Я поворачиваюсь к Сэму. — Мы могли бы где-нибудь побеседовать? — спрашивает он, показывая мне жетон, удостоверяющий его статус федерального агента. — Поскольку Джон — мой шурин, я не возражал, когда он захотел сегодня поехать со мной, но я здесь по делам службы. — Да, конечно. — Все в порядке, Хелен, — тихо говорит Джон, а Люси тем временем держится кулачком за его палец. У меня сжимается сердце. Я закрываю за ними входную дверь и веду их в один из будующих гостиничных номеров. Пока здесь только две кровати — я сажусь на одну, а Джон с Люси на руках располагается рядом. — Вы славно потрудились. Гостиница выглядит изумительно, — говорит Джон. — Спасибо, — я улыбаюсь. — Мэтью здорово помогает, а еще мы наняли местных, искавших работу. После урагана все пытаются вернуться к прежней жизни. Сэм садится на кровать напротив и внимательно смотрит на меня. — Вам удобнее разговаривать с глазу на глаз? — интересуется он на удивление мягким голосом. — Конечно, нет. Джон может остаться. — Я подумал, что его присутствие может быть полезным. Мне жаль, но мы нашли вашего мужа, Тома. В ушах возникает шум, сердце вот-вот оборвется. — Похоже, у него был конфликт с кем-то, — добавляет Сэм. — Мы не знаем, когда это случилось и при каких обстоятельствах. В него стреляли. У него в кармане мы нашли это. Он достает кольцо и протягивает его мне. В свете заходящего солнца мерцает бриллиант — он держится на тонком ободке, и сам его размер просто повергает в трепет. Кто из здешних мог позволить себе подобное кольцо? Каким образом этот камень оказался у Тома? Должно быть, он принадлежал какому-нибудь туристу или… Я моргаю. Почему-то кольцо кажется мне знакомым. Или я действительно видела раньше что-то похожее? — Вы узнаете его? — спрашивает Сэм, прищуриваясь. Да. Оно было у той молодой женщины, Мирты. Которая еще не знала, какой кофе предпочитает ее муж. Это было давным-давно, в кафе «У Руби». Как ее обручальное кольцо попало к Тому? И почему в него стреляли? — Возможно, он украл его, — добавляет Сэм. — Извините, но это самое вероятное объяснение, которое приходит на ум. Ваш супруг переживал из-за денег? Он водился с дурной компанией? Я могу лишь кивнуть, потому что кто в наше время не переживает из-за денег? И разве есть те, кто не впадает в отчаяние? Я пожимаю плечами и возвращаю бриллиант Сэму. Я неплохо знаю своего супруга и не желаю зла Мирте, где бы она ни находилась. — Нет, — лгу я. — Это кольцо мне незнакомо. Люси возится на руках у Джона, тихонько вздыхает, и он молча передает ее мне, точно это самое естественное движение на свете. — Извините, что побеспокоил, мэм. У меня к вам еще несколько вопросов, после чего я откланяюсь, — говорит Сэм. — Буду с вами откровенен — я работаю в отделе по борьбе с организованной преступностью. Во времена сухого закона контрабанда рома была поставлена в этих местах на широкую ногу, и порой рыбаки были замешаны в этом гнусном бизнесе. А некоторые не порвали прежних связей после его отмены. Ваш супруг имел к этому какое-то отношение? — Я не знаю. Он не разговаривал со мной о своих делах. — Может быть, кто-то имел на него зуб? — спрашивает Сэм. — У кого-нибудь были причины стрелять в него? Я встречаюсь с ним взглядом и теперь вижу перед собой не агента в опрятном костюме, а молодую женщину в элегантном платье, чьи глаза выражают страх и безнадежность, а затем в них загорается огненный всполох. — Я таких не знаю. Агент набирает воздуха в грудь, точно собирается с силами, перед тем как нанести невидимый удар — это как занесенный в воздухе кулак, который вот-вот обрушится на тебя. В голове снова и снова крутится молитва — лодка подпрыгивает на воде, мой муж перевешивается через край… И затем… «Ваш супруг мертв». * * * После ухода Сэма я кормлю Люси и укладываю ее спать, а потом стою на передней веранде гостиницы и смотрю на необъятный морской простор, откуда несколько месяцев назад пришла беда. Сегодня океан спокоен, и его воды переливаются под лучами солнца. В это мгновение он прекрасен. Мне вспоминается юноша, за которого я вышла замуж и который любил море, — я влюбилась в него, когда сама была почти ребенком. Возможно, Том всегда был дурным человеком, а я этого не замечала. Возможно, он старался, но жизнь скрутила его в бараний рог, и он изменился до неузнаваемости. А может быть, истина где-то посередине. Я не знаю. Где бы он ни был, хочется думать, что он в лучшем месте. Уж я-то точно в лучшем. Позади меня слышится звук шагов — рука Джона легко касается моей талии, в этом жесте — немой вопрос. Сэм уехал, сославшись на то, что ему нужно возвращаться в Ки-Уэст к жене, с которой у них медовый месяц, а Джон остался. Я глубоко вздыхаю, собираясь с силами. — Как Нью-Йорк? — спрашиваю я. — Как обычно. Слишком большой, слишком шумный, слишком суматошный. Но я правильно сделал, что вернулся. Элизабет вышла замуж. Они с Сэмом счастливы. За мамой ухаживает сиделка. Все идет как надо. — А вы? — Я скучал по вам, — говорит он. От его слов у меня просто ноги подкашиваются. — Скучал по Люси. И, как ни странно, по этому месту. Когда Сэм сказал, что собирается сюда, что вашего мужа нашли, я вызвался поехать с ним. У вас с Люси новая жизнь, и я пойму, если вам нужно время, но если бы в вашей жизни нашлось место для меня, я не желал бы большего. Я хочу провести остаток своих дней, заботясь о вас, строить будущее вместе с вами и с Люси. Я хотел бы иметь семью. Чтобы вы обе были моей семьей. Он раскрывает мне объятия, и я иду к нему — сначала нерешительно, поднимаюсь на носки и прижимаюсь губами к его губам. Джон цепенеет, а затем, точно вернувшись к жизни, нежно смыкает руки у меня на талии и отвечает на поцелуй. * * * Удивительно, насколько быстро может измениться жизнь — только что ты влачил жалкое существование, изо дня в день пребывая в отчаянии, и вдруг из невообразимого ужаса, подобно ростку, пробивающемуся сквозь бесплодную почву, возникает нечто прекрасное. Вокруг нас столько несчастья; возможно, все, на что мы способны — это давать друг другу утешение и сохранять эти бесценные моменты в мире, где так много потерь и печали. Сон, который преследовал меня, когда я жила в тесном домишке, в душном браке, исчезает, и на его место приходит другой. Меня переполняет чувство, которое я так долго не испытывала, что почти его позабыла — от него во рту остается сладковато-острый вкус… Надежда. Маленький домик где-нибудь в тихом месте. Детский смех. Рука, обнимающая по ночам, ладонь, сжимающая мою. Будущее, о котором я мечтала много лет назад и считала неосуществимым. Возможно, кто-нибудь скажет, что мои мечты слишком маленькие. Может быть, другие грезят о железных дорогах над морем, о чем-то большом и чудесном. Возможно, кто-то желает богатства и дальних странствий. А у меня есть все, что мне нужно. Райский уголок, который в этом жестоком мире я могу называть своим.