Глава 14 Марину Цукерман Дана встретила у лифта на третьем этаже офисного здания своей адвокатской конторы «Кан, Даммер и Эбель» в двух шагах от Старого города. Накануне Дана побывала в редакции «Русских ведомостей» и беседовала с Виктором Сорокиным. Толстяк-редактор не мог сообщить ей ничего интересного, но зато рассказал о своей секретарше, которая сопровождала Антона Голованова в течение всего дня убийства. Познакомиться с Мариной Дане не удалось. У красавицы-секретарши был отгул. Зато она узнала о посещении редакции Эльдадом Канцем. «Я иду по стопам лейтенанта. Сначала беседы со зрителями, теперь посещение редакции. Мысли великих, как известно, сходятся», – усмехнулась Дана и попросила у Сорокина номер телефона Марины Цукерман. Вернувшись в свой кабинет, Дана позвонила Марине и договорилась о встрече, а затем набрала номер телефона Габриэля. Тот категорически отказался предоставить ей копию отчета Эльдада Канца о посещении редакции «Русских ведомостей», но после упреков в формализме и бюрократическом подходе к делу согласился прочесть несколько абзацев, касающихся Марины Цукерман. … – Здравствуйте, госпожа Цукерман, – Дана протянула руку, – спасибо вам, что согласились подъехать к нам. Блондинка в обтягивающих джинсах и короткой куртке выглядела весьма привлекательно. Джинсы выгодно подчеркивали длину стройных ног, а куртка не скрывала размер высокой груди. Марина, несомненно, знала, какое впечатление производит на людей (особенно на мужскую половину человечества), и несла себя с достоинством, ошпаривая каждого приближающегося взглядом, ясно говорящим: «Да, я чудо! Но не ваше, и потому держите себя в руках и не вздумайте приблизиться или нарушить дистанцию». – Ну что вы, – сказала она бархатным, с легкой хрипотцой голосом, который любой мужчина назовет сексуальным. – Я рада помочь. Такое ужасное убийство. – Благодарю вас! – повторила Дана, отметив про себя искорку страха, мелькнувшую на мгновение в голубых глазах Марины. В небольшом кабинетике Даны они разместились в креслах. Марина отказалась от предложенного кофе и сложила руки на низком столике, демонстрируя покорность монахини и готовность ответить на любой вопрос. – Правда, я не знаю, чем могу помочь вам, – сказала она, преданно глядя в глаза Даны. – Я уже все рассказала молодому офицеру, который приходил к нам в редакцию. «Молодому офицеру», – отметила про себя Дана. Вероятно, Эльдад Канц произвел впечатление на эту красотку. – Я это знаю, – успокоила Дана. – Я знакома с вашими показаниями, и у меня появились кое-какие вопросы. – Вопросы? – Страх в глазах Марины стал совершенно отчетливым. – По моим показаниям? Какие еще вопросы? – Я просто хочу прояснить некоторые позиции в ваших показаниях, – миролюбиво сказала Дана, помолчала и добавила: – Если позволите. – Конечно. Я же для этого пришла. Дана еще раз улыбнулась гостье, призывая ее успокоиться. – Вы познакомились с Головановым в редакции, куда он приехал сразу после прилета в Израиль. Так? Марина кивнула: – Так. Мой босс Виктор Сорокин попросил меня опекать Антона. Побыть при нем в качестве водителя и переводчика. – Господин Сорокин рассказал мне об этом. – Дана продолжала улыбаться. – Вы забрали Голованова из редакции и отвезли в гостиницу «Царь Давид». Так? Марина кивнула еще раз: – Так. – Голованов сказал, что хочет пообедать, и вы порекомендовали ему ресторан «Потемкин». Он попросил вас составить ему компанию, и вы согласились. Так? – Все верно. – Вы ждали господина Голованова в фойе. Он поднялся в номер, переоделся, спустился, и вы поехали. Так? – Вы знаете обо мне все, – улыбнулась Марина. Она почти успокоилась и смотрела на Дану с веселым любопытством. – А теперь давайте считать. – Дана ответила не менее очаровательной улыбкой и взяла из стопки листок и авторучку. – Самолет из Москвы приземлился в Бен-Гурионе[49] в девять тридцать пять. Дана записала на листок первую цифру. – Согласно книге регистрации, Антон Голованов заселился в гостиницу в одиннадцать сорок. По словам господина Сорокина, они сразу выехали из гостиницы в редакцию, потому что Голованову надо было положить документы в сейф. Запишем время приезда журналиста в редакцию. – Дана помедлила. – Двенадцать тридцать? Она подняла глаза на Марину, и та кивнула. – Примерно так. В это время в центре уже напряженное движение. – Потом вы вернули Голованова в гостиницу. Вы сразу выехали из редакции? – Сразу, – кивнула Марина. – Голованов положил документы в сейф, и мы поехали в гостиницу. Он сказал, что хочет принять душ и отдохнуть. Дана записала еще несколько цифр. – Вы выехали из редакции не раньше часу дня. Может быть, даже в час с четвертью. Ехали вы тоже через центр. – Дана подняла глаза на Марину, и та кивнула. – Значит, вы приехали в гостиницу… В районе двух? Марина помедлила с ответом. – Я думаю, около половины третьего, – наконец сказала она. – На Бегина[50] была серьезная пробка. – В гостинице вы остались в фойе, а Антон поднялся в номер. – Дана взглянула на Марину, и та прикрыла глаза в знак согласия. – В номере Голованов переоделся. Я допускаю, что он не только переоделся, но и принял душ. Пусть на все это у него ушел час. Вы все это время сидели в фойе и наверняка страшно скучали. Но примерно в три тридцать Голованов спускается в фойе, и вы везете его в ресторан. Так? – Да, именно так. – От гостиницы «Царь Давид» до ресторана «Потемкин» не больше двадцати минут езды на машине, – продолжила Дана. – Пусть тридцать минут. Пусть сорок. С учетом пробок. В котором часу вы приехали в «Потемкин»? Марина нервно дернула плечами. – Примерно так и приехали. В четыре с хвостиком. Он все говорил, что голоден как волк. Он же в самолете позавтракал, и все. – Понимаю. – Дана откинулась на спинку кресла, вернула на стол лист со своими расчетами и разочарованно покачала головой. – Но, простите, это неправда. – Что неправда? – тревожно спросила Марина. – Все неправда. Потому что вы приехали в «Потемкин» не «в четыре с хвостиком», а в половине шестого. Марина смутилась и, чтобы скрыть это, затараторила: – С чего вы это взяли? С чего? Это не так. Почему вы решили, что мы приехали в ресторан именно в половине шестого? – Марина, – желая успокоить собеседницу, Дана старалась говорить как можно мягче, – в ресторане есть камеры наружного наблюдения. Они фиксируют и людей, и время. Они и вас с господином Головановым зафиксировали. И время вашего прибытия в ресторан. Семнадцать тридцать шесть. Дана положила перед Мариной черно-белую фотографию. Несколько секунд Марина ее рассматривала, а скорее просто выигрывала время, обдумывая линию поведения. Наконец она выпрямилась и отодвинула фотографию в сторону. «Приняла решение», – поняла Дана. Выражение глаз Марины из заискивающего превратилось в дерзкое. На губах заиграла надменная улыбка. Она бросила на Дану презрительный взгляд. – Значит, мы приехали в ресторан в половине шестого, – сказала она, и в ее голосе прозвучал вызов. – И что с того? Это преступление? – Марина, – в голосе Даны по-прежнему звучали мягкие, успокаивающие нотки. – Я ведь не полицейская. И мне нет никакого дела до того, где вы были эти час или полтора. Но я должна понять, что произошло с Антоном Головановым. И потому прошу вас, скажите правду. Где вы были? Марина тяжело вздохнула. Огонь сопротивления, метавшийся в ее глазах, погас как по команде. Взгляд стал прежним – приветливым и спокойным. «Кажется, она мне поверила», – подумала Дана. – Мы были в номере Антона. Она потупила глаза, но дерзкая улыбка осталась на ее губах. – Мы занимались сексом. Вы это хотели услышать? – Я хотела услышать правду, – сказала Дана. – Поверьте, мне нет никакого дела до того, с кем вы занимались сексом. Я обещаю вам, что все, о чем мы говорим, останется между нами. Я ничем не хочу вам навредить. Кроме того, есть такое понятие, как адвокатская тайна. И она не менее значима, чем тайна исповеди. Марина успокоилась окончательно. Теперь она решила поставить все точки над «i». – Вы думаете, я шлюха? – в ее голосе вновь зазвучал вызов. – Думаете, мне все равно, с кем переспать? – Нет, – Дана улыбнулась, – я так не думаю. И я вам не судья. Я вообще никого не собираюсь судить. Кроме того, я вас могу понять. – В глазах Даны мелькнули лукавые искорки. – Чисто по-женски. Антон Голованов звезда, судя по тому, что сказал ваш босс Сорокин. Большая звезда. Трудно женщине устоять. – Его «звездность» тут ни при чем. – Марина приняла тон собеседницы. – Он был настоящий красавчик. Одни глаза чего стоили! Да вот, смотрите сами. Марина достала из сумочки телефон, нажала несколько кнопок и развернула телефон экраном к Дане. Этот парень был действительно красив. Большие серые глаза смотрели на мир с уверенным прищуром, непокорный чуб подчеркивал высоту лба, узкое лицо гармонировало с широкими скулами, а ямочка на подбородке придавали лицу живость и обаяние. «Он абсолютно уверен в своей неотразимости, – подумала Дана. – Неудивительно, что ему удалось соблазнить эту красотку в первую же встречу». Рядом с Головановым на снимке была Марина. Одной рукой парень обнимал ее за шею, по-хозяйски притянув к себе, другой держал за козырек большую бейсболку. «Снимок явно сделан после того, как она побывала в его номере», – подумала Дана, но на всякий случай спросила: – Где это вы? – Перед гостиницей. Перед тем, как ехать к Михайлову. Попросили швейцара нас сфоткать. – Марина провела пальцем по экрану, закрывая фотографию. – Разве откажешь такому мужчине? – Сложно, – согласилась Дана. – А что это за странная бейсболка у него в руке? «“Русские ведомости” в Израиле»? Это он здесь такую купил? – Это ему Сорокин подарил, – рассмеялась Марина. – Наша фирменная бейсболка. Там еще по бокам логотипы газеты. Антон все шутил, что теперь будет спать в этой бейсболке. – Да, бейсболка запоминающаяся, – усмехнулась Дана. – А скажите, Марина, не была ли у Антона во время вашей встречи разбита губа? – Губа? – Да, нижняя губа. Когда Антона убили, его нижняя губа была разбита. И я хочу понять, когда это произошло. – Когда он был со мной, с губами у него все было в порядке, – улыбнулась Марина. – Вы уверены?