— Он был всего лишь несчастный больной старик! — закричал Босх. — Вашу мать, за что? — Детектив Босх, держите себя в руках, а не то придется Джонатану напомнить вам о хороших манерах. — Это вам с рук не сойдет, — процедил Босх, еле сдерживаясь. — Ну, если вы о Конклине, то, полагаю, причиной смерти будет признано самоубийство. Вы же сами сказали, он был очень болен. — Ага, безногий инвалид подошел к окну и решил оттуда выпрыгнуть. — Ну, если полицейские этому не поверят, возможно, они выдвинут другую версию, когда обнаружат в комнате ваши «пальчики». Наверняка вы, нам на радость, основательно там наследили. — Обязательно обнаружат. Вместе с моим портфелем. Лицо Миттела исказилось как от пощечины. — Ага. Я его там оставил. И в нем достаточно интересного, чтобы они пришли сюда за вами, Миттел. Вы от них не уйдете! Последние слова Босх умышленно выкрикнул практически Миттелу в лицо. — Джон! — рявкнул Миттел. И, едва это имя успело прозвучать, как Босха чем-то огрели по голове сзади. Удар пришелся на правую сторону шеи, и Босх повалился на колени, внимательно следя за тем, чтобы тяжелый шар не выкатился из рукава. Потом медленно, много медленнее, чем это было необходимо, поднялся на ноги. Поскольку удар был нанесен справа, он предположил, что Джонатан бил его той рукой, в которой был пистолет. — Сообщив мне о местонахождении портфеля, вы ответили на самый важный вопрос, который не давал мне покоя, — произнес Миттел. — Второй, разумеется, заключается в том, что было в портфеле и насколько его содержимое способно мне навредить. Но к несчастью, без портфеля и без возможности получить к нему доступ я никак не могу проверить правдивость всего того, что вы только что мне поведали. — Ну, значит, вы глубоко в заднице. — Нет, детектив, я думаю, это выражение куда более точно описывает ваше собственное положение. Но у меня будет к вам последний вопрос. Почему, детектив Босх? Почему вы занялись таким старым и бессмысленным делом? Босх долго смотрел на него, прежде чем ответить: — Потому что все имеют значение, Миттел. Каждый человек. И тут Миттел коротко кивнул Джонатану. Разговор был окончен. Пора было разыгрывать свою карту. — Помогите! — завопил Босх что было сил, зная, что громила немедленно бросится на него. Он ожидал получить точно такой же удар пистолетом по шее справа, как в прошлый раз, поэтому крутанулся навстречу ему в правую сторону, одновременно распрямляя левую руку и вытряхивая бильярдный шар из рукава в ладонь. Потом, продолжая начатое движение, вскинул руку вверх и в сторону. Повернув лицо, он увидел в нескольких дюймах от себя Джонатана, который в этот момент резко опустил занесенную над ним руку с «береттой». Успел он заметить и удивление, промелькнувшее во взгляде громилы, когда тот осознал, что его удар неминуемо придется мимо цели, а скорректировать направление он уже не успеет. Рука Джонатана пронеслась мимо, не причинив Босху никакого вреда, и Босх резким движением отвел свою левую руку вниз. Джонатан в последнюю секунду попытался уклониться, но удар кулака Босха с зажатым в нем бильярдным шаром все равно по касательной пришелся ему в висок. Раздался звук, похожий на хлопок лопнувшей лампочки, и тело Джонатана по инерции повело за выброшенной вперед рукой. Он ничком рухнул в траву, накрыв своим телом пистолет. Почти сразу после этого он попытался было подняться, но Босх с размаху пнул его по ребрам. Джонатан откатился в сторону, оставив пистолет лежать в траве. Босх навалился ему на грудь коленями и еще дважды ударил кулаком по затылку, и лишь тогда осознал, что до сих пор сжимает в кулаке бильярдный шар, а его соперник и без того уже достаточно пострадал. Хватая ртом воздух, как будто только что вынырнул из воды, Босх быстро огляделся по сторонам и увидел пистолет. Он схватил его и оглянулся в поисках Миттела. Но тот исчез. До него донесся приглушенный травой топот. Он вскинул глаза и увидел в дальнем конце лужайки Миттела. В следующий же миг тот исчез в темноте там, где безупречно подстриженная лужайка заканчивалась и начинался поросший кустарником склон холма. — Миттел! Босх вскочил на ноги и рванул вдогонку. Там, где он в последний раз видел Миттела, обнаружилась тропка, ведущая в кусты. Босх пришел к выводу, что это старая звериная тропа, протоптанная когда-то давно койотами и со временем расширенная человеческими ногами. Он бросился вниз по склону, время от времени косясь на зиявший в двух шагах справа обрыв, внизу под которым раскинулся город. Миттела нигде видно не было, но Босх продолжал бежать по тропе вдоль края обрыва до тех пор, пока дом на вершине холма не скрылся из виду. Наконец, когда стало совершенно ясно, что Миттела нигде поблизости нет, а возможно, и не было, он остановился перевести дух, а потом, тяжело дыша, двинулся дальше. Голова в том месте, где Джонатан ударил его монтировкой, наливалась болью. Босх заметил возвышавшийся сбоку от тропы крутой каменистый уступ футов десять в высоту и обратил внимание на то, что вокруг валяются пустые пивные бутылки и прочий мусор. Судя по всему, это было популярное место, куда люди приходили полюбоваться городом. Босх сунул пистолет за пояс и, помогая себе руками, чтобы не упасть, стал карабкаться вверх. Забравшись на вершину, он медленно огляделся вокруг, но ничего не увидел. Сколько он ни прислушивался, доносившийся снизу городской шум заглушал все прочие звуки, так что, если Миттел и скрывался в кустах где-то поблизости, у Босха все равно не было ни единого шанса его выследить. Он плюнул и решил, что надо вернуться в дом и оттуда вызвать воздушное подразделение, пока Миттел не сбежал. Если вертолет пришлют достаточно быстро, они засекут его с воздуха при помощи прожекторов. Он принялся осторожно спускаться, и тут из темноты справа на него неожиданно набросился Миттел. Все это время он прятался в густых зарослях кустов. Врезавшись головой в солнечное сплетение Босха, он сшиб его с ног и всем телом навалился сверху. Босх почувствовал, как его рука потянулась к пистолету, который торчал у него из-за пояса. Но Босх был моложе и сильнее. Эффект неожиданности не спас Миттела. Босх обхватил его и перекатился на левый бок. Внезапно тяжесть, пригвождавшая его к земле, исчезла, и Миттел пропал. Босх сел и огляделся вокруг, потом осторожно подобрался к краю обрыва и посмотрел вниз. Внизу все утопало во мраке. Ярдах в ста пятидесяти ниже по скалистому склону виднелись квадратные крыши домов. Они стояли на извилистых улицах, отходящих в стороны от Голливудского бульвара и Фэйрфакс-авеню. Босх снова огляделся по сторонам, потом еще раз заглянул в провал. Миттела нигде не было видно. Он разглядывал дома внизу, пока на заднем дворе одного из них прямо под ним не зажегся свет. Из дома вышел мужчина с ружьем в руках. Держа ружье перед собой, он медленно приблизился к круглому бассейну, расположенному на возвышении на заднем дворе. Потом остановился и протянул руку к квадратной коробке — судя по всему, это был внешний электрический щиток. Вспыхнула подсветка бассейна, и Босх увидел плавающее в голубом кругу тело. Даже с такой высоты он мог различить, как по воде розоватыми струйками растекается кровь. До него отчетливо донесся голос мужчины с ружьем: — Линда, не выходи! Звони в полицию! Скажи им, что у нас в бассейне плавает труп! Мужчина задрал голову, и Босх поспешно отодвинулся от края обрыва. Интересно, почему его первой инстинктивной реакцией было спрятаться? Он поднялся и медленно поковылял по тропинке обратно к дому Миттела. Потом остановился и, оглянувшись на залитый огнями ночной город внизу, подумал, что не видел ничего прекраснее. В голову лезли мысли о Конклине и Паундзе, но он усилием воли подавил чувство вины и подумал, что смерть Миттела наконец-то замкнула круг, который начался столько лет назад. Ему вспомнилось лицо матери на той фотографии, которую он забрал у Монти Кима, то, как она робко выглядывала из-за руки Конклина. Он ждал ощущения удовлетворения и триумфа, которые, по идее, должны были бы охватить его после того, как он завершил отмщение. Но они почему-то все не приходили и не приходили. Он чувствовал себя опустошенным и обессиленным. Когда он выбрался на безупречно подстриженную лужайку перед безупречным домом, человека по имени Джонатан там не оказалось. Глава 43 Заместитель начальника управления Ирвин Ирвинг остановился на пороге смотровой. Босх сидел на клеенчатой банкетке, прижимая к голове пузырь со льдом. Пузырь дал ему врач, который накладывал швы. Босх попытался поудобнее пристроить его и тут заметил Ирвинга. — Как ты себя чувствуешь? — Жить буду. По крайней мере, так мне сказали. — Что ж, тебе повезло больше, чем Миттелу. Он нырнул в бассейн со слишком большой высоты. — Угу. А что со вторым? — Пока никаких сведений. Но мы установили его имя. Ты же сам сказал патрульным, Миттел называл его Джонатаном. Так что, видимо, его зовут Джонатан Вон. Он давно работал на Миттела. Наши ребята сейчас проверяют больницы. Судя по твоим словам, ты так его отделал, что ему может понадобиться медицинская помощь. — Значит, Вон. — Мы сейчас пытаемся накопать на него хоть что-нибудь. Но пока что безуспешно. Он, судя по всему, не привлекался. — Сколько он проработал на Миттела? — Пока непонятно. Мы пытались поговорить с людьми из юридической фирмы Миттела. Они не очень-то идут на контакт. Но утверждают, что Вон состоит при Миттеле, сколько они себя помнят. Большинство считает его кем-то вроде личного помощника Миттела. Босх рассеянно кивнул и тут же выкинул эти сведения из головы. — У него есть еще и водитель. Мы его взяли, но он не колется. Серфингист недоделанный. Впрочем, он не смог бы ничего рассказать, даже если бы и хотел. — Что вы имеете в виду? — У него сломана челюсть. Он даже рот не может раскрыть из-за шины. О том, кто его так отделал, рассказывать тоже не горит желанием. Босх снова кивнул и бросил взгляд на Ирвинга. Судя по всему, тот сказал это безо всякой задней мысли. — Врач говорит, у тебя серьезное сотрясение, но перелома черепа нет. Только глубокий порез. — А я-то думал. Такое чувство, как будто вместо головы у меня дырявая кастрюля. — Сколько швов наложили? — Кажется, врач сказал, восемнадцать. — Он говорит, скорее всего, голова несколько дней будет болеть. Шишка и кровоизлияния в глазах тоже сколько-то времени продержатся. В целом, ничего особенно страшного, но выглядеть будет пугающе. — Что ж, спасибо, что он вообще хоть кому-то что-то рассказал. Мне вот лично ни слова. Хорошо хоть есть медсестры. — Он сейчас к тебе зайдет. Думаю, он ждет, чтобы ты немного отошел. — От чего отошел? — Когда мы нашли тебя там на горе, Гарри, ты был слегка не в себе. Ты точно уверен, что хочешь сейчас об этом говорить? Никакой спешки нет. Ты ранен, и нужно… — Со мной все нормально. Я хочу поговорить. Вы были в Ла-Бреа-Парке? — Да, я там был. Собственно, твой звонок меня там и застал. Кстати, у меня в машине твой портфель. Ты же оставил его там, да? У Конклина? Босх собрался кивнуть, но передумал, потому что от малейшего движения перед глазами у него все начинало плыть. — Это хорошо, — сказал он. — Там есть кое-что, что мне хотелось бы оставить у себя. — Фотографию?