— Знаешь, а я боялся, что потерял ее, — улыбается он. — В день нашей свадьбы, когда ты шла ко мне, ты выглядела ужасно напуганной, точно поднималась не к алтарю, а на эшафот. — Боялся, что потерял кого? — Девушку, которую увидел в Гаване. — Здесь не Гавана. — Да, но все равно ты ослепляешь. Теперь приходит моя очередь рассмеяться. — Банальное преувеличение. Он поднимается из-за стола и протягивает мне руку. — Может, вовсе не преувеличение. Я кладу руку на его ладонь, мечтая заглушить сомнения и вопросы в своей голове. Почему ему потребовалось проделать путь до Кубы, чтобы обзавестись женой? В Америке найдется немало девушек, желающих выйти замуж и готовых закрыть глаза на темное прошлое и слухи о достатке, нажитом неправедным путем. И почему я? Зачем брать в жены девушку, с которой едва знаком? Моя семья соблазнилась его влиятельными связями на Кубе и дружбой с Батистой? Или он предложил отцу денег, чтобы жениться на мне? Держась за руки, мы проходим через открытые двери, ведущие в патио, и направляемся к пляжу, находящемуся в двух шагах от дома. — Встреча займет не слишком много времени, — говорит Энтони. — Потом, если захочешь, можем покататься на лодке. — Отличная мысль. Вот уж не думала, что ты моряк. — Увы, нет, — с сокрушенным видом говорит он. — Но кто-нибудь из персонала, конечно, покажет нам, как с ней управляться. — Мой брат Эмилио часто катал меня на лодке. Мне очень нравилось. — Тогда меня научишь ты, — улыбается он. — Вы с братом близки? В Гаване у меня не было возможности познакомиться с ним лучше. — В детстве мы постоянно играли вместе. Иногда к нам присоединялась наша кузина Магдалена. Мы весь день проводили на заднем дворе, притворялись пиратами и дурачились. Это мои счастливейшие воспоминания. Но Магдалена выросла и уехала в Испанию. А Эмилио — он сейчас слишком много работает и слишком серьезный, чтобы проводить время с младшей сестренкой. Постарев, отец практически полностью возложил ответственность за бизнес на Эмилио. Эмилио хотел стать врачом. До всей заварушки с Мачадо. Отец был уверен, что со временем это желание пройдет, но так не случилось. А потом у него не осталось выбора. — Он так поступил из чувства долга. И ты тоже? Мне не хотелось давать ответ на этот вопрос. Разве можно при этом не оскорбить? — Прежде чем обратиться к твоему отцу, я навел о тебе справки, — продолжает Энтони. — Никто ни словом не обмолвился о том, что у тебя есть сердечная привязанность, но… У тебя был возлюбленный на Кубе? В это мгновение мне очень хотелось, чтобы в моем прошлом у меня был милый юноша, который запечатлевал на моих губах нежные поцелуи и томными гаванскими вечерами читал мне стихи. Жаль, что я оказалась совсем не подготовлена к встрече с этим мужчиной, который слишком прозорлив и слишком напорист. — Нет, никого не было. — А если бы был? — спрашивает он. — Выбрала бы я долг или любовь? Энтони кивает. — Я не знаю. — Что ж, тогда, пожалуй, мне повезло, что не с кем соперничать за твои чувства. — Соперничество предполагает больше усилий. А ты налетел коршуном, схватил и унес меня, прежде чем мы хоть как-то бы познакомились. — Эта девушка, откровенно выражающая свои мысли, нравится мне больше, чем краснеющая и жеманничающая светская барышня, которую я обнаружил рядом с собой после свадьбы. — На Кубе я нечасто краснела, — признаюсь я. — И точно не жеманничала. — И со мной не надо. Мне хочется, чтобы ты была собой, а не той, кого я якобы хочу видеть. Когда он наклоняется ко мне, я уже готова и тянусь навстречу — его руки смыкаются у меня на талии, он крепко прижимает меня к себе, и наши губы встречаются. Его объятие становится теснее, его рот перекрывает мой, поцелуй делается глубже, мне становится нечем дышать и голова идет кругом. — Ты в этом мастер, — говорю я, когда он выпускает меня. Сердце отчаянно колотится, губы становятся чувствительными и набухают. В его глазах светится довольство. — Похоже, у тебя очень большой опыт, — добавляю я, бесстыдно выуживая у него признание. Он не считает нужным опровергать мое предположение, и я не могу винить его за честность. — Ты никогда не врешь, да? — спрашиваю я. — Из вежливости или по расчету? Из желания пощадить чьи-то чувства? — Нет. — Если ты не лжец, тогда какой у тебя самый большой недостаток? — Иной скажет, что жадность. — Его губы кривятся. Он снова прямо передо мной, проводит пальцами по моему подбородку, и теперь уже я тянусь в поцелуе и первой касаюсь его губ. Он тихо вздыхает, и от сознания того, что я застала его врасплох, мое тело бросает в дрожь. Это дает ощущение силы; как супруге, мне, вероятно, будет гораздо легче жить, если я смогу кружить ему голову, удерживать его внимание. Не говоря уже о том, что мне это нравится. На этот раз, когда поцелуй заканчивается, он не отпускает меня, а переплетает свои пальцы с моими. — Мне надо идти на встречу, — сожаление, звучащее в его голосе, вызывает отклик в моем сердце. — Найдешь чем занять себя? — Конечно, — отвечаю я. — Встреча здесь? — Нет. Дальше по дороге есть дом, где мы обычно собираемся. Я скоро вернусь. Он быстро целует меня в щеку и уходит в направлении дома — руки засунуты глубоко в карманы, рубашка плотно облегает фигуру. После его ухода мне требуется гораздо больше времени, чтобы собраться с мыслями и переключить внимание на водную гладь, раскинувшуюся прямо передо мной. Удивительно, насколько разными бывают пляжи, насколько ярко могут бросаться в глаза их особенности. Куба прекрасна. Айламорада — нечто совершенно иное. Тут и там густая растительность, перед которой бессильны мои изящные сандалии, — она царапает мне ноги. Веточки впиваются в подол платья. Пейзаж выглядит почти зловещим, точно флора и фауна не боятся давать отпор нам, чужакам, и готовы проглотить нас целиком. Услышав свищущий звук в мангровых зарослях, я подскакиваю. Мимо, извиваясь, в каких-то сантиметрах от моих голых ног проползает темная змея. Я взвизгиваю… Из мангровых зарослей на краю поместья появляется мужчина в потрепанном комбинезоне и грязной рубашке. Его волосы пропитались потом и морем, во рту торчит сигарета. Это, наверное, садовник — его кожа задубела от постоянной работы под солнцем. — Простите, — смущенно смеюсь я. — Наверное, я вас испугала. Там была змея, ну и… — Я с сокрушенным видом указываю на свою неуместную обувь. — Я не подготовилась к здешним условиям. Он ничего не говорит, просто пристально смотрит на меня. Я быстро прохожу мимо того места, где только что проползла змея. Тяжелый взгляд мужчины сопровождает меня, когда я иду в сторону мангровых деревьев к открытой полоске пляжа. На Кубе я была приветлива с прислугой — многие из них работали в нашем доме, когда я была еще девочкой. Наш садовник Карлос рассказывал мне о цветах, и каждый сезон я помогала ему с посадками. Будь я дома, я подошла бы к мужчине и назвала себя. Но здесь другие правила. Я нездешняя, и это видно сразу. Прислуга соблюдает дистанцию, но не только потому, что я не отсюда, а скорее всего потому, что я — жена Энтони Кордеро. Люди ведут себя почтительно, но не только из-за его богатства. Они боятся моего мужа. Когда я обернулась, мужчина уже исчез. Глава 10