– Нет. Кто вам позволил заворачивать меня в одеяло и обнимать меня? – Элементарное сострадание, – усмехнулся молодой человек. – Видели бы вы себя. Белая, дрожащая. А у меня одеяло под рукой. Да еще какое! Чистая верблюжья шерсть. Я же не зверь. А что касается объятий… – Парень помедлил. – Это да, это я дал маху. Теперь как честный человек я должен на вас жениться. Я готов. И делаю вам предложение. Выходите за меня замуж. Вере сразу стало жарко в ее легком пальтишке. – Вы смеетесь? Вы же даже не знаете, как меня зовут. – А какое это имеет значение? – рассудительно произнес парень. – Я готов жениться на вас при любом имени. – Даже если меня зовут… – Вера помедлила, подбирая имя посмешнее, – Клеопатра? – Даже если Клеопатра, – после секундного колебания заявил парень. – Тогда я буду звать вас Клео. Или Пати. Как захотите. С тех пор они не расставались. Зимой 1983 года накануне свадьбы Вера решила показать своего избранника маме, и они поехали в Одессу. Дождавшись, пока смущенный бурной встречей Генрих отправится в душевую, Роза Павловна увлекла дочь в спальню. – Хороший парень, – констатировала она. – И где теперь таких делают? Вера хотела что-то сказать, но мама не ждала ответа. – Как его фамилия? – Шварц. – Это хорошо, – одобрила Роза Павловна и пояснила: – Фактиш эйдиш энгель[44]. А как зовут его родителей? – Отца зовут Наум Шварц, а маму, – Вера покосилась на мать, предчувствуя бурю, – Фарида Гусейнова. – Как? – От удивления Роза Павловна даже присела. – Фарида Гусейнова, – повторила Вера и пояснила: – Она азербайджанка. – Это я уже поняла. – Мама кивнула. – Я уже все поняла. Твоя мама не дура и еще не сошла с ума. Мы будем иметь мусульманскую свекровь. Ой вей из мир![45] Только этого мне не хватало! – Чего тебе не хватало? – рассердилась Вера. – Его родители хорошие люди. Интеллигентные. Что ты причитаешь? – Нет, ничего. Но мусульманская свекровь! – На лице Розы Павловны появилось выражение ужаса, будто дочь рассказала о знакомстве с самим дьяволом. – Ты не знаешь, что это такое. Забудь о работе и об образовании. Теперь ты будешь закутываться в платок и ни на секунду не выйдешь из кухни. – Не говори глупостей, – вспылила Вера. – Его мама не закутывается ни в какой платок. Он показывал мне фотографии. Но переубедить маму оказалось непросто. – Мусульманская свекровь. Ты будешь жить с мусульманской свекровью. – Роза Павловна всплеснула руками, ударила себя обеими ладонями по лбу и подвела итог: – Какое счастье, что Боренька не дожил до этого дня. Роза Павловна хотела сказать что-то еще, но на двери душевой щелкнула задвижка… Впрочем, уже на следующий день Генрих Шварц подружился с будущей тещей, пленив ее не только кротостью, но и умением рассказывать анекдоты, до которых Роза Павловна была большой охотницей. …Дана подала горячее и заметила, как отец украдкой кивнул матери, дескать, начинай. – Мы заехали к вам, чтобы поговорить о дне рождения Алины, – начала Вера Борисовна. – Как мы будем его праздновать? – Весело, – ответила Дана, переглянувшись с Алиной. – Что ты имеешь в виду, мама? До дня рождения еще почти месяц. – Да, но мы обычно праздновали этот день у деда Габриэля. А где будем праздновать сейчас? – Не знаю. – Дана разложила жаркое по тарелкам. – Ешьте, пока не остыло. – Очень вкусно! – оценил отец, но мама не позволила «замылить тему». – Девочке восемнадцать лет. – Она положила ладонь на руку Алины. – Это важная дата. И мы должны заранее подумать, где ее праздновать. Ведь надо будет пригласить много народу. Родственники, твои друзья и друзья Алинки. – Моих друзей я соберу отдельно, – быстро отреагировала Алина. – Хорошо. Но и без них будет много народа. – Мама, – взмолилась Дана. – Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Я об этом не думала. Мы можем собраться там, где собирались всегда, – в Моца-Иллит, в доме у Хельмута. Вера Борисовна откинулась на спинку стула и отложила вилку. – Может быть, вы не развелись и ты нас разыгрываешь? Ты общаешься с Габриэлем, он помогает тебе в рабочих делах. Праздновать день рождения моей внучки мы будем в доме его деда. Этого Хельмута. – А что Хельмут? – спросила Алина и добавила: – Он классный. – Классный, классный, очень классный! Ты спроси у него, что он делал восемьдесят лет назад, и тогда… – Вера! – перебил Герман. – Что Вера? – мама не собиралась отступать. – Что ты «веркаешь»? Я просто хочу понять. Меня спросят наши родные, почему мы празднуем день рождения Алины в доме этого… – заметив укоризненный взгляд мужа, Вера кашлянула, – этого дедушки Габриэля. Что я должна им ответить? – Что твоя дочь сохранила хорошие отношения со своим бывшим мужем, – спокойно посоветовала Дана. – А день рождения Алины – это общий праздник. И нашей семьи, и семьи Лейн. Поэтому мы празднуем его вместе. В доме Хельмута сделать это проще всего. Большая гостиная. Все поместятся за столом. Сад, куда можно выйти погулять и покурить. А если будет хорошая погода, то столы можно поставить в саду. Дана положила ладонь на руки матери. – Что тебя смущает, мама? Мои хорошие отношения с Габриэлем? – Нет. – Вера промокнула губы большой салфеткой. – Просто я не очень понимаю, почему вы развелись. При таких отношениях. Только не произноси эту дурацкую фразу, что вы не сошлись характерами. – Мы действительно не сошлись характерами, – рассмеялась Дана. – А совместные рабочие дела – это вовсе не совместная жизнь. Положить тебе еще жаркого? – Нет, мне достаточно. – Вера сложила вилку и нож на тарелке. – Спасибо. Очень вкусно. – А может быть, вы сойдетесь? Дана удивленно взглянула на отца. Генрих Шварц нечасто позволял себе вмешиваться в чужие дела. Даже в дела дочери. – Тогда мы опять перестанем сходиться характерами, папа, – засмеялась Дана. – Нет, нас не переделать. Каждый из нас слишком самостоятелен, слишком независим, чтобы уживаться с кем-то. Наверное, это карма. И моя, и Габриэля. Оставаться в одиночестве. – Жаль. – Генрих тоже сложил прибор на тарелке. – Спасибо, дорогая. Жаркое было потрясающее. – Боюсь, ты заблуждаешься, Дануля, – грустно сказала мама. – Думаю, твой Габриэль не останется одиноким. В отличие от тебя. Мужчины недолго мирятся с одиночеством. А он – завидный жених. Полковник полиции. Еще не стар. Хорош собой. Поверь мне, его мамаша и сестры найдут ему невесту. Дана задумалась. Волнует ли ее такая перспектива? Вроде бы не должна волновать. Габриэль ей уже не муж, и у нее нет на него никаких прав. Дана прислушалась к своим ощущениям. Наверное, известие о женитьбе Габриэля будет ей неприятно. Но она переживет. Может, поплачет ночью, но на следующее утро будет в полном порядке. Дана как можно более беспечно дернула плечом. Дескать, значит, так тому и быть. – Сейчас я поставлю чайник. У меня еще есть кекс. Зазвонил телефон. Дана взяла трубку. – Слушаю вас. – Госпожа Шварц? – Да, это я. – Меня зовут Эльдад Канц. Я инспектор Следственного управления уголовной полиции Иерусалима. Мне поручил связаться с вами полковник Лейн. – Да-да, я слушаю вас, господин Канц. – Я договорился о встрече с Олегом Михайловым. Это бизнесмен, против которого вел расследование убитый русский журналист… – Да, я поняла, – перебила Дана. – Когда состоится встреча? – Завтра в десять утра. В офисе господина Михайлова. Это улица Абба Эвен. Дом пятьдесят шесть. Отдельный особняк. Дана повторила про себя адрес, фиксируя его в памяти. – Я буду там без пяти десять. – Хорошо. Встретимся у ворот. Всего доброго. Дана отключила телефон и взглянула на мать. – Вот. – Она потрясла телефонной трубкой. – Это сделал Габриэль. Если бы не он, этот человек мне бы никогда не позвонил. – Ладно, – миролюбиво вздохнула Вера. – Тебе виднее. Поступай как считаешь нужным. Ты, кажется, что-то говорила про кекс с кофе… – Вера! – начал Генрих, но жена не дала ему возможности развить свою мысль: – Что Вера? Что ты опять «веркаешь»? Да, сегодня я нарушу диету. Один раз не возбраняется. Не так часто я ужинаю у своей дочери.