— Не совсем. Я по поводу одного старого дела, которое расследовал ее муж. — Так Клода уже пять лет как нет в живых. — Как он умер? — Просто умер, и все. Мотор отказал. Рухнул замертво на том самом месте, где вы сейчас стоите. Они оба как по команде уставились на пол, как будто там до сих пор лежало тело. — Я хотел бы взглянуть на его вещи, — сказал Босх. — На какие вещи? — Не знаю. Может, у него со времен работы в полиции сохранились какие-то бумаги. — Знаете что, лучше не темните-ка и выкладывайте все как есть. А то у меня такое чувство, что вы мне сказки рассказываете. — Я расследую дело, которым он занимался в шестьдесят первом году. Оно так и осталось нераскрытым. Более того, часть материалов исчезла. Я подумал, возможно, это он их забрал. Возможно, там были какие-то важные улики или еще что-нибудь, и он решил, что они будут сохраннее у него. Не знаю даже, что именно это может быть. Что угодно. Я подумал, попытка не пытка. Пожилая женщина задумалась, потом взгляд ее на секунду застыл: видимо, в голову ей пришла какая-то мысль. — Вы что-то вспомнили, да? — Нет. Я думаю, вам лучше уехать. — Дом-то у вас немаленький. Наверняка же у Клода был рабочий кабинет? — Клод уволился из полиции тридцать лет назад. Он выстроил этот дом в такой глуши только ради того, чтобы оказаться подальше от всех этих ваших полицейских дел. — Чем он занимался после того, как переехал сюда? — Работал в службе безопасности казино. Сперва несколько лет в «Сэндз», потом еще двадцать во «Фламинго». Получал две пенсии и заботился об Олив. — Кстати, о пенсиях: а кто сейчас подписывает пенсионные чеки? Босх со значением посмотрел на Олив Эноу. Ее сестра некоторое время молчала, потом перешла в наступление: — Послушайте, я без труда могла бы оформить над ней официальную опеку со всеми вытекающими из этого полномочиями. Вы же сами видите, в каком она состоянии. Никаких проблем не возникло бы. Я хорошо о ней забочусь. — Угу, даже вон яблочного пюре для нее не пожалели. — Мне нечего скрывать. — Точно? А если кто-то захочет проверить? Или лучше не надо? Мне абсолютно безразлично, чем вы тут занимаетесь. И безразлично, сестра вы ей или нет. Хотя что-то мне подсказывает, что не сестра. Но меня сейчас это не волнует. Мне очень некогда. И я хочу взглянуть на вещи Эноу. Он умолк, чтобы она могла обдумать его слова. Потом бросил взгляд на часы. — Значит, никакого ордера у вас нет? — Нет, ордера у меня нет. Меня ждет такси. Нет, вы, конечно, можете отправить меня получать ордер, но тогда я резко перестану быть милым. Пожилая женщина окинула его взглядом, словно прикидывая, что это может сулить ей лично. — Кабинет вон там, — отчеканила она ледяным тоном и поспешно повела его по коридору. Дверь в кабинет располагалась слева. За ней обнаружился старый железный стол, пара каталожных шкафов на четыре ящика каждый, одинокое кресло и ничего больше. — После его смерти мы с Олив сложили все его бумаги в эти шкафы и с тех пор в них больше не заглядывали. — Они заполнены целиком? — Все восемь ящиков. Они в полном вашем распоряжении. Босх вытащил из кармана еще одну двадцатидолларовую купюру и, разорвав ее пополам, протянул одну половину Шивон. — Передайте это таксистке и скажите ей, что мне придется задержаться чуть дольше, чем я рассчитывал. Женщина недовольно фыркнула, взяла обрывок банкноты и вышла из кабинета. Как только она скрылась за дверью, Босх подошел к столу и принялся по очереди открывать ящики. Первые два пустовали. В третьем лежали канцелярские принадлежности. В четвертом обнаружилась чековая книжка; Босх быстро пролистал ее и сделал вывод, что ее использовали для оплаты хозяйственных расходов. Там же лежала папка с чеками и прочими документами. Последний, пятый ящик оказался заперт. Переместившись к шкафам, он принялся один за другим открывать ящики, начиная с самого нижнего. Среди содержимого нескольких первых не оказалось ничего такого, что могло бы иметь хотя бы отдаленное отношение к делу, которым занимался Босх. В одном хранились папки с названиями разных казино и прочих игровых заведений. В другом — папки с именами каких-то людей. Босх наугад просмотрел несколько и пришел к выводу, что это все досье на известных мошенников, промышлявших обманом казино. Эноу собрал у себя дома целую небольшую картотеку. Тут с улицы вернулась Шивон и устроилась в кресле напротив стола. Она внимательно наблюдала за Босхом, и тот, не прекращая осмотра, принялся задавать ей вопросы: — А чем Клод занимался в этих казино? — Он был подставным игроком. — Как это? — Ну, это что-то вроде спецагента в штатском. Он ошивался в игровых залах, делал ставки, наблюдал за людьми. У него был нюх на мошенников, он отлично вычислял их и их методы. — Рыбак рыбака видит издалека, да? — Я не очень понимаю, на что вы намекаете. Он просто хорошо делал свою работу. — Ничуть в этом не сомневаюсь. Благодаря этому вы с ним и познакомились? — Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. — Да ради бога. Босху оставалось открыть всего два верхних ящика. Он заглянул в первый и обнаружил, что там нет никаких папок, только покрытая слоем пыли перекидная визитница и прочие мелочи, которые, вероятно, когда-то стояли у Эноу на рабочем столе: пепельница, часы и именная подставка для ручек. Босх вытащил визитницу, поставил ее на шкафчик и, сдув пыль, принялся перебирать карточки до тех пор, пока не добрался до буквы «К». Карточки с именем Арно Конклина среди них не оказалось. С Гордоном Миттелом его постигла ровно такая же неудача. — Вы же не собираетесь просматривать ее всю целиком? — с раздражением в голосе осведомилась Шивон. — Нет, я просто заберу с собой. — Даже не думайте. С чего вы взяли, что можете вот так заявиться сюда и… — Я ее забираю. Хотите жаловаться — жалуйтесь на здоровье. Получите ответную жалобу. Она прикусила язычок. Босх перешел к следующему ящику и обнаружил в нем больше десятка папок с материалами дел, которые УПЛА расследовало в 1950-х и 1960-х. Времени изучать их у него не было, но он просмотрел все наклейки с именами; Марджори Лоуи среди них не обнаружилось. Наугад заглянув в некоторые из них, он понял, что, уходя из управления, Эноу сделал копии материалов нескольких дел, которые вел. Все дела из его случайной выборки оказались убийствами; две убитых были проститутками. Лишь одно дело было раскрыто. — Принесите мне какую-нибудь коробку или сумку — сложить все это добро, — бросил Босх через плечо. Пожилая женщина не двинулась с места, и тогда он рявкнул: — Давайте живее! Она молча встала и вышла из комнаты. Босх стоял над делами в глубокой задумчивости. Он понятия не имел, есть там что-то важное или нет и что вообще все это значит. Единственное, что он понимал, это что нужно забрать папки на тот случай, если что-то важное там все-таки окажется. Но еще больше его беспокоило отчетливое ощущение, что чего-то не хватает, основанное на его вере в Маккитрика. Отставной детектив был уверен, что его бывший напарник Эноу обладал каким-то компроматом на Конклина или как минимум был связан с ним какого-то рода договоренностью. Однако в его бумагах не обнаружилось ничего такого, что указывало бы на это. А интуиция подсказывала Босху, что, если у Эноу имелся на Конклина какой-то компромат, он должен был находиться здесь. Если старик все это время бережно хранил у себя старые уголовные дела, то от компромата на Конклина совершенно точно не стал бы избавляться. Наоборот, он должен был держать его где-нибудь в надежном месте. Но где именно? Шивон вернулась и плюхнула на пол картонную коробку, из тех, в каких продают пиво. Босх уложил туда стопку папок высотой в фут и визитницу. — Расписку вам написать? — спросил он. — Нет, мне от вас ничего не нужно. — Зато мне от вас нужно еще кое-что. — Это когда-нибудь кончится или нет? — Надеюсь, что кончится. — Что вы хотите? — Когда Эноу умер, вы помогали старухе… э-э-э… то есть вашей сестре… Вы помогали ей забрать вещи из его сейфовой ячейки? — Откуда вы… — Откуда я об этом узнал? Потому что это очевидно. То, что я ищу, он мог хранить только где-нибудь в надежном месте. Что вы сделали с его содержимым? — Мы все выкинули. Там не было ничего важного. Какие-то старые папки и банковские выписки. Он уже не соображал, что делает. Ему самому было много лет. Босх снова взглянул на часы. Если он хотел успеть на самолет, надо было поторапливаться. — Мне нужен ключ от ящика стола. Шивон не двинулась с места. — Давайте живее, у меня мало времени. Или его откроете вы, или это сделаю я. Но в таком случае толку от этого ящика больше не будет никакого.