— В общем, мне нужно с тобой поговорить. Я сейчас пишу статью в завтрашний номер. Думаю, тебе стоит дать мне комментарий. Хотя бы в целях самозащиты. — Самозащиты? Внутри у него все сжалось. Ему очень хотелось вопросить в трубку: «Что на этот раз?» Но он сдержался. — О чем вообще речь? — Ты читал мою сегодняшнюю статью? — Нет, не до того было. А что… — Она про смерть Харви Паундза. Завтра выйдет продолжение… Оно касается тебя, Босх. Твою ж мать, подумал Босх, пытаясь сохранять хладнокровие. Он понимал: если Киша уловит в его голосе хотя бы малейший намек на панику, то уверится в том, что эта ее писанина — чистая правда. Нужно было во что бы то ни стало убедить ее, что ее информация никуда не годится. Подорвать эту уверенность. И тут он вспомнил, что рядом с ним сидит Толивер и слышит каждое его слово. — Слушай, я не могу сейчас разговаривать. Когда тебе нужно сдавать статью? — Сейчас. Давай поговорим прямо сейчас. Босх посмотрел на часы. Было без двадцати пяти шесть. — До шести подождать сможешь? Он уже сотрудничал раньше с репортерами и знал, что утренний номер «Таймс» уходил в печать в шесть. — Нет, до шести не смогу. Если хочешь что-то сказать, говори прямо сейчас. — Не могу. Дай мне пятнадцать минут. Я перезвоню. Я не могу сейчас разговаривать. В трубке повисло молчание, потом она произнесла: — Босх, без десяти шесть — это самый крайний срок. Не успеешь — пеняй на себя. Они наконец доползли до съезда; до его дома оставалось десять минут езды. — Не переживай. А пока предупреди редактора, что, возможно, тебе придется снять статью. — Даже не подумаю. — Послушай, Киша, я знаю, о чем ты собираешься меня спросить. Это деза, там нет ни слова правды. Ты должна мне поверить. Через пятнадцать минут я тебе все объясню. — Откуда ты знаешь, что это деза? — Знаю. Это Энджел Брикман состряпал. Он захлопнул крышечку телефона и посмотрел на Толивера: — Видишь? Ты этим хочешь заниматься всю свою жизнь? Толивер промолчал. — Когда вернешься, передай своему боссу, что он может засунуть завтрашний выпуск «Таймс» себе в задницу. Статьи не будет. Видишь, даже репортеры не доверяют овээровцам. Достаточно было просто упомянуть имя Брикмана. Как только я расскажу ей, что происходит, она тут же даст задний ход. Никто вам не доверяет, Джерри. Уходи оттуда. — А вам, Босх, разумеется, доверяют абсолютно все. — Не абсолютно все. Но я все еще могу спокойно спать по ночам, а я проработал в управлении двадцать лет. Думаешь, ты столько продержишься? Что с тобой будет лет через пять-шесть? Я лично даю тебе десять, Джерри. Это твой максимум. Десять лет — и на выход. Но выглядеть ты будешь так, как будто оттрубил все тридцать. Толивер выслушал это предсказание с каменным лицом. Босх и сам не понимал, почему ему не все равно. Толивер был одним из тех, кто пытался втоптать его в грязь. И все-таки что-то в лице молодого полицейского заставляло его поверить, что тот еще не до конца потерян для общества. Они свернули на Вудро-Вильсон-драйв, и Босх издалека увидел свой дом. Перед ним была припаркована белая машина с желтым номерным знаком, а рядом стоял мужчина в желтом строительном шлеме с ящиком инструментов в руках. Это был жилищный инспектор. Гауди. — Черт, — выругался Босх. — Это что, еще одна из штучек ОВР, да? — Я не… Если и так, то мне ничего об этом не известно. — Угу, так я тебе и поверил. Ни слова больше не говоря, Толивер затормозил перед домом, и Босх, прихватив с заднего сиденья свой скарб, выбрался из машины. Гауди узнал его и, едва Толивер отъехал от обочины, немедленно двинулся в его сторону. — Послушайте, надеюсь, вы здесь не живете? — осведомился он, даже не поздоровавшись. — Дом предназначен под снос. Нам позвонили и сказали, что кто-то незаконно подключился к электросети. — Мне тоже позвонили. Вы никого тут не заметили? Я приехал глянуть, что тут происходит. — Не надо вешать мне лапшу на уши, мистер Босх. Я же вижу, что вы тут уже и ремонт кой-какой сделать успели. Послушайте, что я вам скажу. Вы даже через порог переступать не имеете права, не то что ремонтироваться. Вам было предписано снести этот дом, причем давным-давно, а вы чем все это время занимались? Теперь я займусь этим лично, а вам выставлю счет. Смысла тянуть дальше нет. А теперь отойдите-ка с дороги, потому что мне нужно отключить дом от электросети и заколотить двери. Он опустил свой ящик на землю и, открыв его, достал стальные скобы и замки, которые намеревался приколотить к двери. — Послушайте, я нанял адвоката, — сказал Босх. — Он пытается все уладить с вашим ведомством. — Извините, но улаживать тут нечего. Если вы еще раз попытаетесь проникнуть в дом, вас немедленно арестуют. То же самое произойдет, если я обнаружу на замках следы взлома. Я свяжусь с полицейским участком в Северном Голливуде. Все, шутки кончились. Впервые за все время у Босха закралась мысль, что, возможно, перед ним разыгрывают представление и жилищный инспектор попросту хочет денег. Скорее всего, он даже не подозревал, что Босх полицейский. Большинство его коллег не могли позволить себе жить в этом районе, а те, кто мог, не захотели бы. Сам Босх смог купить этот дом только потому, что когда-то много лет назад неплохо заработал, согласившись выступить консультантом на съемках телевизионного фильма по мотивам уголовного дела, которое он расследовал. — Послушайте, Гауди, — начал он, — я этих ваших намеков не понимаю. Просто скажите мне прямо, сколько вы хотите. Это мой дом, и я хочу его сохранить. Это все, что имеет для меня значение. Гауди долго смотрел на него, и Босх понял, что ошибался. Жилищный инспектор был явно оскорблен в лучших чувствах. — Если я еще раз услышу что-нибудь подобное, вы отправитесь за решетку. Вот что. Будем считать, что вы мне этого не говорили. Я… — Послушайте, я прошу прощения. — Босх оглянулся на дом. — Просто этот дом — единственное, что у меня есть. — Нет, далеко не единственное. Просто вы об этом никогда не задумывались. Вот как мы с вами договоримся. Я дам вам пять минут, чтобы забрать из дома свои вещи. Через пять минут я начну заколачивать двери. Мне очень жаль. Ничего тут не поделаешь. Если сейчас опять тряханет и ваш дом съедет по склону вниз, вы мне еще спасибо скажете. Босх кивнул. — Давайте. У вас пять минут. Босх вошел в дом и снял с верхней полки стенного шкафа в коридоре чемодан. Первым делом он положил в него свой запасной пистолет, потом наспех покидал туда же какую-то одежду из шкафа в спальне. Когда чемодан оказался набит доверху, он вынес его ко входу в гараж и вернулся в дом за остальным. Вытащив из комода ящики, он вывалил их содержимое на постель, завернул в постельное белье и тоже вынес на улицу. Пять минут давно прошли, но Гауди не пришел его поторопить. Босх слышал, как инспектор возится на крыльце, прибивая петли к входной двери. Через десять минут перед входом в гараж выросла изрядная куча вещей, включая коробку, в которой он хранил дорогие его сердцу мелочи и фотографии, маленький портативный сейф с документами, ворох нераспечатанной почты и неоплаченных счетов, а также стереосистему и две коробки компакт-дисков и пластинок с коллекцией джазовой и блюзовой музыки. При виде сваленных во дворе вещей Босха на мгновение охватило острое ощущение собственной бесприютности. Не много же он нажил почти за сорок пять лет на этой планете. — Все, вы закончили? Босх обернулся. Это был Гауди. В одной руке он держал молоток, в другой стальную скобу. На шлевке ремня у него висел амбарный замок с вставленным в него ключом. — Да, закончил, — отозвался Босх. — Можете приступать. Он отошел в сторону и стал смотреть, как инспектор делает свою работу. Впрочем, едва тот начал приколачивать скобу, как у Босха зазвонил телефон. За всеми этими делами он совершенно позабыл про свое обещание перезвонить Кише Рассел. Телефон лежал у него в кармане. Он вытащил его и открыл крышечку. — Босх. Слушаю. — Детектив, это доктор Инохос. — Э-э-э… да? — Я вас от чего-то отрываю? — Нет, то есть да, я жду одного звонка. Не могу сейчас занимать линию. Я вам перезвоню, ладно? Он бросил взгляд на часы. Было без пяти шесть. — Хорошо, — сказала Инохос. — Я буду в офисе до половины седьмого. Я хотела кое о чем с вами поговорить, а заодно узнать, как вы продержались после моего ухода. — Со мной все в порядке. Я вам перезвоню. Едва Босх успел захлопнуть крышечку телефона, как он снова зазвонил прямо у него в руке. — Босх. — Босх, мне надо сдавать статью, так что у меня совершенно нет времени на всякую ерунду. — Это была Рассел. Времени на то, чтобы представиться, у нее, очевидно, тоже не было. — Так вот, до меня дошли сведения, что убийцу Харви Паундза теперь ищут внутри полицейского управления и сегодня по этому делу допрашивали тебя. В твоем доме был обыск, и тебя считают главным подозреваемым. — Главным подозреваемым? Киша, мы вообще никогда не используем такой термин. Теперь я вижу, что ты общаешься с кем-то из этих крысенышей из ОВР. Эти недоумки вообще ни черта не смыслят в том, как раскрывают убийства, и могут упустить преступника, даже если тот укусит их за задницу. — Не заговаривай мне зубы. Все очень просто. Ты дашь мне комментарий для моей завтрашней статьи или нет? Если у тебя есть что сказать, я, может быть, еще успею откорректировать статью.