Дана поблагодарила директора кинотеатра и в сопровождении готовой ради нее на все Клары Дворкин пошла к выходу. Глава 8 Дана вошла в кабинет Габриэля и осторожно закрыла за собой дверь. Габриэль сидел за столом, утвердив на нем локти и уперев подбородок в сжатые кулаки, и с интересом смотрел на нее. – Здравствуй, бывшая жена! – Здравствуй, бывший муж! – в тон ему ответила Дана. К Габриэлю она поехала прямо из кинотеатра, хотя собиралась домой готовить ужин. Вечером должны прийти родители. Этот визит Дана рассматривала как важный, так как собиралась доказать им (а заодно и самой себе), что, несмотря на отсутствие в доме мужчины, она не «раскисла» и не «опустилась», а по-прежнему крепко держит в руках вожжи управления домом и готовит ужины не хуже прежних. Но то, что она услышала от Клары Дворкин, заставило Дану изменить планы. Никаких особых подозрений у нее не было, а только странное, крайне туманное и трудно объяснимое ощущение, что она поймала кончик ниточки, которая может привести ее к цели. Габриэль вылез из-за стола, чмокнул бывшую супругу в щеку и проводил к креслу за большим столом для совещаний. – Выпьешь кофе? Дана кивнула. Габриэль нажал кнопку переговорного устройства. Заглянувшая в кабинет секретарша Веред все поняла без слов. – Два кофе. Крепких. Один – с лимоном, – сказала она, то ли спрашивая, то ли утверждая. Дана одарила ее благодарной улыбкой, и Веред вышла. Габриэль внимательно взглянул на Дану, и от него не укрылись пятна, алевшие на ее щеках. «Она чем-то возбуждена, – понял он. – Неужели накопала что-нибудь интересное?» – Может, выпьешь что-нибудь покрепче? – спросил он, не сводя с Даны заботливого взгляда. – Я за рулем, – отрезала Дана. – О-о! – удивился Габриэль. – Раньше тебя это не останавливало и рюмочку коньяка ты себе позволяла. Что случилось? – Раньше у меня был муж-полицейский. – Дана бросила на Габриэля лукавый взгляд. – В случае чего он бы меня вытащил. А теперь мужа-полицейского у меня нет. Приходится быть осторожной. Габриэль серьезно и внимательно взглянул на бывшую жену. «Что это мы наделали? Как мы могли вот так просто разрушить все, что было нам дорого почти двадцать лет?» – мелькнуло у него в голове. Нет, прочь такие мысли. Они все сделали правильно. Периоды единения и взаимопонимания в их жизни становились все более короткими и все чаще сменялись периодами ожесточенных споров и громких скандалов, в которых каждый считал себя правой стороной. «Сегодняшнее единение – это всего лишь эпизод», – убеждал себя Габриэль, но какая-то заноза в душе мешала полностью принять это утверждение. – Я тебя вытащу и сейчас, – улыбнулся Габриэль. – По старой памяти. Так выпьешь? – Нет. – Дана провела ладонью по лицу, словно стирая улыбку. – Мне сейчас не до коньяка. – Что случилось? – Я была в кинотеатре… – начала Дана. – В каком кинотеатре? – не понял Габриэль, но тут же сообразил. – А, в Cinemax. И что там? – Рассказали кое-что интересное. – Вот как. – Габриэль сложил руки перед собой на столе, словно прилежный первоклассник. – Мои следователи что-то упустили? Дверь кабинета открылась, и Веред внесла поднос с двумя чашками и изящной сахарницей в виде фарфорового дворца. – Я положила тебе два кружочка лимона, – сказала она Дане, выставляя перед ней чашку. – Тебе не помешает взбодриться. – Спасибо, милая. – Дана ласково улыбнулась Веред, но тут же взволнованно спросила: – Я так плохо выгляжу? – Ты выглядишь хорошо, как всегда, – ответила Веред, передавая чашку Габриэлю. – Но были времена, когда ты выглядела лучше. По-моему, ты устала. Веред вышла из кабинета, помахивая подносом. Дана отпила кофе из чашки. «Я действительно устала, – подумала она. – Но не от работы». От чего же она устала? От мыслей, как строить свою жизнь дальше, не оставляющих ее последние два месяца? От чувства вины перед Алиной? От массы хлопот по дому, обрушившихся на нее после переезда Габриэля? Ничего. Она разберется. Закончит это дело и начнет жить. Отдыхать. Развлекаться. Опять пойдет в бридж-клуб и найдет там себе нового партнера. Ничего. – Так что ты выяснила в кинотеатре? – напомнил Габриэль. – Да, да. – Дана сделала глоток из чашки. – В зале кроме двух десятков зрителей находились два человека, которые вышли непосредственно перед убийством. Один из них инвалид в коляске. Другой – его сопровождающий. Молодой парень. – Я знаю об этом. – Габриэль довольно равнодушно пожал плечами. – Об этих людях упомянули девяносто процентов зрителей. Видимо, крики этого безумного инвалида произвели на них неизгладимое впечатление. Габриэль взглянул на Дану, но та не произнесла ни слова, будто размышляла над тем, что услышала. – Что в этом особенного? – продолжил Габриэль. – Молодой парень, ухаживающий за явно неадекватным инвалидом, решил сходить в кино со своим подопечным. Я могу его понять. Молодому человеку, вероятно, надоело каждодневное бесцельное шатание по скверам и паркам. Вот и решил совместить работу и развлечение. Но не вышло. Фильм Рикафена явно оказался слишком тяжелым испытанием для инвалида. Габриэль улыбнулся и взглянул на Дану. Как она отреагирует. Дана подняла глаза и неожиданно кивнула. – Да, – согласилась она. – Фильм оказался тяжелым испытанием. А инвалид действительно неадекватным. Он даже обмочился от страха. – Обмочился? – Мне рассказала билетерша из кинотеатра. Когда его вывозили из зала, с сиденья коляски на пол капало. И в зале, и в фойе. Габриэль нахмурился. Этих данных не было в протоколах допросов. Он подумал, что надо бы указать лейтенанту Канцу на такую оплошность. Конечно, печальный факт того, что инвалид обмочился, не влияет на ход расследования. Но ведь так можно упустить и что-то более существенное. Свое смущение Габриэль решил замаскировать нарочитым весельем. – Представляю, как парень проклинал этого инвалида, когда вез его к выходу. – Он улыбнулся. – Пропали его семьдесят шекелей. За два билета. Дана никак не отреагировала и на эту остроту. Но вдруг резко развернулась к Габриэлю. – Габи, найди мне этих людей. От неожиданности Габриэль вздрогнул. – Каких людей? Инвалида и его сопровождающего? Зачем они тебе? Ни того, ни другого не было в зале в момент выстрела. В чем ты их подозреваешь? – Ни в чем. – Дана капризно дернула плечиком. – Мне не в чем их подозревать. И ты прав, их не было в зале в момент выстрела. Но я хочу с ними поговорить. – Где же я их найду? – растерялся Габриэль. – Они вышли из кинотеатра до выстрела, значит, их имена и адреса никто не зафиксировал. Документов при покупке билетов у них никто не спрашивал. Это все-таки не билеты на самолет. – Твои ребята изъяли диски с записями камер наружного наблюдения, – сказала Дана. – Они наверняка смотрели только то, что произошло после убийства. Я бы хотела посмотреть то, что происходило до выстрела. Габриэль взглянул на Дану и покачал головой. – Ты хочешь подвести меня под трибунал? – О чем ты говоришь?! – возмутилась Дана. – Я не имею права показывать тебе кадры изъятой пленки. Это все-таки вещественное доказательство, а ты не член следственной группы. – Если бы я хотела подвести тебя под трибунал, я бы придумала что-нибудь получше, – проворчала Дана и призывно-ласково взглянула на Габриэля. – Конечно, ты не можешь показать мне эти кадры. Но ведь ты сам можешь их посмотреть? Конечно, можешь. И найти момент, когда этого инвалида вывозят из зала, тоже можешь. А потом рассказать мне. – Рас-ска-зать? – Габриэль выговорил это слово по слогам. – И тебя удовлетворит мой рассказ? Габриэль улыбнулся, словно говоря: «Дорогая, не делай из меня идиота». – Ну… – замялась Дана. – Я ведь не обязана сидеть как прибитая к стулу, пока ты будешь смотреть. Я ведь могу подойти к бывшему мужу, встать за его спиной… И случайно взглянуть на экран его компьютера. Это же не преступление, за которое отправляют под трибунал? – Преступление, – отрезал Габриэль. – Стоять за спиной можно только у действующего мужа. На бывшего это не распространяется. – Габи, прекрати свои провокации, – капризно пропела Дана и добавила совершенно другим, серьезным тоном: – В конце концов, ты не меньше меня заинтересован в скорейшем раскрытии этого дела. – Заинтересован, – согласился Габриэль. – Еще как. Русские давят на МИД, требуют результат. МИД давит на мое начальство, а мое начальство – на меня. Но, боюсь, твои идеи не приближают нас к раскрытию. По-моему, ты идешь за призраком. – Может быть, – сухо отчеканила Дана. – Но я должна быть уверена в том, что инвалид и его сопровождающий – это призрак и ложный след. «Что за человек?! – мысленно возмутилась Дана. – Минутное ведь дело. Посмотреть записи. Нет, он будет спорить, доказывать свою правоту, ссылаться на законы и дурацкие правила. При этом он потеряет гораздо больше времени. А все только для того, чтобы показать, что я полная дура. Правильно я сделала, что сбежала от него». Габриэль заметил перемену настроения Даны и нахмурился. Вот всегда она так. Чуть что не по ней, сразу срывается. Только одно мнение верное – это ее. – Хорошо, – сухо сказал Габриэль. – Я посмотрю эти записи. А ты постоишь за моей спиной. Он снял трубку с одного из аппаратов, набрал короткий номер и сказал еле слышно несколько слов, выслушал ответ, сказал еще что-то, повесил трубку и взялся за мышку компьютера. Дана одним глотком допила остывший кофе. Габриэль продолжал возиться с мышкой. Наконец он сказал, не отводя глаз от экрана: – Есть. Все записи у меня. Сейчас я найду момент, который тебя интересует.