Долго заниматься сочувствием к себе любимой мне не дали. Оказывается, наш Палан так крепко вонзил когти в потолок, что не смог самостоятельно отодрать их оттуда. Единственный в нашей компании, кто мог хоть как-то отличиться силой и ростом, к спасательной операции не был допущен слишком строгими требованиями: «Если он свои криворуки ко мне протянет, я их с корнем вырву!». Оттого пришлось ждать Кайю, перекидывать его в коня и, уже забравшись к нему на спину, отрывать излишне сердобольного кельпи от потолка. И, естественно, ничего не получилось. После вата мучений я взяла свой нож в руки и с каким-то затаенным удовольствием отпенькала кельпи когти под корень. Бальзамом на душу мне полились ругательства упавшего на покореженную мебель Палана. Прямо музыка для моих ушей. Хоть какое-то утешение за те проблемы, что они мне тут устроили. — Все! Хватит реветь над поруганной невинностью! — Да ты знаешь, как я о них заботился! — кельпи аж подскочил от возмущения, — для охотника его оружие священно! — Так то оружие, — я указала пальцем на обрубки, которые зверобратец лелеял, прижав к груди, — отрастут ведь. — Они и есть мое оружие, невежда! Всевышние, за что моему брату дана такая хранительница! Вы же привели меня в полную боевую негодность, миледи! Что-то подсказывает мне, «миледи» в этот раз звучало отнюдь не из вежливости. — Сам виноват. Нечего было к Тару лезть. Нравится слабых обижать? — я посмотрела на зверобратца сквозь прищуренные веки. — Да ему самому нравилось удирать от меня. Играли же, — как-то расстроенно он это сказал. — Ладно, оставили эту тему. Я сюда вообще для разговора пришла. Но Малыш сейчас такой Малыш, что разговора явно не получится. Зато кое-что мы все равно можем сделать. — Что? — тут же оживился кошмарик. — Ну, для начала линяем из дворца, пока Владыка не в курсе ваших догонялок с феями. Предпочитаю пережить его очередной гнев на безопасном удалении, учитывая, что про второй этаж Tintill Elin ему как раз должны сообщить вечером на совете. — Поддерживаю, — а Палан вроде отошел, больше не укачивает свои руки и не перецеловывает каждый потерянный коготок. Это прогресс. — А куда? — В поля, мелкий. У нас намечается охота! После этих слов Малыш вздрогнул, а зверобратец поджал пальцы на ногах и руках, стыдясь их обскубанности. — И на кого? — вновь проявил словоохотливость Кайа. Остальные все еще прибывали в задумчивости. — На одну очень вредную и своенравную кобылу, — и я хитро подмигнула кошмарику. — Так она же в Tintill Elin осталась? — Она там потопталась! А теперь и здесь. Нужно как можно быстрее приструнить эту бестию, пока на нее армию эльфов не наслали. Она им такое унижение устроила, до пятого колена не отмоются, — я даже захихикала, вспоминая унылые остроухие моськи с отпечатком подковы на лбах. — Так что взяли палатки в руки, — видя, как от моих слов Палан снова стал тянуть лапки к груди, исправилась, — в зубы и на спины и вперед на выход. Кайа, ты достал нам кушанья всякого? — Ага. Мне здешняя повариха отдала пол запаса на сегодняшний ужин, лишь бы я убрался с ее кухни, так как ей там еще вата три после меня убирать. — А ничего не подсыпала со злости? — я покосилась на мешок с провизией. — Не успела бы. Как начала верещать, как похватала первое валявшееся, сунула мне в лапы, так и выперла оттуда чуть ли не пинком. Да я и сам рад был оттуда убраться. — Раз так, выдвигаемся. И мы скудной змейкой потянулись по пустым коридорам прочь из Хрустального замка. Стояла глубокая ночь, когда мы, наконец, достигли одного из самых отдаленных полей. Если верить братику Ри, это поле наш дух земли еще не портила. Об этом свидетельствовало и отсутствие караула, который выставили на все посещенные Палей поля. Я спешилась с Кайи, и мы стали готовиться к ночлегу, выбрав для этого неприметную полянку чуть в глубине леса, что тянулся по всей длине пшеничного поля. Ничто не предвещало бури. Желто-красные кроны безмятежно сорили разной формы листьями, устилая ими остывающую землю. Это разно-пёстрое покрывало шелестело в тени леса и доставляло неудобство хищникам, что стремились остаться необнаруженными. Пока лиственный настил не попреет и не станет влажным и мягким, пожухлые сухие листья будут проблемой, как для охотника, так и для добычи, которой теперь в разы тяжелее делать тайные вылазки из своих нор за едой. Осень красива, она несет сон всему живому. Несет запасы на долгую пору заморозков. Она как яркий, насыщенный красками и урожаем карнавал перед долгим застоем. Последняя яркая вспышка перед серо-белыми тонами зимы. Я люблю эту пору года, а совсем недавно ненавидела. Запах опада специфичен и всегда нес в себе мою затаенную боль. Прелость поздней осени вводила меня в уныние. Для меня осень была вечным испытанием и мукой. Ведь он пахнет именно ей. Теперь это рождает связь и чувство близости любимого. Теперь ароматы, даримые увядающей природой, не подавляют меня. Теперь они лелеют мои чувства, что не остались без ответа. До самого рассвета ничего не происходило. Лес дремал, изредка принося тихое уханье совы или треск веток под лапами животных, что отважились на ночную вылазку. Никто из нас не спал, каждый размышлял о своем. Ванюша сидел возле костра и был как никогда задумчив. На мгновение мне показалось, что в изумрудных глазах был проблеск сознания, но за очередным клубком рассеявшегося дыма его взгляд вновь стал наивно-детским. Я подсела к нему ближе. — Малыш, может позовешь Палю? — закинула я пробную удочку. — А как? — на меня растерянно посмотрели. — Понимаешь, милый, — я решилась, наконец, пробудить его память, хоть и страшилась этого сейчас больше всего, — когда-то она была твоим духом-хранителем, — и я внимательно всмотрелась в лицо мага. Никаких признаков вернувшихся воспоминаний, лишь удивление. — Правда? — Правда, — я положила свою ладонь на его плечо. Он должен вспомнить, — ты встретил Каэль еще до знакомства со мной. Глаза мага расширились, в них читался интерес, но пока ни капли воспоминаний о том, кем был дух земли для своего хозяина. Я вглядывалась в малахит потемневшего в сумерках взгляда и нервно теребила край накинутого на плечи ранее шерстяного одеяла. Как же это тяжело, смотреть в столь родное и знакомое лицо и видеть в нем лишь оболочку прежнего хозяина. — Тогда она была черной лисой с роскошной шубкой, — я мягко улыбнулась в ответ на слегка ошарашенный и приправленный тихим «ха?» выдох Ванюши, — вы были неразлучны. Пожалуй, она была единственным близким для тебя существом до нашей встречи, — я вздохнула, вспоминая эту вредную лисицу, но такую верную избранному магу. — Она — дух земли? — уже более осознанно спросил у меня Тар. А я дернулась от этой вкрадчивой и так похожей на прежнюю манеры говорить. — Да. А ты маг земли. Между вами тысячелетняя связь. Она нашла тебя даже после полной потери памяти, — я подняла валявшуюся под моими ногами ветку и бросила в догорающее пламя, тем самым подпитывая завораживающую стихию, — правда, Каэль пришлось блуждать в форме бесплотного духа, но она нашла для себя подходящую случаю оболочку. Ты можешь призвать ее, и Паля придет к тебе. Я с надеждой уставилась на Малыша. Искать дух земли самостоятельно может быть весьма сложно. Но если ее призовет маг, которому она присягнула на верность, все пройдет гораздо быстрее. Собственно, по этой причине я и потащила Ванюшу по полям, а кельпи взяла в качестве транспорта. Как Палан оказался в нашей компании и так понятно — непредвиденные обстоятельства в виде фей. Бросать Палю на произвол судьбы нельзя, она тогда сама и вершит этот произвол. А зная о ее вредности и злопамятности, стоит поторопиться с поисками. — Я постараюсь, — Ван кивнул и снова направил свой рассеянный взор на огонь. Он не взмахивал руками и не выкрикивал строчки странных песенок и заговоров, просто сидел, сложив ладони в замок на своих коленях, и молча наблюдал танец догорающего пламени. Я сейчас готова была отдать несколько весен своей жизни, чтобы узнать его мысли, но это, к сожалению, было невозможно. Не знаю, как именно он призывал кобылу, но уже через пол вата на горизонте вместе с выплывающим красным солнцем появился силуэт животного. Паля не сильно торопилась к нам, медленно перебирая копытами по взрыхленному на зиму полю. Когда дух подошел совсем близко, Ван резко поднялся и целенаправленно двинулся к нему прямо через догорающие угли от ночного костра. Маг даже не соизволил переступить кострище, наступив в самую середину подошвой кожаного сапога. В воздух взметнулись тысячи искр, оседая на наши плечи мелкими кусочками пепла. Сквозь растревоженные серые мушки костра, что витали в воздухе, шел могущественный маг. По его предплечьям, открытым для глаз закатанными рукавами рубашки, витиеватым изумрудным узором бежали струйки магии земли. К моменту, когда воин достиг края поляны, Палевая опустилась на одно колено и склонила голову до самой земли, накрыв длинной гривой упавшие листья и ссохшийся трухлявый пенек, бывший когда-то березой. Тариван медленно поднял руку, излучающую магию на много тат вокруг, и коснулся ею склоненной головы духа. Миг, и поляна стала оживать. Листья взметнулись в воздух, кружась в хаотичном порядке. Зеленая трава начала пробиваться из уже остывшей земли прямо под нашими ногами, мягко приподнимая подошвы сапог и отстраняя в сторону. Молодой березовый побег, с трудом выпутавшись из-под гривы Пали, стремительно потянулся к небу, выпуская молодые салатовые листья. Казалось, ничто не могло вернуть жизнь давно высохшему пню, но Тар смог. Волшебство! Только так можно было назвать все, что творилось сейчас вокруг нас. Я была заворожена. Кельпи тоже, хоть и вели себя крайне настороженно, опасливо оглядывая каждый заново выросший куст или цветок. Когда маг обернулся, у меня защемило сердце. Он все так же держал руку на голове уже распрямившейся кобылы и пристально смотрел на меня. Это был Атар. Я видела это, я чувствовала его. Но в глубине глаз мага застыла тоска и боль. Мне не нужно было ничего говорить, он все знал. Воин кашир принял мое решение и не смеет его оспаривать. Ведь это бесполезно. Именно осознание тщетности попыток вернуть меня и привели кочевника к всепоглощающей тоске и сожалению, но увы, ничего уже не изменить. Мы чужие. Атар это знает. Теперь он это знает. — Что произошло? — прошептал над моим ухом Кайа. — Воин пробудился. Его связь с хранителем наконец-то восстановилась. Это больше не наш Малыш, — горло предательски свело, а ресницы намокли от непроизвольно выступивших слез. Он вернулся. *** В Хрустальный замок мы возвращались молча. Даже мелкий не рискнул прерывать затянувшуюся тишину. Она была необходима. Я так и не сказала Атару ни слова, а он не стал заставлять меня. В разговорах не было смысла. Еще вчера я собиралась объясниться с воином, но он все так же пребывал в беспамятстве. Теперь я знаю, в этом не было необходимости. Мы слишком давно знакомы. Мы много пережили вместе. Мы сильно связаны. Навечно! Кашир все знает. Он все почувствовал еще будучи в беспамятстве. Теперь их память и сознания наконец-таки едины. Он стал самим собой. Воином, что готов был отдать свою душу, лишь бы вернуть к жизни всех тех, кого поклялся защищать. Он уходил за грань, зная, что не имеет права на жизнь. Он следовал за своим народом туда, откуда нет возврата. Как капитан тонущего корабля, Атар уходил на дно с командой и своим судном. Долина, наш стойкий корабль, что выдержал столько нападений и захватов, пал. И мы пали вместе с ним. Частичка нашей души навсегда останется в омертвевшей, безжизненной равнине, где произошел последний бой в истории Долины трех лучей. Но сейчас я не жалею, что вытянула мага из-за грани. Не жалею, что меня саму спас эльф. И я рада, что феникс так и не вошел тогда в долину, доживающую свои последние мгновения. Мы все живы. Надломлены, но не побеждены. Три ярких луча, что хранили свою маленькую страну, вернулись. И я ни за что не успокоюсь, пока души всех тех, кто защищал наш дом пятьсот весен назад, не будут свободны. — Мы выдвигаемся к подножию северо-западных гор, — в сгустившейся тишине мой голос прозвучал неестественно громко, заставив всех обернуться. — Суардана, ты уверена? Я вздрогнула, услышав сокрытую силу и мощь в знакомом голосе, который не радовал мой слух очень давно. — Да. Как только прибудем во дворец, собираемся в дорогу. Я не хочу больше медлить. Если Коршун все еще хочет заполучить долину, он готовиться к ее захвату. Мы не должны опоздать на этот раз, — я вскинула голову, решительно посмотрев на Атара, что, сидя верхом, развернул ко мне Палю. — Нужно подготовиться. — Нет! Мы и так слишком долго готовились. Раньше ты был не в себе и не мог нас вести. Как пастырь поведет своих заблудших овец, коль сам не менее заблудший чем овцы? Но теперь ты с нами. Мы не можем больше откладывать. Голоса всех погибших умоляют меня о помощи. Они проклинают и зовут меня. Я не могу больше обрекать их на еще большие страдания. — Но Дана… — вмешался до селе молчавший Кайа. — Если ты не согласен, можешь оставаться в стенах замка. Так даже спокойнее для меня, — я перебила мальчишку, прекращая дальнейшие разговоры на эту тему. — Я поеду с тобой, — непреклонно высказался кельпи. По решительному взгляду его брата я поняла, что от парочки кельпи в намечающемся походе нам не отвязаться. — Мы соберем все необходимое и выдвинемся через рассвет, — решительно высказался воин. Я только открыла рот возразить, как Атар продолжил, — нам надо выспаться и набраться сил. К тому же, помощь эльфов не будет лишней. Тут я не могла поспорить, но то, что путешествие уже вопрос решенный, не сомневалась. Судьба, наконец, отважилась вести нас к намеченной много весен назад цели.