Она кивнула. Босх поблагодарил ее и направился к лестнице. На сей раз дверь ему открыла та самая женщина, которая забрала с почты красный конверт, и Босх выдохнул с таким облегчением, как будто потратил на ее поиски всю свою жизнь. По его ощущениям практически так оно и было. — Миссис Маккитрик? — Да? Босх вытащил футляр с жетоном и раскрыл его. Он старался держать жетон так, чтобы мизинец и безымянный палец закрывали большую его часть — ту, на которой было выбито «лейтенант». — Меня зовут Гарри Босх. Я детектив из УПЛА. Скажите, а ваш муж дома? Я хотел бы с ним поговорить. На лице женщины мгновенно отразилось беспокойство. — Из УПЛА? Он уже двадцать лет там не работает. — Я по поводу одного старого дела. Меня послали уточнить кое-какие обстоятельства. — Можно же было позвонить. — У нас не оказалось номера телефона. Он дома? — Нет, он на пирсе, готовит лодку. Собрался на рыбалку. — А где именно? Возможно, я успею его перехватить. — Он не слишком любит сюрпризы. — Думаю, сюрприз будет так или иначе, и не важно, вы ему расскажете или я. Как по мне, никакой разницы нет. Мне нужно с ним поговорить, миссис Маккитрик. Видимо, будучи женой полицейского, женщина привыкла к безапелляционному тону, который копы очень хорошо умели включать при необходимости, потому что спорить больше не стала. — Как обогнете дом, идите прямо мимо трех следующих. Потом свернете налево и сразу же увидите пристань. — Где стоит его лодка? — Слип номер шесть. На боку большими буквами написано «Трофи». Не бойтесь, мимо точно не промахнетесь. Он еще не уплыл, потому что я обещала принести ему обед. — Спасибо. Он уже двинулся к выходу, когда она его окликнула: — Детектив Босх? Вы долго планируете тут находиться? Может, вам тоже сделать сэндвич? — Я не знаю, долго или нет, но это было бы очень мило с вашей стороны. Уже на пути к пирсу он осознал, что женщина по имени Жасмин так и не угостила его лимонадом, хотя и обещала. Глава 24 На то, чтобы отыскать крохотную бухточку, у Босха ушло пятнадцать минут. После этого найти Маккитрика было делом техники. У пирса покачивались на воде около сорока лодок, но все они казались покинутыми, и лишь на одной кто-то был. Дочерна загорелый мужчина с белоснежными волосами стоял на корме, склонившись над навесным двигателем. Сколько Босх ни приглядывался к нему, он не нашел в его лице ни одной знакомой черты. Этот человек ничем не напоминал много лет хранившийся в памяти Босха образ того мужчины, который в тот черный день вытащил его, одиннадцатилетнего, из бассейна и сообщил, что его матери больше нет. С двигателя был снят защитный кожух, и Маккитрик ковырялся в механизме с отверткой. На нем были бежевые шорты и некогда белая футболка поло, которая, судя по ее поношенному виду и пятнам, была слишком старой, чтобы играть в ней в гольф, но вполне годилась для рыбалки. Лодка, по прикидкам Босха, была футов двадцать длиной, с небольшой кабинкой на носу, внутри которой располагался штурвал. По бокам торчали из специальных гнезд удочки, по две с каждого борта. Босх остановился на пирсе, приблизительно в районе носа лодки. Сделал он это намеренно: с близкого расстояния показывать Маккитрику жетон ему не хотелось. — Никогда не думал, что человек из Голливудского убойного способен забраться так далеко от дома, — произнес он с улыбкой. Маккитрик вскинул голову, но на его лице не отразилось удивления. Вернее, на его лице не отразилось вообще ничего. — Нет, вы ошибаетесь. Мой дом тут. А вдали от него я был там, в Лос-Анджелесе. Босх кивнул, признавая допустимость и такого взгляда, потом продемонстрировал жетон. Держал он его при этом точно так же, как когда показывал жене Маккитрика. — Я Гарри Босх из Голливудского убойного. — Да, я так и понял. Теперь настал черед Босха удивляться. Интересно, кто это в Лос-Анджелесе мог предупредить Маккитрика о его приезде. Никто же об этом не знал. Он посвятил в свои планы только Инохос, но ему не верилось, чтобы она могла его предать. Маккитрик вывел его из ступора, махнув в сторону мобильного телефона, лежавшего на приборной панели в кабине: — Жена позвонила. — А-а-а. — Так что привело вас сюда, детектив Босх? Когда я работал в Голливудском убойном, мы работали в парах. Считалось, что это безопаснее. У вас что, совсем с людьми в отделе беда, что вы приехали в одиночку? — Да нет, в людях недостатка нет. Мой напарник занимается еще одним старым делом. Просто совершенно не факт, что нам с ним удастся что-то выяснить, вот начальство и решило не тратить деньги попусту, посылая сразу двоих. — Полагаю, вы дадите мне какие-то объяснения. — Непременно. Вообще-то, я именно этим сейчас и занимаюсь. Не возражаете, если я переберусь к вам? — Давайте. Я планирую отчаливать, как только жена принесет еду. Босх двинулся по пирсу вдоль борта и, выбрав подходящее место, аккуратно спустился в лодку. Суденышко закачалось на воде, но потом выровнялось. Маккитрик взял кожух и принялся прилаживать его на место. Босх в своих щегольских ботиночках, черных джинсах, защитного цвета футболке и легкой черной спортивной куртке почувствовал себя катастрофически неуместным. Ко всему прочему, ему было ужасно жарко. Он скинул куртку и бросил ее на одно из двух сидений в кабине. — Кого ловить собираетесь? — Да кто будет клевать, того и буду. А вы кого? Он в упор взглянул на Босха, и тот отметил, что глаза у него рыже-карие, как бутылочное стекло. — Ну, вы же слышали, что у нас в Лос-Анджелесе было землетрясение? — Конечно, кто же не слышал? Знаете, мне доводилось переживать и ураганы, и землетрясения, и, скажу я вам, не надо нам больше ваших землетрясений. Ураган синоптики хотя бы прогнозировать умеют. Тот же «Эндрю» разрушений после себя оставил будьте-нате, но представляете, насколько больше их было бы, если бы никто не знал о нем заранее? А с землетрясениями именно так оно и бывает. Босх не сразу сообразил, что «Эндрю» — это ураган, который налетел на Южную Флориду за пару лет до этого. Упомнить все бедствия мира было невозможно. В одном только Лос-Анджелесе их случалось более чем достаточно. Босх окинул взглядом бухточку. Из воды выпрыгнула рыба и нырнула обратно, и тут же ее примеру последовали еще десятки из того же косяка. Он хотел было сказать об этом Маккитрику, но потом подумал, что тот, скорее всего, и так все это видел ежедневно. — Когда вы уехали из Лос-Анджелеса? — Двадцать один год тому назад. Как только свои двадцать лет оттрубил, так сразу же и сделал им ручкой. Пусть кто-нибудь другой живет в Лос-Анджелесе, а я сыт им по горло, Босх. Я был там в семьдесят первом году, когда тряхануло Сан-Фернандо. В тот раз обрушилась больница и еще пара шоссе. Мы тогда жили в Тухунге, в нескольких милях от эпицентра. Умирать буду — не забуду тот день. Казалось, Господь Бог и дьявол встретились в одной комнате, а тебе отвели роль рефери. Да… Так какое отношение землетрясение имеет к вашему приезду? — Ну, как это ни странно, но после землетрясения у нас снизилась преступность. Видимо, люди стараются вести себя поприличней. Мы… — Возможно, там просто не осталось больше ничего, за что стоило бы убивать. — Возможно. В общем, обычно мы за год расследуем семьдесят-восемьдесят убийств, не знаю уж, как было в ваши вре… — Тогда их было более чем вполовину меньше. — Ну, в общем, в этом году загрузка у нас ниже обычного. За счет этого появилась возможность заняться кое-какими из старых висяков. Их распределили между всеми ребятами. В одном из тех, что выпало на мою долю, оказалось ваше имя. Вы, наверное, в курсе, что ваш бывший напарник скончался, и… — Эноу умер? Черт, а я и понятия не имел. Я думал, мне кто-нибудь сообщит. Впрочем, не то чтобы это имело какое-то значение. — Да, он умер. Пенсионные чеки получает его жена. Простите, я не знал, что вы не в курсе. — Ничего страшного. Мы с Эноу… Ну, в общем, мы были напарниками и не более того. — В общем, я здесь потому, что вы живы, а он нет. — А что за дело? — Убийство Марджори Лоуи. Босх немного подождал, наблюдая за Маккитриком, но если тому что-то и говорило это имя, он ничем этого не выдал. — Помните это дело? Ее нашли в мусорном бачке в переулке неподалеку от… — От Висты. За Голливудским бульваром между Вистой и Гауэр-стрит. Я помню все свои дела до единого, Босх. Раскрытые, нераскрытые, я все их помню. «Но меня-то ты не вспомнил», — подумал Босх, хотя, разумеется, не стал говорить этого вслух.