Габриэль улыбнулся. – Кто его знает, когда и от чего он порвался. Дана помрачнела. Так она и знала. Никакие спорные и неопределенные ситуации не заставят Габриэля изменить свою точку зрения. Ей придется найти какие-то безусловные улики, говорящие о невиновности Пинхаса Пастера. – А если ей все-таки не показалось? – предприняла еще одну попытку Дана. – Невозможно ползать под креслами и остаться незамеченным другими зрителями, – назидательно произнес Габриэль. – Кто-нибудь да заметил бы этого ползающего. И сообщил бы Канцу. Дана молча смотрела на Габриэля. – Ты, я вижу, не согласна. – Габриэль протянул руку и погладил Дану по голове. – Так предложи версию. Злой убийца залезает под кресло, ползет к последнему ряду, стреляет и ползет обратно. Когда в зале поднимается паника, он выныривает из-под кресел и, не замеченный никем, садится, воспользовавшись тем, что фильм не остановили сразу и не сразу зажгли в зале свет. Так? Дана улыбнулась. – Нет, конечно. Это звучит нелепо. Но может быть, что-то другое? – Что другое? Кошка, собака, змея, ежик. Дрессированный еж-убийца. К его иглам привязывают пистолет, он шуршит под креслами и движением игл спускает курок. А на обратном пути задевает чулок. Так? Дана вспыхнула и едва не разлила кофе. – Нет, не так. Не делай из меня, пожалуйста, идиотку. – Я? – удивился Габриэль. – Я никого из тебя не делаю. Ты стараешься исключительно сама. Дана обиженно надулась. Габриэль отправил в рот ложечку пудинга. – Вкусно. – На здоровье, – отреагировала Дана и взглянула на Габриэля. Какая-то смутная догадка вдруг пронеслась в ее голове. Габриэль словно понял это и тоже поднял голову. – Что? – спросил он почему-то шепотом. – Ничего, – ответила Дана. – Как ты сказал? Ветерок колыхнул ее юбку? – И что? – не понял Габриэль. – Ничего. – Дана дернула плечами. – Пока не знаю. Может, и ветерок. – Откуда там ветерок? – Габриэль опять принялся за пудинг. – Все двери были закрыты и зашторены. Окон в зале нет. И никакого ветерка быть не может. Давай я тебе лучше про реальную версию расскажу. – Расскажи. – Дана взяла со стола тарелку с пудингом. – Но боюсь, она тебе не понравится. – Все равно расскажи. – Сабина Пастер за три дня до убийства встречалась с женой Олега Михайлова Еленой. Дана замерла, не донеся ложечку с пудингом до рта. – Она тебе не рассказала? – восхитился Габриэль. – Значит, она не все сообщает своему адвокату. Понятно. Тогда я восполню пробел. Они встретились дважды. В первый раз за три дня до убийства. В гольф-клубе «Сити-центр» на севере Иерусалима. И сидели там в кафе «Лунка». Второй раз – за день до убийства. В ресторане «Кактус» на Хагана[48]. Это недалеко от того же гольф-клуба. Что скажешь? Да, это он ее поддел. Сказать ей ничего. Она знает о действиях своей подзащитной меньше, чем он. Такого опытный адвокат допустить не должен. А она вот допустила. Значит, Сабина что-то от нее скрывает? Или встреча не имела никакого отношения к тому, что произошло в кинотеатре? Но легко сдаваться Дана не собиралась. – А что мне сказать? – Она беспечно дернула плечами. – Может быть, дамы, которым нечем заняться, решили походить по травке с клюшками в руках. Или взглянуть на молодых красавцев, которые расхаживают с клюшками. – Может быть, и так, – жестким тоном произнес Габриэль. – Только раньше за Сабиной Пастер не замечалось ни любви к гольфу, ни желания ходить с клюшками. А здесь как назло. За три дня до убийства. – Ты подозреваешь девичий заговор? – Почему же нет? Супруга Олега Михайлова сделает все, чтобы спасти мужа. Сабина, насколько я ее знаю, тоже пожертвовала всем во имя процветания и продвижения Пинхаса Пастера. Почему бы одной не предложить устранить проблему, а другой – не согласиться? – А для чего нужны две встречи? – На первой Михайлова рассказала о проблеме и предложила ее решить. Сабина, разумеется, не могла принять такое решение самостоятельно и пошла советоваться с мужем. Он согласился. И тогда на второй встрече они перешли к практической реализации плана. – Что ты имеешь в виду? – Ну, например, Михайлова передала Сабине пистолет. Или деньги. А скорее всего, и то и другое. Дана мысленно прокрутила ситуацию. Вариант, конечно, возможный. – А откуда они знали, что Голованов пойдет в кино? – Они не знали, – сказал Габриэль. – Они просто наблюдали за ним. Выбирали момент. Увидели, что он купил билеты, и решили тоже пойти в кино. – Ничего себе, выбрали момент, – усмехнулась Дана, – убили в зале кинотеатра. Не проще ли выстрелить на улице? Можно подойти вплотную. А в зале… Далеко. Стрелять приходится из неудобной позы и не целясь. Легко промахнуться. Зачем? – Не знаю, – вздохнул Габриэль. – Пока не знаю. Но мы работаем. «Да уж, работаете, – подумала Дана. – Затягиваете петлю на шее бедняги Пинхаса. Неужели это и в самом деле он? Да еще и вместе с Сабиной?» – Скажи, Габи, – сказала Дана. – А где деньги, которые Голованов получил от Михайлова? Их тоже забрали Сабина и Пинхас? Где и когда они могли это сделать? Габриэль вернул на столик пустое блюдечко. – На этот вопрос у меня пока нет ответа. Но не думаю, что эти деньги взяли они. После ухода из офиса Михайлова Голованов где-то был почти два часа. Пока мы не знаем где. Выясним, тогда и поймем, что произошло с этими деньгами. И кто разбил губу Антону Голованову. Дана молча смотрела на Габриэля. Неужели в этот раз он ее переиграл? Она теряет хватку? Не может отличить правду от лжи? Поддалась на очарование старой подруги? Нет, что-то во всем этом есть странное. – Габи, откуда вам известно, что Сабина встречалась с Михайловой? – Сначала отследили движение их телефонов. Потом получили данные с камер слежения в ресторанах. Дана вскинула глаза на Габриэля, и тот заулыбался. – Можешь не смотреть на меня. Все законно. Прокуратура дала санкцию. Суд ее утвердил. Конечно. Такую глупую ошибку Габи не допустит. Он будет обкладывать Пинхаса профессионально и точно, взвешивая каждый свой шаг. Он не даст ей придраться на суде к какой-нибудь нелепой случайности. – Габи! – взмолилась Дана. – Ну не может Пинхас Пастер быть убийцей. Слышал бы ты, как о нем говорил этот бизнесмен, Михайлов. Гений. Создатель какого-то там суперкомпьютера, над которым бьются лучшие умы всех стран. Не верю, не могу поверить, что он взял в руки пистолет и выстрелил в человека. – И я не хочу верить. Но, – Габриэль взял ее за руку, – будем опираться на факты, дорогая. Пока они против Пинхаса и Сабины. Посмотрим, что будет дальше, когда мы увяжем воедино все ниточки. Он отпустил ее руку, и вновь перед глазами появился призрак холодного и расчетливого врага, задумавшего обмануть уголовную полицию и выставить посмешищем его, полковника Лейна. Неужели он что-то упустил? Повел себя самонадеянно и глупо? Он же никогда не был заносчивым дураком, уверенным в собственной непогрешимости. Он готов сомневаться и признавать свои ошибки. Но в чем эти ошибки? Где он их допустил? Что посчитал неверно? Против профессора Пастера и его жены все больше улик. Он не может их игнорировать. Не может опираться на уверенность адвоката в невиновности своих подзащитных. Да и есть ли на самом деле эта уверенность? Не играет ли с ним Дана? Не пытается ли ввести в заблуждение, пользуясь его отношением к ней? Полковник вдруг подумал, что это стало бы для него тяжелым ударом. Способна ли Дана на такое предательство? В конце концов, они уже два месяца как бывшие супруги и ничем друг другу не обязаны. И почему он называет предательством желание адвоката вывести своего доверителя из-под удара любой ценой? Полковник взглянул на Дану. Неужели она… Нет, он не поверит в это, пока не получит точных данных. Не поверит. Дана поймала на себе взгляд Габриэля. – Что? Тебя что-то смущает? Габриэль улыбнулся. – Ничего. Кстати, о бизнесмене Михайлове. Почему ты была так пассивна во время беседы с ним? Эльдад рассказал мне, что, с одной стороны, ты великолепно придумала объявить себя нашим консультантом и стажером, с другой – не задала ни одного вопроса. Что с тобой, дорогая? Миллионер подавил тебя своим величием? – Есть немного, – рассмеялась Дана. – Все из-за твоего Эльдада. Он задавал очень точные вопросы, и мне осталось только слушать. – Не узнаю тебя. – Габриэль поднялся. – Но ты меня не проведешь. Твои восторги в адрес лейтенанта Канца, конечно, вымышленные. Ты что-то задумала… Дана широко раскрыла глаза и похлопала длинными ресницами. – Конечно, задумала, – подтвердил Габриэль. – И можешь не хлопать своими ресницами. Я слишком хорошо тебя знаю. Но разгадывать твои загадки сейчас нет ни времени, ни сил. Пора ехать. Путь до Моца-Иллит неблизкий. В голосе Габриэля было столько тоски, что у Даны защемило сердце. Половина двенадцатого, а ему ехать не меньше сорока минут. – Если хочешь, оставайся, – осторожно предложила она. – Я постелю тебе здесь, на диване. Габриэль несколько секунд смотрел на нее, затем притянул к себе и поцеловал в щеку. – Нет, поеду. А то еще пригреюсь, привыкну, потом меня не выгонишь. Все еще сложнее будет. Он провел ладонью по ее щеке и пошел к дверям. «Дура! – вдруг заявил Дане ее суровый внутренний голос. – Какая же ты дура!» «Сам дурак», – огрызнулась Дана. Почему это она дура? Если кто и дурак, так это Габи! Она предложила ему остаться, он не захотел. Что же ей, силой его на диван укладывать? «Все еще сложнее будет!» Много он знает, что будет. Пророк хренов. Дана налила себе четверть стакана виски, выпила залпом и пошла спать.