. — Вы меня слышите, Хирш? — Да. Ответ на ваш вопрос — да. — За какой период времени? Вы понимаете, что я имею в виду? Эти ваши базы, в них хранятся отпечатки за какой период времени? — Ну, для каждой базы такой период свой. У УПЛА он довольно обширный. Я бы сказал, у нас имеются отпечатки пальцев всех, кто работал здесь со времен Второй мировой. Так, Ирвинга и остальных полицейских можно вычеркивать, подумал Босх. Впрочем, они не особенно его волновали. Куда больше его интересовал кое-кто другой. — А у прокуратуры? — С прокуратурой ситуация иная, — сказал Хирш. — Думаю, они начали дактилоскопировать своих сотрудников не раньше середины шестидесятых. Конклин тогда работал в прокуратуре, но к тому времени его уже избрали окружным прокурором. Едва ли он стал бы сдавать «пальчики», в особенности зная, что где-то в уголовном деле ждет своего часа дактилоскопическая карта с отпечатками, которые могут привести к нему. Босх подумал о Миттеле. К тому моменту, когда дактилоскопия стала обязательной для всех сотрудников, тот, скорее всего, к прокуратуре уже не имел никакого отношения. — А федеральная база отпечатков? — спросил он Хирша. — Допустим, если кто-то когда-то работал на президента и получал допуск, необходимый для посещения Белого дома, его отпечатки будут в этой базе? — Да, причем дважды. В федеральной базе сотрудников и в базе ФБР. Они хранят у себя отпечатки любого человека, которого проверяли по своим каналам, если это то, что вы имеете в виду. Но не забывайте, если человек встречается с президентом, это еще не означает, что его в обязательном порядке дактилоскопируют. Выходит, Миттела окончательно исключить нельзя, подумал Босх. — Значит, вы хотите сказать, безотносительно того, есть у нас полные данные начиная с шестьдесят первого года или нет, тот, кому принадлежат эти отпечатки, с тех пор нигде в наших базах не засветился? — Это не стопроцентно так, но близко к тому. Человека, который оставил эти отпечатки, скорее всего, не дактилоскопировали — во всяком случае, те организации, чьи данные попадают в наши базы. В этом смысле наши возможности ограниченны. Так или иначе у нас есть данные примерно на одного из пятидесяти жителей страны. Но на этот раз нам не повезло. Простите. — Ничего страшного, Хирш. Вы старались. — Что ж, мне, пожалуй, пора возвращаться к работе. Что мне сделать с дактилоскопической картой? Босх на мгновение задумался, пытаясь сообразить, остались ли еще какие-нибудь возможности. — Послушайте, а вы не могли бы пока просто подержать ее у себя? Я при первой же возможности заскочу к вам в лабораторию и заберу ее. Может быть, даже прямо сегодня. — Хорошо, я положу ее в конверт и скажу ребятам, чтобы вам ее отдали, если меня не будет. Всего доброго. — Послушайте, Хирш? — Да? — А ведь вы остались довольны, правда же? — В каком смысле? — Вы поступили по совести. Да, вам не удалось идентифицировать отпечатки, но вы поступили по совести. — Ну да, наверное. Он пытался сделать вид, что не понимает, потому что смутился, но на самом деле все понимал. — Ладно, Хирш, до скорого. Повесив трубку, Босх уселся на краю кровати, закурил и стал думать, как выстроить день. Новость, которую сообщил ему Хирш, была не очень хорошая, но и не убийственная. Арно Конклина из-под подозрения она не выводила. Возможно, и Гордона Миттела тоже. Босх не был уверен в том, что организация предвыборных кампаний для сенаторов и президентов предполагала необходимость сдавать отпечатки пальцев. Он решил, что на его расследование это никак не влияет. Планы можно было не менять. Он подумал о событиях прошлого вчера и той авантюре, на которую он, повинуясь импульсу, пошел ради того, чтобы бросить Миттелу вызов. С его стороны это было чистой воды безрассудством. Интересно, как отреагировала бы на эту историю Инохос? Скорее всего, сказала бы, что это симптом его проблемы. Уж точно не посчитала бы это тактичным способом вступить в контакт.